Дорогами судьбы (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна

Дорога как раз делала плавный поворот вокруг золотящейся в преддверии осени рощицы, и впереди показалось нечто непонятное, огромное, бесформенное. Подъехав ближе, леди задохнулась от изумления — огромные террасы, укрепленные красным кирпичом, вздымались ввысь, и на этих террасах тесно толпились невысокие деревья. Крестьяне в просторных домотканых рубахах спешили с огромными корзинами к своим садам, скрипели колеса водяных мельниц, поднимавших воду; кричали ослы, запряженные в небольшие тележки, готовые развезти плоды Саррианы по окрестным городам и селам.

— Что это?? — удивлению леди не было предела.

— Это пригород Саррианы, сам город находится в стороне от садов, здесь живут поденщики и садоводы, а дома знати расположены на холме у реки.

Дорога проходила прямо под кирпичными стенами, с которых свисали ветви, отягощенные плодами; леди Сепфора удивленно рассматривала это изобилие, и Тирос догнал крестьянина с тележкой, полной небольших корзинок, и вскоре протянул спутнице несколько румяных яблок:

— Попробуйте, леди, таких яблок нет больше нигде. В центре этих садов расположена старинная крепость. По легенде одна из первых герцогинь Тримейн была южанкой и очень скучала по пышным садам своей родины. В этой крепости она ожидала мужа, который часто уезжал по делам короля, и, тоскуя, разводила сад на крепостном валу. А чтобы плодородную почву не смывали дожди, герцогиня велела укреплять террасы кирпичом. Глину брали во дворе крепости и со временем вырыли колодец с удивительной водой — если ею поливать деревья, они плодоносят изобильно, и плоды отличаются редким вкусом и ароматом. Кроме того, умирая, герцогиня уверила подданных, что колодец не иссякнет, пока эти земли будут верны роду Тримейн.

— И сколько лет этим садам?

— Крепость была заложена около семисот лет назад вторым герцогом Тримейном, а первый сад посадила супруга пятого герцога. За все время существования садов источник был близок к истощению лишь однажды, когда регалии герцога собирались возложить на человека, не являющегося наследником рода Тримейн.

— Вот как? И что это было, измена или ошибка?

— Это была попытка спасти наследника, в итоге недоразумения разрешились, и колодец вновь наполнился водой.

Леди ехала, задумчиво покусывая губу, забыв про лежащие на юбке яблоки.

Путь орки начали в молчании — видимо, голова трещала у всех; приказы Сатра раздавала знаками, и только неугомонный ветер шевелил головные повязки и рубахи воинов, хвосты и гривы коней и пел, пел свою тоскливую песню.

К обеду пришлось срочно искать воду: фляжки опустели; к счастью, орки хорошо знали свои степи, воду нашли быстро — крошечный родничок сочился между камнями у подножия холма.

Воины уже пришли в себя и, посмеиваясь, вспоминали вчерашний праздник: кто кого победил, кто кого перепил, и кто кому подмигнул. Часто вспоминали и Царума Паленого Волка, гадая, чем он может откупиться за прозвище. Гелла, смущаясь от подобных разговоров, отошла в сторону и присела на камни, но ее тут же согнала Кира и подстелила овечью шкуру:

— Теперь садись. Разве мама тебе не говорила, что на холодном сидеть нельзя?

Гелла в ответ лишь вяло кивнула. Жуя кусок лепешки с овечьим сыром и отпивая холодную вкусную воду, она пыталась вспомнить заклинание, которому ее учил брат. Его, как наследника титула, учили некоторым особенным заклинаниям, а юный наследник не нашел ничего лучше как тренироваться на любимой младшей сестренке. Весь замок от герцога до горничной бегал смотреть на юную герцогиню с вытянутым зеленым носом, потом были торчащие дыбом волосы и малиновые уши в белый горошек. Но к своему совершеннолетию он поднабрался опыта и столь забавных результатов почти всегда избегал.

Перед самой свадьбой лерда Винсента начали учить чуять в человеке наличие родственной крови. Вообще в сокровищнице герцога имелись на такой случай артефакты, но такое умение позволяла главе семьи ощущать благополучие родичей на расстоянии.

И вот сейчас герцогиня пыталась воспроизвести мысленно нужную формулу и активационный жест, надеясь отыскать связь с близкими людьми, дать понять родителям, что еще жива. Неожиданно ближайший к ней орк закашлял — из чашки с водой выпрыгнула лягушка — малиновая в желтую полосочку, потом еще одна — фиолетовая в зеленую крапинку; воин отбросил чашку и, обнажив меч, отпрыгнул за камень. В течение нескольких минут все пристально наблюдали за фонтаном разноцветных лягушек. Первой опомнилась Кира:

— Гелла!! О чем ты думала??

— Я? — герцогиня вышла из своего забытья и, потерев лоб зажатой в руке лепешкой, пробормотала:

— Брата вспомнила, как он меня магии учил.

Кира картинно закатила глаза и затрясла головой, звеня подвесками:

— На тебе же дюжина сильнейших амулетов!! Ты подумала о чем-то магическом, а они попытались твое желание воплотить!

Гелла, вытаращив глаза, смотрела, как разноцветные лягушки уселись перед ней и уставились выпуклыми черными глазками.

— И что с ними делать? — спросила она жалобно. Один из орков, давясь от смеха, провел рукой над лягушками и сообщил, что это не просто галлюцинация, а вполне материальные объекты с небольшой магической составляющей.

— То есть они вполне живые?

— Да, госпожа, они полуразумны, как кошки или собаки.

— И долговечны??

— Проживут столько же, сколько создатель, и, кажется, могут делиться магической силой, но точно не скажу, надо изучать.

Вздохнув, герцогиня сползла с камня и пошла собирать новых питомцев в большой горшок, бурча себе под нос:

— Надеюсь, они не ядовитые и не кусачие.

Кира, смеясь, ей помогала, вслух восхищаясь безумием некоторых сочетаний в окраске земноводных. А орк, из чашки которого изошел разноцветный фонтан, посоветовал набрать у родничка влажной травы и листьев. Обвязав горлышко сосуда тонким платком, Кира унесла его, продолжая хихикать, в повозку, а Гелла поспешила умыться и дать себе клятву упражняться в магии нагишом и ванной, чтобы сразу смывать неудачные варианты в водосток. Тут всеобщее внимание привлекла Сатра, до сих пор наблюдавшая за представлением молча:

— Останавливаться надолго не будем: пока лошади свежие, нужно проехать больше.

И все принялись торопливо собираться, укладывать фляги и кувшины в сумки, проверять сбрую и затягивать подпруги.

Леди Сепфора совсем не огорчилась отбытию в город принца, а вот отсутствие хозяина дома ее смущало, но высоченная и неуклюжая кормилица с отбытием «мальчика» неожиданно преобразилась: ловко собрала посуду со стола и вынесла тяжелый поднос на кухню:

— Ну что, перекусили и довольно, пора миледи делами заниматься, дом лет пять как без женской руки. Матушка лорда Тира как все здесь обустроила — так и не бывала, а я, старая, тут не хозяйка. Вот дом обойдем, я все покажу, как устроено, да что есть, а пока Бук на улицу Хозяек сбегает, поденщиц приведет.

Сепфора прыснула и поинтересовалась:

— А лорд Тир нас за самоуправство не побьет??

Кормилица серьезно на нее взглянула и ответила:

— На моей памяти тут первая приличная леди появилась, да и кошелек он тебе не просто так дал — считай, дом под начало вручил, — а потом, усмехнувшись, добавила: — И потом, если в доме есть вкусный ужин и мягкая кровать — все остальное мужчину будет интересовать в последнюю очередь.

И они обошли дом, столовую, кухню и спальни на втором этаже; мистрис Карина внимательно наблюдала за Сепфорой и отметила ее смущение при входе в спальни герцога и принца, однако и разумные хозяйские распоряжения отметила тоже. Отдельным зданием стояла казарма для охранников, трава вокруг была вытоптана, а сбоку расположились тренировочная площадка и псарня. Порядок в казарме был несомненный, но леди Сепфора все же поинтересовалась нуждами охраны и аккуратно записала все на небольшую дощечку, покрытую воском. Вскоре один из молчаливых охранников привел с рынка пяток немолодых женщин-поденщиц, которым Сепфора сразу нашла работу, а чуть позже вместе с кормилицей сама выбралась к ближайшему небольшому рынку за продуктами и необходимыми женщине мелочами.