Одинокий некромант желает познакомиться (СИ) - Демина Карина

— Пришлось. Ага. И во что оно обошлось?

Глеб пожал плечами.

— Стало быть, бывшая жена… я вот, к примеру, слышал, что первую жену Лазовицкий убрал, то ли в монастырь, то ли вообще… расчленил и съел.

Он сунул мизинец в ухо и потряс головой.

— Выходит… не съел.

— Никанор вовсе не так страшен, как о нем говорят, — Анна позволила себе улыбнуться. Выходит, и она умела ходить довольно тихо. Или просто это Алексашка, как обычно, говорил чересчур уж громко. — Но он хочет с вами побеседовать…

— Со мной, — Глеб встал, потому как имелось подозрение, что от этой беседы зависит будущее всех их сомнительной затеи. Алексашке разговоры с серьезными людьми доверять было нельзя. Категорически. — Анна, вы… отдохните, что ли?

Телефонная трубка сохранила тепло и запах Анны, на сей раз — кедрового леса, пронизанного солнцем. Впрочем, Глеб прекрасно отдавал себе отчет, что аромат этот может быть иллюзией.

Разум горазд играть в игры.

— Добрый день, — сказал он, присаживаясь в низкое кресло.

Провод соскользнул со столика, потянулся черной змеей к ладоням.

— Добрый, — голос в трубке был грубым. — С кем имею честь беседовать?

— Глеб Белов. Мастер смерти.

…тишина.

Сопение.

И подозрение, что на той стороне просто бросят трубку.

Лазовицкий…

…про него говорили с опаской, как о человеке, для которого совесть была понятием весьма условным, а о чести он и вовсе не имел представления. Он готов был взяться за любое дело и перевернуть его вверх ногами, но согласно закону. Он всегда действовал согласно этому самому закону.

…юридические консультации.

…представительство в суде.

…тяжбы и обвинения. Экспертизы, ибо его эксперты были честны, даже когда это шло во вред интересам Лазовицкого. Сотни выигранных дел. И та компенсация в три тысячи рублей, которую Глебу пришлось выплатить по настоянию собственных законников.

…с Лазовицким не стоит связываться, ваша милость. Мировое соглашение — наилучший вариант, даже если вы… не очень, скажем так, виноваты. Поверьте, они найдут доказательства, выкопают какой-нибудь замшелый прецедент, позабытый, но оттого не менее действующий, указ. Даже не знаю, что еще, и платить придется много больше, — поверенный отводил глаза и явно чувствовал себя виноватым, будто это его сила вышла из-под контроля и косой прошлась по чьей-то пшенице.

Пшеницы было жаль.

Но три тысячи… они не то, чтобы нанесли серьезный урон состоянию, скорее уж оставили неприятный осадок, и держался он долго. И никуда не исчез.

— Мастер… и магистр, стало быть. Еще и граф.

— Виноват, — ненависти Глеб не ощущал, как и страха перед собеседником. А что до осадка… не все люди одинаково приятны.

— Да не страшно. Случается. Значит, вы готовы снять с Анны проклятье?

— Попробовать, — уточнил Глеб осторожно. — И да, я не уверен, что у нас получится. Более того, я почти уверен, что в лучшем случае мы добьемся замедления прогресса. Или, при толике везения, некоторого регресса. Но пока еще рано о чем-то говорить.

Саабшар никуда не делся. Он занял весь угол, выпустив тонкие побеги, зацепившись за стену, и поднялся к потолку. Но хотя бы Глеба на сей раз игнорировал. Вероятно потому, что пытался переварить пару куриных тушек. Он уже создал полупрозрачные пузыри, наполненные желудочным соком, в которых тушки плавали. Еще сутки-другие и плоть растворится.

— Попробовать, стало быть… и сколько хотите?

— Нисколько.

— Альтруизмом балуетесь? — вот теперь голос сделался донельзя подозрителен.

— Не совсем. Нам в школу нужны толковые преподаватели.

…кости отправятся под корни, где будут перевариваться уже в кислой почве, пронизанной сетью корней.

— И что за школа?

Глеб терпеть не мог, когда его допрашивали. Впрочем, как и любой темный. И не только, как он подозревал, темный. Тотчас возникло желание послать этого… гения юриспруденции, чтоб его, подальше. Сами справятся. Глеб наймет людей…

…и потратит время, месяц или два, если не больше. А времени у них немного.

И Глеб заговорил.

Он говорил спокойно, наблюдая за саабшар.

И за семенными пузырями.

За зеленоватым соком, который постепенно мутнел, преобразуясь. Еще немного, и внутренняя поверхность пузырей покроется тончайшими ворсинками, которые будут всасывать полезные вещества.

…ловцы растут в Кахнейской пустыне. Днем прячутся меж камней, ибо кора их мало не тверже знаменитого кахнейского гранита. Она выдерживает и жар солнца, и холод, который наступает ближе к рассвету. Саабшар оживают лишь на той грани света и тьмы, которую использует все живое.

И говорят, что есть особи столь старые, что способны проглотить не только человека, но и караван верблюдов. Нынешнему ловцу пока было далеко до таких размеров, но в перспективе…

— Интересная идея, — голос Лазовицкого смягчился. — Анне должно понравится. Надеюсь… вот что, господин Белов, полагаю, нам стоит встретиться и переговорить. Я прихвачу документы, хотя сомневаюсь, что они помогут. Монастырь — такое место… в свое время у меня не получилось найти подход. Если у вас выйдет, буду рад… сегодня в полночь? Мне нужно время добраться от столицы…

…он прибыл на собственном поезде.

Нет, Глеб знал, что Лазовицкий богат, но собственный поезд — это как-то чересчур. Огромная махина, пышущая паром, и три именных вагона. Медные таблички, на которых всякий мог прочитать, чья это собственность, и восхититься видом, сияли.

Светились фонари, закрепленные над дверьми.

Пахло углем и горячим железом.

А вот господин, ловко спрыгнувший на перрон, меньше всего походил на успешного предпринимателя. Был он высок, слегка сутул, одет с той простотой, за которой не всякий человек увидит большие деньги.

— Белов? — он сунул руку, которую Глеб пожал осторожно. И получил ответное пожатие, которое мало не сломало пальцы. — Вы интересная личность.

— Господин Лазовицкий…

— Никанор, — отмахнулся он. — Устал я от этого… господина. Бумаги вам Павлуша доставит, там несколько ящиков, сами разберетесь, что нужно… в общем, я тут подумал, что желаю посмотреть на эту вашу школу. Заодно и поговорим о делах наших. Только погодите минутку…

Стена вагона отъехала, и появился длинный язык пандуса, по которому медленно выполз ярко-алый экипаж.

— Полагаю, Анна не обидится, если мы немного проверим его в действии.

Рокотал мотор.

А Глеб застыл.

Он видел нечто подобное на выставке.

Низкая посадка. Вытянутый нос. Плавные линии крыльев, на которых весьма гармонично смотрятся хищные жабры воздуховодов. Изогнутая линия бампера.

— Восемь цилиндров. Больше сотни верст в час… индивидуальная сборка. Думал еще на Зимние подарить, но не успели. А тут именины скоро. Раз уж приехал, то и прихватил вот, — Лазовицкий взмахом отослал паренька, который старательно тер сияющую поверхность мотора тряпицей. — Думаете, понравится?

— Не знаю, — честно ответил Глеб.

Это алое чудовище и Анна…

…с другой стороны, механичное чудовище, глядишь, вполне гармонично пополнит коллекцию чудовищ иных, которым нашлось место в ее доме.

— Вот и я не знаю, — Лазовицкий распахнул дверь. — Садитесь.

— Я?

Руль манил, да и искушение испробовать монстра в деле было велико.

— Я не умею. Как-то вот… не довелось. Сперва не до того было, а после самому как-то уж и неможно. Шофер-то есть, но… к чему нам тут лишние уши. Или вы тоже не сподобились?

— Сподобился, — Глеб провел ладонью по гладкому крылу, знакомясь. — Анна…

— Еще когда первый мотор купил, выучилась. Она у меня умная, даром, что не любит показывать. И водить любила. Скорость… выезжала порой за город и давай… охрана на это очень сердилась. Сперва даже жаловались, но я сказал, что это их задача к Анне подстраиваться, а не ей надобно себя переиначивать, чтоб им сподручней было.

Он устроился на соседнем сиденье.

…два места.