Фальшивая война (СИ) - "Dolores_Gaze"

- Пока невозможно, вы правы, – покладисто согласилась Гермиона, – но мы над этим работаем.

Люциус лишь презрительно фыркнул, не сочтя нужным как-то комментировать это самонадеянное заявление.

- В одном вы правы: у нас не так много времени, чтобы я вас уговаривала, – продолжила девушка, как ни в чем не бывало. – Это официальное предложение от Ордена Феникса и от меня лично, и делать его повторно я не стану. Нам нужно ваше содействие и участие в обмен на неприкосновенность и гарантии безопасности для вас и вашей семьи. Наше прошлое соглашение касается лишь сохранения вашей жизни, теперь мы ведем речь о том, что будет тогда, когда война закончится. А в качестве подтверждения вашего согласия и жеста доброй воли мне нужен ответ на простой вопрос.

- И какой же? – бесстрастно спросил Малфой.

- Том Риддл оставил вам когда-то на хранение свой собственный дневник, – сказала Гермиона, глядя в серые холодные глаза и стараясь отогнать подальше мысли о том, у кого были точно такие же. – Я хочу знать, кому он передал чашу Хельги Пуффендуй и где она сейчас. Можете не отвечать сразу, – она поднялась на ноги и направилась к выходу из кабинета. – У вас есть сутки. Как со мной связаться, вы знаете. Если я не получу от вас ответа по истечению этого срока, Орден будет вынужден рассматривать семью Малфоев как верных последователей и соратников Темного Лорда.

- И с чего вы взяли, что я знаю этот ответ? – бросил ей в спину Малфой.

Гермиона обернулась на пороге, и легкая улыбка тронула её губы.

- Не считайте меня дурой, Люциус, – произнесла она. – Я сказала, что жду от вас шага навстречу. Мне нужны доказательства того, что вы сделали свой выбор, а все ответы я могу найти и без вас.

Дверь за ней бесшумно закрылась, и, сколько бы ни прислушивался Малфой, он так и не услышал удаляющихся шагов.

Сообщение от него Гермиона получила только к вечеру следующего дня.

Люциус Малфой сделал свой выбор.

====== Глава 147. ======

Гермиона так и не нашла времени, чтобы поговорить с Гарри, однако больше она не сверлила взглядом стену.

Едва она успела вернуться из Малфой-мэнора, как появилась Минни и водопадом обрушила на хозяйку новости. Всего за день она умудрилась отыскать чудом не осиротевшую девочку, которую приютила семья магглов, живших по соседству, перенести её к матери и опросить всех живущих в поместье о том, не хотят ли они вернуться в свой мир. Желающие нашлись, и весь следуюший день Гермиона посвятила тому, чтобы переговорить с каждым из них и вернуть в родные места, предварительно подправив память: война войной, а Статут о секретности никто не отменял. Да и произошедшее с этими людьми – не то, что стоило бы помнить.

Число постояльцев поместья таким образом значительно уменьшилось, и девушка заняла одну из освободившихся гостевых спален, проведя наконец ночь в нормальной постели, а не скрючившись на элегантной, но чертовски неудобной кушетке в кабинете.

Гарри она нашла за завтраком, ведущим оживленную беседу с Луной. Гермиона в нерешительности замерла на пороге: с одной стороны, хотелось подойти и хотя бы ненадолго забыться в беззаботной болтовне с друзьями, но с другой… Луна была в числе тех, кто захотел покинуть поместье и вернуться домой, но это было совершенно невозможно: для всех она умерла там, в подземельях Малфой-мэнора, и еще какое-то время это должно так и остаться. Кроме того, Луне было некуда возвращаться: после их встречи с Пожирателями дом Лавгудов был разрушен, а где теперь искать Ксенофилиуса, Гермиона понятия не имела. И, судя по безмятежной улыбке Луны, друг ни словом ей об этом не заикнулся, очевидно, либо отложив эти далеко не радостные новости на потом, либо оставляя эту сомнительную привилегию ей, Гермионе.

Пока она раздумывала, стало уже поздно: Гарри заметил её и радостно махал рукой, зовя к себе. Девушка изобразила самую беззаботную улыбку, на которую была способна, и подошла к друзьям.

- ...а если ты как-нибудь нас навестишь, я покажу тебе рог. Папа мне о нем писал, только я его еще не видела, потому что Пожиратели смерти забрали меня из школы еще до каникул…

- Привет, Луна! – радостно поприветствовала подругу Гермиона, и на этом, стоило честно признать, её фантазия закончилась. Черт его знает, что нужно говорить друзьям, которые чудом избежали плена и пыток. – Я очень рада, что с тобой все в порядке.

- Да, все хорошо, – улыбнулась Луна. – Я как раз рассказывала Гарри о том, что папе удалось добыть рог морщерогого кизляка. А еще он рассказывал, что у них крошечные ушки, как у бегемота, только фиолетовые и мохнатые. А если ты хочешь их позвать, надо напевать какую-нибудь мелодию, только не очень быструю, лучше всего вальс… Мне кажется, Гермиона, ты выглядишь уставшей. Гарри здесь уже несколько дней, и все это время он очень старался сделать так, чтобы я не спрашивала о тебе и о том, как вы здесь оказались. Может быть, ты мне расскажешь?

Гарри, слегка отвыкший от поразительной прямолинейности Луны, поперхнулся чаем, после чего начал стремительно краснеть.

- Мы здесь ненадолго, Луна, – улыбнулась Гермиона, на этот раз вполне искренне, и принялась за еду. – У Гарри есть дело, очень важное дело, и, как только мы будем готовы двигаться дальше, мы уйдем отсюда. Но это тайна, Луна, и мы не можем рассказать больше ни тебе, ни кому-либо другому, извини.

- Я понимаю, – кивнула Луна. – Мне здесь немного не по себе, знаешь, и очень приятно увидеть знакомые лица. Хотя тут очень много хороших людей, но некоторые из них, когда узнают, что я волшебница, пугаются и стараются держаться подальше. Это понятно, ведь они не видели от волшебников ничего хорошего, но все же немного обидно.

- А разве они не понимают, что этот дом тоже принадлежит волшебникам? – удивилась Гермиона. – Их спас волшебник, о них заботятся волшебные эльфы, разве всего этого недостаточно для того, чтобы понять, что волшебники бывают разные, как и все люди?

- Я думаю, их пугает беспомощность, – задумчиво проговорила Луна. – Они не могут отсюда уйти, и не знают, что с ними будет потом. Я ведь тоже этого не знаю. Позавчера Минни спросила меня, не хочу ли я вернуться домой, но все, кто хотел, исчезли еще вчера, а я, как видите, до сих пор тут. А вы думаете, вам позволят уйти?

- Луна, – Гермиона вздохнула и отложила вилку, – мы здесь по собственной воле. Никто не знает, что мы здесь. А ты, как и все остальные… чтобы спасти тебя, пришлось сделать так, чтобы все поверили в то, что ты умерла. И если ты или мистер Олливандер, или еще кто-нибудь, кого знают в волшебном мире, вдруг объявится, то обман раскроется, и того, кто вас спас, жестоко накажут и, скорее всего, убьют. Поэтому вам – никому из вас – нельзя покидать это место, пока все не закончится.

- Все думают, что я умерла?.. – растерянно переспросила Луна. – И мой папа?..

- Так думают Пожиратели смерти, – ответила Гермиона. Как бы ни было тяжело смотреть в голубые глаза Луны, обманывать её было невозможно. – Навряд ли он с ними общается, но могли дойти слухи…

- А вы не могли бы навестить папу и сообщить ему, что со мной все в порядке? – спросила Луна, глядя на них с такой огромной надеждой, что щемило сердце.

- Нет, – помотала головой Гермиона. – Мы с Гарри в розыске, и появляться сейчас рядом с кем-либо опасно прежде всего для них. Письмо тоже могут перехватить, так что пока все останется так, как есть.

- Что ж, – Луна задумчиво посмотрела на нее долгим внимательным взглядом, от которого Гермионе в очередной раз стало не по себе, – я думаю, что здесь ты вправе решать, и я не буду настаивать.

- Спасибо, – благодарно улыбнулась ей подруга и вернулась к завтраку, раздумывая, как много поняла Луна из их разговора.

Гарри, который во время их общения старательно сливался с собственным креслом, приободрился и обратился к Луне с вопросом, видимо, возвращаясь к прерванной появлением Гермионы беседе. Шатенка же воспользовалась возникшей паузой, чтобы осмотреть столовую. Гоблинов нигде не было видно, что, впрочем, неудивительно: она еще в первый день попросила эльфиек оказывать этим двум гостям особое уважение, и, если они хотят, подавать еду в их комнаты. Видимо, им с Гарри тоже придется нанести визит туда. Так даже будет лучше, главное, добиться от Крюкохвата разговора наедине.