Темный Страж (ЛП) - Хартфорд Сиара

Прочистила горло, собираясь спросить, как прошел его вечер, когда наконец заметила, что он на себя надел. Я застыла, рот приоткрылся, а последние крохи храбрости испарились.

Его камзол, как и прочие, имел глубокий вырез, обнажающий грудь до пупка. Но то, что было на груди, заставило меня оцепенеть. Украшение из золотых пластин, соединенных цепочками в виде ребер.

Все мое тело начало дрожать от воспоминаний о сне. От того, как его тонкие пальцы касались моей чувствительной кожи. От тепла его тела между моими бедрами, когда села на него сверху.

Я не могла оставаться в той комнате.

Не могла быть там с ним.

Это было нереально. Это был сон. Мне нужно было, чтобы это оказалось сном.

В тот же миг выскочила из столовой, не обращая внимания на растерянное выражение его лица.

Может быть, все это — Дом Привратника, проклятие, жертва, ничего не значило для него. Но для меня значило все. Это, вероятно, были последние дни моей жизни. Поэтому, как бы я ни старалась не думать о сне, не могла перестать думать и о проклятии.

Снова и снова перечитывала тот клочок бумаги, который нашла вложенным в конец книги на древнем языке Фейри, вдумываясь в каждое слово. В ящике туалетного столика обнаружила несколько листов бумаги для писем. На одной из полок у двери стояли перо и чернильница. С их помощью начала делать заметки. Сначала почерк был аккуратным, пока все не начало складываться воедино разом.

Кто написал ту записку?

Скорее всего, Керес. Но это мог быть и другой Темный Фейри. Упоминание Королевы Ведьм совпадало с тем, что говорил Керес, что я нахожусь здесь из-за уступок, сделанных людьми после Войн с Фейри.

Но могло ли быть что-то еще? Был ли это договор? Или наказание?

Тот, кто написал записку, не хотел подвергать девушек той же участи, что постигла его возлюбленную, но невозможно было понять, какой была ее судьба.

Вглядывалась в слова, надеясь всем сердцем, что это был не Керес. Сейчас мне не нужна была причина жалеть его. Особенно, когда уже начинала сомневаться во всем, что мне было известно о Темных Фейри. На самом деле я вообще не могла позволить себе чувствовать к нему что-либо. И утрата, так похожая на мою собственную, делала его гневные слова прошлым вечером еще более реальными.

Я считала его чудовищем с мрачными намерениями, когда он, возможно, просто терпел наказание.

Упоминание о том, что он защитил сорок три девушки, вызвало слезы на моих глазах. Если каждые пять лет новую девушку отправляли в Неблагой Двор, это значило, что тот, кто писал эту записку, терпел свое наказание не меньше двухсот пятнадцати лет. А, скорее всего, дольше.

Войны с Фейри закончились более пятисот лет назад. И, судя по пожелтевшей от времени бумаги, эта записка была сделана давно. Очень давно.

Откинулась на спинку кресла. Вполне возможно, что Кересу более пятисот лет. Фейри были бессмертными. Их можно было убить. Но если эта участь их не постигала, они жили вечно. Я дала этой мысли осесть в голове, и по моему позвоночнику пробежала дрожь.

Сколько же лет Кересу на самом деле?

Я попыталась снова вытолкнуть его из головы, но это становилось все труднее.

Что имелось в виду под словами их лица навеки запечатлены? Меня передернуло, и мысли сразу вернулись к комнате с портретами. Их там было так много. Гораздо больше сорока трех, и более половины выглядели как темные силуэты.

Что, если именно Керес написал их всех? Что, если это он привел каждую из человеческих девушек в Неблагой Двор?

У меня все еще было слишком много вопросов, и все, чего хотела, снова постучать в дверь Кереса и спросить его обо всем. Но также я знала, что он не ответит. И, если быть честной, я не заслуживала его ответов. Он практически выгнал меня вчера, когда пыталась извиниться за свое поведение. В памяти вновь зазвучал его голос, когда он назвал меня человеком.

Закрыла глаза и глубоко вдохнула. Изо всех сил стараясь не позволить воспоминанию о сне вновь возвыситься над всеми остальными мыслями. Посмотрела на часы. Было почти время обеда, и я проголодалась. Пропускать обед сегодня нельзя, но часть меня ужасно не хотела снова видеть Кереса.

— Может, ты мог бы подать мой обед прямо здесь? — спросила потолок, надеясь, что Дом Привратника просто поставит тарелку на мой бесполезный стол.

После долгого молчания ничего не произошло, и я сдалась. Окунула перо в чернильницу и обвела в последней записи слово портрет.

Вернусь к этому, как только смогу.

За обедом Керес едва взглянул на меня, и это было даже к лучшему. Мне нужно было расстояние. На самом деле, я притворялась, будто его вовсе нет.

Вызвала себе восхитительный обед, луковый суп и теплый хлеб. А потом, еще до того, как он закончил свою странную трапезу из так называемого полночного яблока и нескольких толстых ломтиков сыра, я встала и ушла.

Поспешила обратно в свою комнату. Надеясь выудить хоть какие-то подробности из старой книги, на обложке которой было выгравирована фамилия Кереса, но в голове царил сплошной хаос. Все из-за золотого украшения в форме ребер, которое он все еще носил. Он был в нем и во сне, но раньше я его никогда не видела.

Как такое вообще возможно, если только он сам не вложил этот сон мне в голову?

Мне ненавистно было осознавать, что я не знала, обладает ли он подобной магией. Еще больше ненавидела то, что знала, если спрошу, он все равно не ответит. Пыталась разобраться в своих записях, но ничего не складывалось. Обвела слово портрет и теперь уже не понимала, зачем. Провозившись с этим больше часа и так ни к чему не придя, решила сменить обстановку. До ужина оставалось еще пару часов. Вряд ли покажется подозрительным, если отправлюсь в библиотеку в это время дня.

Я не стала красться, ведь не пыталась скрыться. Наоборот, шла уверенно. Была безмерно благодарна, что коридоры оказались пустыми, а жаровни весело потрескивали. Я не была в настроении иметь дело с Кересом и его тенями. Я не стала тихо открывать в дверь, наоборот, распахнула ее решительно и вошла. И тут же застыла, он лежал, вытянувшись на софе, с книгой на коленях, окутанный тьмой. Он бросил на меня взгляд, не изменив выражения лица, и тут же вернулся к чтению, словно мое присутствие в его библиотеке было чем-то совершенно обыденным.

Так значит, он все еще меня игнорировал.

Прекрасно.

Впрочем, мне и не хватило бы терпения слушать его уклончивые ответы. Глубоко вдохнула и направилась прямо к полке, где раньше видела другие книги на древнем языке Фейри. Стала брать их одну за другой и листать, пока не наткнулась на что-то вроде схемы или диаграммы. Это было не совсем то, что искала, но достаточно любопытное, чтобы я уселась в кресло и начала рассматривать внимательнее.

В библиотеке стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц. Это было почти умиротворяюще, и я почти забыла, что он находится здесь же, только на другом конце комнаты. Закончив, я взяла другую книгу, перелистывая страницы, пока не наткнулась на странные рисунки, изображающие разных Высших Фейри. Завороженная наклонилась ближе, замечая, насколько детализированы иллюстрации. Прекрасные линии переплетались по страницам, переходя в текст с длинными завитками. Не могла отвести глаз от их утонченности. Высокие, стройные мужчины и женщины с рогами и заостренными ушами и с кожей разных оттенков. Некоторые Фейри обладали почти звериными чертами.

Тень от головы с рогами скользнула по страницам, и я подняла взгляд, увидев темные, любопытные глаза Кереса. Он выглядел таким же заинтригованным, как и я, и на мгновение потерялась в мягком выражении его лица. Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что снова не сплю.

— Интересное чтиво для человека, — сказал он.

Я не обратила внимание на его язвительное замечание, стараясь не поддаться на провокацию, и вновь сосредоточилась на страницах.