В сказку за соколом (СИ) - Флокс Хэлла

— Устала… — прошептала и тут же почувствовала на щеке тёплое, утешающее касание. А волк, мордой ткнулся в грудь и аккуратно, но настойчиво подтолкнул, заставляя выпрямиться. Даже трава приняла участие в поддержке меня — на запястьях появились новые браслетики из полевых ромашек. Я невольно улыбнулась такому вниманию, и даже глаза заслезились.

"И чего это я так скуксилась? Ведь сроду не была плаксой, даже когда сёстры пакостили…"

Долго раздумывать мне не позволили, я получила новый образ от Серого.

Рыжая девушка идёт вдоль пыльной дороги, и это не вызывает ни у кого вопросов, ведь она ловко перебирается от одной повозке к другой, выдавая себя за свою. Но вот, достигнув самой ближней, ныряет в неё и прячется за большими мешками. Повозка успешно проезжает вместе с девушкой за ворота. Следом, другая картинка — в ней я выпрыгиваю из своего укрытия прямо на ходу. Причём Серый ясно показал в каком месте нужно выбираться. Это был проулок, между кирпичным забором и ещё каким-то строением. За забором виднелись кудрявые деревья с зелёными и красными плодами яблок, а ещё я чётко запомнила хрустальную крышу… полагаю терема Патрикеи.

"Хрустальную?"

Я не успела озвучить свой вопрос — на меня неожиданно накатила дикая тоска, а кожу в области груди снова закололо. Но если в тот раз — у избушки Яги-Лены, я почувствовала тепло, поддержку и поняла, что Финис ждёт. То сейчас стало до ужаса тоскливо, будто вся печаль мира навалилась на меня. Но я не стала впадать в депрессию, а очень даже наоборот — этот знак послужил мне толчком к принятию важного решения. Ведь я прекрасно помню слова матери Финиса — расстояние, что разделяет сокола с его избранной терзает не только её, но и его. И страх, что мой сокол может потерять себя, был самой веской мотивацией.

Я не понимала, почему совершенно чужой человек, вызывал во мне такие эмоции и почему поверила ему с первых же слов. Да, я много раз думала об этом и всегда приходила к мысли, что так и должно быть. Я просто всей душой тянулась к нему. Я боялась, что что-то причинит Финису боль, и понимала, что разорву любого, кто посмеет разлучить меня с ним. И Патрикея была первой в этом списке. Прибывая в лёгком шоке от своих собственнических замашек, я поднялась с земли.

— Я всё поняла, Серый! — с боевым настроем сказала и оглядевшись по сторонам, заметила небольшую рощу. — Только сначала приведу себя в надлежащий работнице вид.

Скрывшись в тени невысоких берёзок, первым делом избавилась от колготок и немного подумав, оттянула сарафан на груди. На месте, где я чувствовала покалывания, и где когда-то красовался рисунок пера, кожа была будто обожжена — красная и в маленьких язвочках. Паника накатила горячей волной, но я постаралась не поддаваться ей и глубоко дыша, нырнула в рюкзак.

"Похоже, дела обстоят ещё хуже, чем я предполагала — Финис теряет своего сокола, а я — жениха. Надо торопиться!"

Достав одну из маечек, разорвала и обернула ей рюкзак, удовлетворённо отмечая, что он стал похож на местные узелки, что были за плечами здешних жителей. Осмотрев сарафан, пришла к выводу, что он неплохо выглядит, несмотря на то, что был безбожно скомкан и связан в виде штанов. Убедившись, что готова к дальнейшим испытаниям, вышла к Серому и прочла одобрение в его глазах. Поблагодарив от всей души зверя и пообещав обязательно встретиться с ним снова, перекинула свою ношу через плечо и пошла к дороге. А спустя несколько часов "пряток" и перебежек, я выпрыгнула из повозки и кубарем влетела в…кого-то очень мягкого и с женским голосом.

— Да, что же это такое… — запричитала пышная дама средних лет, сверля меня осуждающим взглядом, а я даже и не пыталась подняться, ожидая "лестного" отзыва в свой адрес. Но мои опасения были напрасны — она не стала меня ругать, а напротив, заметив разодранные коленки, которые при падении снова стали кровоточить, участливо подала руку.

— Это ж кто тебя горемычную вышвырнул то, а? Ушиблась поди, милая? — заботливо вопрошала женщина. Но вместо того, чтобы чувствовать благодарность за её отзывчивость — я ощутила неприязнь. Мне стало скверно находиться просто рядом, не то, чтобы касаться. Поэтому я шарахнулась от неё как от заразной.

— Блаженная что ли? — нахмурив густые чёрные брови, женщина сделала шаг назад.

— Нет. — находясь на небольшом расстоянии от внезапной благодетельницы, я недоумевала — откуда такая реакция? Эта милая дама не могла быть мне противна!

— А чего шарахаешься?

Ну и что ответить? Не правду же говорить, мол мне неприятно вас касаться, а так вы очень даже приветливая дама. Пришлось на ходу сочинять правдоподобную историю.

— Простите за такое невежество. Но сколько себя помню, всегда была подобная реакция на незнакомцев. Я боюсь чужих прикосновений, может это связано с детством, но я о нём ничего не помню. Понимаете, я кажется потерялась…

От понимания, что сейчас возможно решается моя дальнейшая судьба, ладошки вспотели. Ведь женщина, выглядит вполне богато. Белая рубаха с длинной синей юбкой, чёрные волосы повязаны платком, в глазах застыла насторожённость, соперничающая с озабоченностью. Скорее всего, как минимум она занимает руководящее место в хоромах за стеной, а как максимум — приближенная княжны. Мне пришлось вцепиться в сарафан и скрывая свою нервозность, за застенчивостью, я принялась тараторить:

— Однажды, я очнулась на берегу реки с огромной шишкой на голове… Может, гуляла, оступилась и упала в речку, при этом сильно ударившись. — пожала плечами, — Я не знаю, что произошло, но с тех пор перебираюсь с места на место в надежде, что меня сможет кто-то узнать. Одежда на мне была вполне приличная, да и украшения не из простых, поэтому я думаю, что могла быть дочкой барина… И теперь ищу работу ближе к барским хоромам. — пока произносила свою пламенную, слегка сбившуюся речь, мои глаза были опущены вниз, как бы в стеснении. Но я хорошо ощущала сочувствие женщины и упомянула о дочери барина в намёке.

— Работы не боишься? — оглядывая меня с ног до головы, спросила женщина.

— Нет. — для убедительности я ещё и головой помотала. А внутри всё просто ликовало, даже сердечко отплясывало быстрый ритм. Но следующие слова, слегка сбили с меня спесь, возвращая на землю и подтверждая, что даже в сказке счастье не даётся легко.

— Наша княжна готовится к свадьбе и ей нужна работница, чтобы могла прясть, ткать и вышивать.

— Я всё это умею. — спешно согласилась, пытаясь скрыть свою загорающуюся злость. А в голове уже складывались кровожадные мысли, о том, как я помогу княжне со свадьбой — так помогу, что век "благодарна" будет.

— Ох, бедное дитя, тебе нужно скорее обработать раны. — неожиданно всплеснула руками женщина, — Идём, милая, я покажу твою горницу, там ты сможешь привести себя в порядок. — и не дав опомниться, она схватила меня за руку.

Весь путь, что, как мне показалось был длинною в вечность, я ощущала себя словно в тумане. Чувство неприязни и накатывающей тоски, мешали запомнить дорогу к "Хрустальному замку", да и дорогу к моему временному месту жительства, тоже. Единственное, что я могла уловить — меня буквально тащат и кажется, рассказывают, что и где находится. И только когда я оказалась в просторном помещении с пятью односпальными кроватями, мой буксир наконец отцепился. Подавив желание забиться от женщины в самый дальний угол, я выдавила из себя благодарность.

— Не за что, милая. Ты давай, приводи себя в порядок — уборная находится в конце коридора. А я пока принесу тебе кушанье…

С этими словами, так и не называвшая, да и не спросившая моего имени дама, вылетела за дверь. А я осталась приходить в себя и пытаться выудить хоть толику информации о "мини-экскурсии по замку", что затерялась за непонятной неприязнью к столь милой женщине.

Глава 12. Поиски суженного и новая работа

За то время пока находилась одна, я успела известись мыслями, что меня раскусили и сейчас придумывают способ расправиться. Я металась из угла в угол, чувствуя себя мышкой в мышеловке. И чтобы окончательно не сойти с ума от неизвестности, я принялась изучать свои покои, которые, судя по четырём обжитым кроватям, занимаю не одна. Должна сказать, удивлена столь светлой и довольно приличной обстановкой в комнатах прислуги. Справа, вдоль стены стоят пять кроватей, у каждой отдельная тумбочка и стул. Напротив, два больших окна, а перед ними небольшие столы, застеленные белой скатертью. Глядя на разноцветные стопки ткани, возвышающиеся на столах, меня посетила ещё одна неприятная мысль.