Счастье в декларацию не вносим (СИ) - Снежинская Катерина

Впрочем, будь на месте Эль гоблин, он бы мог обидеться.

Наконец, «медведь» выдохся, за дверью испуганно затаилась тишина, чуть разбавленная жидким бульканьем – то ли кто-то жадно пил воду из узкого горлышка, то ли кровь сосал.

– Почему ты мне сразу не доложил? – рыкнуло вполне миролюбиво.

– Я доложил, – отозвался сеидхе – его трупно-упокоенный голос таможенница ни с каким другим бы не перепутала.

– Цыдульку ты накарябал, а не доложил, – снова набрал обороты медведь, – и когда? Сегодня! А случилось всё?

– Несколько дней назад.

– Хотел бы я знать, несколько – это сколько?

– Несколько.

– Ты был обязан прийти прямо ко мне и немедленно, а не записочки эпистолярничать! И я никак в толк не возьму, что на тебя нашло, Алек?! Зачем ты за эту стрелу схватился?

– Я всё пояснил в докладной, – ровно, будто метроном, отозвался сеидхе. – Отреагировал непроизвольно. Увидел ранение, попытался оказать первую помощь…

– Это какую же помощь ты решил оказать при таком-то ранении? Прямо на полу её разложил, чтоб облегчить, понимаешь, томление?

– Господин полковник, я бы вас попросил.

Вот вроде бы никакой угрозы в тоне этого а’Дагда и не слышалось, а рычащий заперхал неуверенно, да и Эль поспешно на колченогий стул, у кабинета стоящий, уселась. И руки на коленях сложила, будто послушная школярка, ожидающая выволочки от директрисы.

– Ладно, ты это… – медведь снова откашлялся. – Что делать-то собираешься?

– Дальше разрабатывать намеченные версии. План мы с вами согласовали.

– Да я не про это!

– Ничего.

– Как это ничего? А проклятье? Да ещё грим сверху полирнул, да ещё эта… Давай хоть… Ну изолируем её, что ли?

– Я ничего не собираюсь предпринимать. Кстати, нашу с вами содержательную беседу уже минут пятнадцать как подслушивают.

– Кто?! – шатуном взвился медведь. Дверь в кабинет резко распахнулась, едва не саданув Эль ручкой по виску. – Где?! – Из-за створки высунулась круглая и совершенно лысая гномья голова с замечательным, будто шариками набитым, свекольным носом. – Ух ты ж! – выдал коротышка, подслеповато таращась на девушку.

– Здравствуйте, – поздоровалась Эль, не решаясь встать – пожалуй, даже для горного народа обладатель звериного рыка был низковат, а когда в коридор шагнул, оказалось, что он ещё и шупловат, без характерной кряжистости, а попросту способный спрятаться за веником.

– Оказия, – буркнул гном, утирая лысину огромным клетчатым платком. – Вот такой вот пир-дю-монокль[1], – весомо пояснил коротышка таможеннице и зашагал куда-то по коридору.

– Заходите, госпожа Данери, – радушно пригласили из кабинета – навстречу посетительнице сеидхе не спешил.

– А можно я тут постою? – под нос пробормотала таможенница.

– Можно, – продемонстрировал феноменальный слух «безопасник», – но не нужно. И прикройте дверь.

Пришлось и зайти, и закрыть, и постараться не очень по сторонам взглядом шарить. Впрочем, смотреть тут особо и не на что было. Кабинет как кабинет, не слишком большой, совсем неуютный, захламлённый, зато с диваном, на котором нагло валялась сплющенная от старости подушка и почти лысый плед. Сам хозяин – видимо для разнообразия обряжённый только в брюки и расстёгнутую на груди рубашку – восседал на столе, закинув ногу на ногу. А вот рядом с ним лежало интересное: стрела купидона, накрытая чуть серебрящимся защитным куполом.

– Вы задали новую моду, – сообщил сеидхе. – А заодно гарантировали головную боль всей СМБ.

Эль молча указала на себя пальцем, уточняя, о ней ли речь идёт.

– Купидоны угрожают новыми террористическими атаками. С захватом заложников, между прочим.

– И в этом виновата я?

– А кто? Я? – предположил «безопасник». – Свои методы они опробовали на вашей таможне. И обеспечение безопасности поста – это ваша прямая обязанность.

– Против такой специфической магии защиты не существует, – непонятно с чего принялась оправдываться Эль. – Сами знаете, для любви преград нет…

– Не знаю, – отрезал сеидхе, спрыгивая со стола. – Так, значит, вы согласны.

– На что?

– На всё, – «чёрный» уселся в кресло, крутанулся, разворачивая его к окну, а, соответственно, спинкой к таможеннице. – Для экономии времени: условия я принимаю, озвучивать их не трудитесь. Если расследование закончится успешно, то все обвинения с поста и лично с вас снимут.

– Что значит «если»? Я попытаюсь вам помочь, но ловить преступников я не умею, и учиться этому никогда не собиралась.

– Ну так соберитесь сейчас, – спокойно посоветовал сеидхе. – Или лишитесь лицензии.

Эль пожевала губу, оглянулась на закрытую дверь, почесала кончик носа – не помогло. Желание придушить «безопасника» оказалось сильнее здравого смысла. Ну или не придушить, а хотя бы жизнь подпортить.

– Слушайте, я на самом деле не понимаю, на кой вам сдалась. И почему вы меня так ненавидите. Это что-то личное? Я случайно придавила вашего любимого хомячка и забыла об этом? Или ногу вам оттоптала? Или...

– А вы и не должны понимать, – перебил её «чёрный», по-прежнему любуясь видами за окном. – Достаточно чётко и быстро выполнять мои распоряжения. Будьте готовы завтра на рассвете. Я заеду.

– Знаете что?..

– Я вас больше не задерживаю, – сообщил «безопасник». – Позвать охрану? Вы можете заблудиться.

– Благодарю, не стоит, – сквозь зубы процедила Эль, – у меня компас есть.

Выходя из кабинета, она от души шарахнула дверью. Но легче от этого не стало, жизнь-то мерзавцу подпортить так и не удалось.

***

Будь Эль на чьём-то другом месте, то уж сейчас бы она себя точно лицензии лишила. К сожалению, своего места никто ей одалживать не собирался, поэтому оставалось только лупать глазами, да по-рыбьи рот открывать – не то что достойных слов, но даже и звуков подходящих девушка найти не могла.

А на таможне – по успевшей сложиться и пустившей надёжные корни традиции – царило оживление.

Дверь в Полуночный мир оказалась надёжно забаррикадированной тяжёлым кухонным столом, комодом, парочкой кресел, стульями и почему-то лампой, которая обычно у кровати Эль стояла. Под баррикадой сидел, поддерживая груду мебели могучими плечами, оборотнический мальчишник в полном составе и даже с прибытком – давешний обиженный бармен успел присоединиться к лохматым и даже обзавестись кожаными брюками, заклёпанной и увешанной цепями жилеткой, вяло болтающейся на хлипеньких ключицах, и внушительной татуировкой на худосочном предплечье. В кресле, предусмотрительно выставленном в коридор, восседала блондинистая стриптизёрша и деловито полировала ногти. Причём восседала она в платье, нагло и без спроса позаимствованном из гардероба самой Эль. И что самое противное, наряд этот шёл красотке гораздо больше, чем законной владелице.

Ну а в дверь, ведущей в Полуночье, всё по той же укоренившейся традиции настойчиво долбили.

– Где питон? – не переступая порога, потребовала ответа таможенница.

Блонда оглядела девушку с головы до ног, потом обратно, капризно надула тщательно напомаженные губки, но до ответа всё же снизошла.

– Там, – неопределённо махнула пилочкой красотка, – кушает.

– Кого… кушает? – холодея, попыталась внести ясность Эль.

– А я знаю? – обиделась блонда. – Кого найдёт, того и того… – Стриптизёрша аккуратненько провела пилочкой по ногтю, будто последний штрих нанося, растопырила пальцы, любуясь результатом, – кушает.

– Я-асно, – протянула таможенница. Хотя, понятное дело, от таких объяснений яснее совсем не стало, скорее уж наоборот. – А что тут, собственно, происходит?

Красавица равнодушно повела плечиком. По всей видимости, это должно было означать, что она не в курсе дела и ей вообще всё равно.

– Госпожа Эль, пригнитесь, – гадюкой зашипел откуда-то сбоку Рернег. Девушка обернулась, но секретаря не обнаружила. – Да тут я! Ниже смотрите, ещё ниже.

– Тебя радикулит прихватил? – вдоволь налюбовавшись скрючившимся оборотнем, который сидел на корточках, да ещё и прикрыв голову папкой, поинтересовалась Эль.