Трактир Пьяное сердце (СИ) - Соломахина Анна "Fjolia"

Тинька дрыхла посередине, вольготно разложив на нас руки и ноги. Змея тоже где-то притулилась.

— Я его поцеловала, — шёпотом ответила подруге. — Много раз.

— Когда успела? — Вильса аж села и принялась протирать заспанные глаза.

Красивая она у меня, даже со сна. Светлые волосы: густые, длинные — до самых бёдер, когда распущены. Прекрасная фигура. Милое, но чаще всего серьёзное личико. Большие серые глаза. Её бы в хорошие руки пристроить.

Знать бы только, которые из них действительно хорошие. И подходящие.

— Когда он приехал за мной на дорогу. — Сглотнула вязкую слюну.

Надо попить.

Встала, подошла к небольшому столику, на котором лежали расчёски, стояло несколько флакончиков и баночек с мазями, а ещё имелся кувшин с водой. И кружка.

Вода охладила меня, смочила горло, теперь можно и рассказывать, но…

Вильса так его боится.

И Тинька может проснуться в любой момент и подслушать.

А вот змею я бы сама разбудила, спросила бы совета. А ещё задала бы вопрос, с какого перепугу Ортос вдруг стал бодрым и сильным.

Ортос. Да, он же мне вчера представился. И признался, что армариец. Великий дознаватель или что-то в этом роде.

— Наташа, не томи! — прошептала Вильса, видя, как я зависла.

— Я не знаю, как так вышло, но я сильно его захотела. Как женщина может хотеть мужчину.

Щёки горели. Уши почему-то тоже. Вильса и вовсе стала пунцовой, ведь, в отличие от меня, она в своей жизни не имела опыта тесного общения с противоположным полом. Похабные предложения и шлепки по попе не в счёт, от них только противно становится.

И почему клиенты думают, что тем самым они могут вызвать у нас безудержное желание?

— Надеюсь, ты не наделала глупостей? — выдавила, наконец, подруга.

— В основном — нет, но я много чего не помню. — Например, как так вышло, что я точно знаю, что он не женат и любовниц у него было не густо. — Зика, выползай сюда. И Тиньку не буди!

Покрывало в ногах Тиньяты зашевелилось, из-под него вылезла крайне недовольная мордочка змеи.

— С-сами тиш-ше говорите, а луч-ше выйдем отс-сюда, — прошипела она, соскальзывая на пол.

— В кабинет, — постановила я и двинулась на выход.

Ноги, кстати, после вчерашней конной «прогулки» болели и еле передвигались. Я шла, как распоследний инвалид! Спину тоже потягивало, а губы…

Прикоснулась к ним, ощупала…

— Вс-сё с тобой в порядке, — прокомментировала мои действия Зика. — И ты вс-сё вч-щера с-сделала правильно.

— Допустим… — Я присела в хозяйское кресло, с удовлетворением отметила, как плотно прикрыла дверь Вильса. — Скажи-ка мне, дорогая, а с чего варвар у нас таким бодрым стал?

— С-сейчас-с уж-ше с-снова нет. — Зика заползла на стол и весьма вольготно на нём устроилась. — Нуж-шно ещ-щё нес-сколько порц-сий с-слёз-с. С-слиш-шком много ран.

— О, ты всё-таки ему помогла? — Изумилась не на шутку. — Как он смог тебя уговорить?

Надо же, похоже, у него вчера был крайне удачный день. У нас, кстати, тоже, ибо сегодняшнее утро мы могли встретить куда менее приятно. Если бы вообще его встретили, памятуя, какая зверская морда была вчера у Жадора.

Кто же ему слил о нас информацию? Неужели тот клерк? А может и не слил, может, его попросту уведомили о подаче против него нашего заявления…

Неужели у них тут всё так быстро работает? Верится с трудом.

— Понравилс-ся, доз-срел. — Зика явно наслаждалась ситуацией — такая довольная мордочка у неё была. — Да и пора нас-стала. Я поч-щувс-ствовала, как к нам приближ-шаетс-ся опас-сность.

Это было что-то новое.

— Ты умеешь это чувствовать заранее? — озвучила мои мысли Вильса.

— Ес-сли ес-сть угроз-са с-смерти Тиньяты — да. — От этих слов нас не то что холод пробрал, кишки замёрзли!

У меня так точно.

Судя по виду Вильсы — она пребывала в не менее шоковом состоянии.

— Эта сволочь говорила вчера о том, что может и Тинькой удовлетвориться, подождать, когда подрастёт, — проговорила я одеревеневшими губами. — Когда они делили, кто кому достанется.

Вильса побледнела ещё сильнее, хотя казалось, что больше некуда.

— Не бойся, варвар только притворялся, что делит, глумился над ним. — Встала, прошла на пошатывающихся ногах к подруге, приобняла её. — Он вообще хороший, хоть и страшный.

— И я о ч-щём, — вставила свои пять копеек Зика. — Вс-сё у вас-с хорош-шо будет, ес-сли не с-струс-сишь-ш.

— Слушай, — сузила глаза и с подозрением уставилась на чешуйчатую сводницу, — а не знаешь ли ты, что на меня вчера нашло?

Змея не спешила с ответом. Правда, поза её перестала быть непринуждённой, а взгляд забегал.

— Я и с-сама не з-снала, ч-щто такой эффект мож-шет быть, — попыталась она отмазаться от ответственности. — Я делилась с-слез-сами пару раз-с с Тинькой и её приятелями, но они пос-сле этого не ц-селовалис-сь.

— Ещё чего не хватало, — выдохнула Вильса. — Они же дети!

— А на вз-срос-слых я не применяла с-свой дар. — Зика нервно шевельнула хвостом.

— Всё с тобой понятно, магическая ты наша, — вздохнула я. — Видимо, у твоей слюны не только оздоровительный эффект, но и приворотный.

И как мне теперь из этого всего выпутываться?

— Обиж-шаешь-ш! — взвилась она в праведном гневе. — Никакого приворота! Прос-сто ус-силение вс-сех проц-сессов! С-стимуляц-сия. Тебе с-случ-щайно передалос-сь немного через-с его с-слюну.

Я задумалась.

Это что, получается, у меня вот это сидело внутри? Желание зацеловать варвара до потери сознания? И змеиные слёзы это простимулировали?

Всё понятно с тобой, двадцатипятилетняя девственница. Мужика захотелось. А он тут, к тому же, бицепсами своими играет. Трицепсами. Прессом.

Как тут не соблазниться?

Хотя, чего это я, кубиков никогда не видела? Да сколько угодно! Да, не вживую, у моих бывших такого добра не водилось, хотя фигуры были подтянутыми. И всё же.

Нет, не в мышцах дело, тем более они у него покоцанные.

Во взгляде.

Решительности.

Суровости.

Огне, который горит в его груди и отражается в глазах.

Во всей этой уникальной совокупности.

Разговоры разговорами, осмысление взбунтовавшегося либидо осмыслением, но пора было приводить себя в порядок и начинать работу. А ещё заглянуть к Ортосу, принести ему завтрак.

Заслужил.

Посмотреть, как он там после вчерашнего рывка. Змея говорила о стимуляции, но, как показывает опыт, сильные пинки по организму могут плохо на нём сказаться.

К тому же надо было готовить куриные рулеты. Ещё вчера, пока он спал после обеда, я сняла с десятка куриц кожу, порезала мясо небольшими кусочками и замариновала его. Вечером собиралась сформировать рулеты, чтобы за ночь мясо в них слиплось, а утром отправить их в печь, но…

Сами знаете, чем я вчера после заката занималась.

А после того, как вернулась, не то что сил — мыслей не было о готовке. Всё вылетело напрочь!

Оказалось, Вильса всё сделала. Я говорила, что она умница? Ещё раз повторю. Что касается трактира — она просто молодчина! Вот с документами, мужчинами и прочим она терялась, ибо не имела в этом опыта, а тут была её стихия. Да и отсутствием ответственности она не страдала.

Собрав всю свою выдержку в кулак, я наконец-то отправилась в летнюю кухню. На моём подносе громоздилось столько всего — даже руки ныли от веса.

— Не с-смущай Наташ-шу, — услышала я шипение Зики, когда подошла к двери летней кухни. — Она вч-щера была с-смелой из-з-са твой с-слюны с-с моими с-слез-сами.

Надо же, кое-кто пытается обо мне заботиться! Точнее, исправляет свои косяки, пусть и ненамеренные. Приятно.

— Я и сегодня смелая, — решительно вошла внутрь. — Смело спешу сказать, что пора завтракать.

Не удержалась — хихикнула над их вытянувшимися от удивления физиономиями. Правда, тут же с тревогой принялась осматривать варвара, ибо вид у него был тот ещё. Кожа бледная, шрам на груди немного кровит, в целом облик весьма… пришибленный.

— Что ты с ним сделала? — Бросилась к стулу, поставила на него поднос, подвинув Зику, нагнулась над Ортосом.