Звезда Севера (СИ) - Норт Вероника

С Аилэн они не общалась с тех самых пор, как повздорили в день перед церемонией. Не хотелось нарушать эту добрую традицию. Эви было стыдно за свои слова, но это не уменьшало неприязни к матери принца. Таким образом, все сводилось к тому, что им лучше лишний раз не общаться. Видимо, Аилэн придерживалась того же мнения, поэтому не искала встреч и не появлялась в северном крыле замка. Но Эви же не знала, что Гвинэт в роли наставницы окажется такой стервой. Теперь, когда та с позором изгнана, осталась только Аилэн…

— В бездну их всех! — выругалась Эви. — Мне не нужна наставница в том, как слушаться принца и правильно изображать подстилку у его ног в тронном зале! Тоже мне, великое занятие, сидеть, как собака, и ждать, пока тебя погладят по голове или почешут за ухом. Все равно я даже не собираюсь это делать!

— Ну и правильно, — согласилась Морэн. Она всегда была на стороне Эви, даже невзирая на здравый смысл. — А старая ведьма не имела права так обращаться с вами.

Было жарко. Они сидели в желтой гостиной, где Эви обычно принимала немногочисленных посетителей. Окна выходили на восток, и утреннее солнце пробралось в каждый угол. Гостиная, как и все доступные ей комнаты, находилась на восточной стороне северного крыла, напротив комнат Эрона, и только к вечеру в ней становилось немного прохладнее. Но девушки, кажется, не замечали, что от жары их хозяйка превращается в раздражительную и сварливую особу. А может, причина была не только в жаре. На самом деле Эви безумно устала.

Эти несколько дней она только и делала, что помогала мастеру Лэндону разбирать и изучать старые летописи по Северу, встречалась с ткачами и ювелирами, выбирала ткани и украшения к предстоящим пирам и терпела кучу нравоучений от старой Гвинэт. Конечно, Эви была не одна такая — весь замок просто кипел, готовясь к приезду гостей. Везде, где ей было дозволено появляться, что-то мыли, полировали и украшали. Когда она со своим хвостом сопровождения шла в библиотеку или на встречу с Дэином, мимо то и дело пробегали рабы с ворохом новых поручений. Дома Эви любила приготовления к праздникам и царящую вокруг суматоху, но здесь жара действовала на нее угнетающе. Только по утрам, покидая спальню Эрона, она чувствовала себя лучше в предрассветной тишине и прохладе.

Их уговор был все еще в силе, но они оба за день уставали настолько, что просто падали в постель и засыпали на ее разных краях. Временами Эви просыпалась среди ночи от того, что прижималась к его твердому горячему телу, и поспешно откатывалась на свою половину. А иногда он сам придвигался, обнимал ее, уткнувшись носом в затылок, бормоча что-то сквозь сон, и Эви замирала, испытывая смешанные чувства. От его теплого дыхания у нее по шее ползли приятные мурашки, но его близость смущала и пугала. Она дожидалась, пока он уснет крепче, и аккуратно выбиралась из объятий, чтобы снова забыться сном на самом краю постели или, если было уже утро, тихо выскользнуть из комнаты и немного побродить в саду, пока не начнется новый жаркий день и не унесет их в кипящий водоворот событий.

— У меня есть время принять ванну? — с надеждой спросила Эви у рабынь.

На самом деле сейчас она больше мечтала о пруде в саду, но сойдет и просто купание в ванне.

— Только если вы поторопитесь, — ответила Линэль, вставая с кресла. — А я займусь веером старой карги.

***

Эви полулежала в купальне, наполненной прохладной водой, и хотела только одного — не вылезать из нее до вечера. На поверхности плавали белые лепестки цветов, чьих названий она не знала, и источали приятный аромат свежести. На каменных бортах лежали стопки мягких полотенец, рядом стоял поднос с фруктами и водой.

Она прикрыла глаза и откинула голову, наслаждаясь кратковременным отдыхом. Совсем скоро ее ждала встреча с советником Дэином, он продолжит показывать ей замок и снова расскажет что-нибудь занимательное о семьях первых рингов.

Первый ринг — королевская семья и высшая знать, находящаяся в родстве с ними. Их имена начинались на букву «Э». Во всех королевствах Акроса не нужны были длинные титулы — все заключалось в имени. В одной лишь ударной букве. И чем ближе она к началу имени, тем знатнее и влиятельнее род владельца. Теперь Эви понимала, почему все чуть в обморок не попадали, когда она впервые представилась в малом тронном зале. Будь она эфрийкой, то с таким именем могла бы стать королевой. Но она не эфрийка. Всего лишь тень…

Эви вздохнула. После беседы с Дэином она собиралась идти к старому Лэндону разбираться в архивах — это оказалось на удивление интересно, рассматривать родной Хестеск и свой народ через призму чужих старых легенд. Затем Эви хотела покопаться в библиотеке и незаметно поискать карты и записи о морских путешествиях. После ужина она, возможно, успеет закончить кое-какую работу, а потом отправится в комнату Эрона, чтобы забыться очередным тревожным сном.

Кажется, между ними действительно установилось перемирие — хрупкое, молчаливое, едва уловимое и непонятное. Как будто осторожное затишье перед новой бурей. Но Эви не была дурочкой, которая позволит себе привязаться к нему и забыть все — дом, отца, мечты о свободе. Она еще не оставляла надежды сбежать, поэтому пользовалась каждым моментом, чтобы изучить устройство замка, и впитывала все знания об окружающих морях на коротких уроках летописца.

От этих мыслей у нее ломило виски. Хотелось окунуться в прохладную воду с головой, но тогда не останется времени высушить и заново уложить волосы. Вздохнув и зачерпнув воды в ладони, она умыла лицо, а затем решительно встала и вышла из купальни. Капли, покрывающие тело, приятно холодили кожу, и Эви с сожалением обмоталась большим полотенцем и прошла в свою комнату. Она должна была провести этот день с пользой, и никакая жара ей не помешает.

Через минуту, стоя возле туалетного столика и вдевая сделанную утром серьгу — золотой крючок с фиолетово-черным лепестком на конце, вышитым по краю золотой нитью, — Эви застыла, так и держа пальцы у мочки уха… У зеркала, прислоненный к одному из пузырьков, стоял конверт. Ее имя было написано посередине корявым, как будто детским почерком. Медленно опустив руки, она неуверенно огляделась по сторонам и взяла послание. Здесь кто-то был, пока она нежилась в купальне?

Фыркнув про себя, Эви резко вскрыла конверт. Наверняка его принесла одна из ее рабынь — только у них был доступ в ее покои. Развернув лист бумаги, она вгляделась в написанное и села, забыв про вторую сережку. Затем, снова посмотрев по сторонам, перечитала. Руки у нее дрожали, и корявые буквы прыгали перед глазами.

«Если хотите вернуться на Север, уничтожьте это письмо и наденьте сегодня зеленое».

Эви прижала бумажку к груди.

Глава 12

Она снова перечитала записку.

«Если хотите вернуться на Север, уничтожьте это письмо и наденьте сегодня зеленое».

Бумага была простой, без опознавательных знаков и украшений, но не дешевой, насколько Эви могла судить. Белый ровный лист был плотным и гладким, как и конверт. Буквы плясали, завитки местами превращались в кляксы, как будто письмо написано левой рукой, чтобы никто не догадался, кому принадлежит почерк.

Вернуться домой… Это все, о чем она мечтала.

Эви помчалась в гардеробную и, раскидав кучу тканей, схватила квадратный отрез травянисто-зеленого цвета, обмотала вокруг себя и завязала концы на шее сзади. Слишком скромный наряд, как у простой рабыни, но у нее не было времени продумывать другой. Поразмыслив немного, она надела широкий пояс с золотыми вставками и несколько браслетов. Затем свернула письмо в маленький квадратик и сунула за пояс, чтобы потом перечитать его еще раз, прошла в купальню и опустила конверт в воду. Чернила размылись, и бумага быстро размокла.

Вернувшись в спальню, Эви прижала дрожащие ладони к поясу и сделала несколько глубоких вдохов. Пригладив волосы и вдев в ухо вторую сережку, она обернулась на стук.

— Вы сами оделись, госпожа? — спросила Морэн, нахмурившись.