Два полюса (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка"

- Есть легенда, что однажды бог неба Уруш с-с-спустился на землю, чтобы отведать этих ягод, но попал в ловушку, которую рас-с-ставила богиня плодородия Тшек. Уруш не мог с-с-сам выбраться из живых пут, которые оплели его тело. И тогда он с-с-стал звать Тшек, чтобы она помогла ему. Богиня появилас-с-сь и потребовала выкуп за с-с-свободу.

- Какой? – поинтересовалась я.

В тарелочке осталось всего три ягоды и, памятуя, что Шейх их любит, решила не жадничать.

- Чтобы обрести одну с-с-свободу, он должен потерять другую.

- Это как? - запуталась я.

В моем понимании свобода всего одна.

- Он с-с-стал ее мужем, - тихо рассмеялся Шейх.

Я замерла, пораженно глядя на тарелочку, где коварно блестели красные ягоды. Задать вопросы было страшно. Ведь зачем-то он рассказал эту сказку. Просто так лацерт ничего не делал, это я уже заметила. Серые пальцы Шейха взяли ягодку и поднесли к его губам.

- Она накормила его этими ягодами, и он с-с-соглас-с-сился. Ведь приятнее жить вдвоем, чем коротать вечнос-с-сть в одиночес-с-стве.

Легенда закончилась, а я продолжала сомневаться. Лацерт доел ягодки по одной и отставил тарелку. Взяв меня за руку, переплел наши пальцы.

- С-с-салли, перес-с-стань думать глупос-с-сти. Я знаю, что тебе противен.

Я не ответила. Он тоже замолчал. Так и сидели на кровати, молча. Я глядела на наши сцепленные руки. Да, он мне был противен. Он не землянин, но я не хотела бы, чтобы это звучало так жестко. Неловко.

Попыталась осторожно высвободить руку и сама освободиться от объятий лацерта, но он прижал меня к себе сильнее.

- Пос-с-сиди с-с-со мной, прошу. Прос-с-сто пос-с-сиди. Я не обижаюс-с-сь, С-с-салли, и прекрас-с-сно тебя понимаю, - зарываясь носом в мои волосы, прошептал Шейх, согревая своим теплым дыханием висок.

Я расслабилась, поддаваясь на уговоры.

- Да, вот так, - похвалил Шейх, ослабляя хватку.

Мой взгляд постоянно возвращался к пустой тарелочке и сомнения грызли изнутри.

- Нет, С-с-салли. Это ничего не значит. Просто очень вкусные ягоды, - ответил он на мой мысленный вопрос, который все не давал покоя.

Облегчение накрыло так, что вздох вырвался с губ. Я очень переживала, что попалась на очередную его уловку.

- Ты и попалас-с-сь, С-с-салли, - прошептал лацерт, прижимаясь губами к моей щеке.

Кончик раздвоенного языка пробежался по моей коже, вызывая жар во всем теле разом. Голова закружилась. Я словно плыла в мареве. Испуганно взглянула на лацерта, утонула в черном омуте его глаз.

- С-с-сейчас вс-с-се пройдет, это временное явление, - успокаивал Шейх. - Ягода пьянит, рас-с-слабляет. Можешь пос-с-спать, я покараулю твой с-с-сон.

Да, меня клонило в сон. Веки словно свинцом налились. Жар все усиливался, тело плавилось. Закрыв глаза, почувствовала, как лацерт положил меня на кровать, обнимая.

- Уруш тоже попал во вторую ловушку богини. Опьяненный, он дал брачные клятвы Тшек, но потом протрезвел, и пришло ос-с-сознание. Он разозлилс-с-ся. Была с-с-сильная гроза. Реки вышли из с-с-своих рус-с-сел, деревья падали на землю. Уруш никак не мог прос-с-стить богине обман. Но когда он ус-с-спокоился, то увидел, что натворил и рас-с-скаялс-с-ся. С-с-сам пришел на поклон к богине, умоляя его прос-с-стить. И Тшек прос-с-стила его. Ведь она знала, на что шла и с-с-считала, что понес-с-сла с-с-справедливое наказание от мужа. После этого с-с-супруги жили в мире и с-с-согласии. Но иногда Уруш бывает недоволен женой, и на небе с-с-сверкают молнии. Но все знают, с-с-стоит грозе закончитьс-с-ся, и бог неба подарит с-с-своей жене радугу.

Меня качало на волнах. Перед внутренним взором появилась картинка, как лацерт с синим ирокезом преподносил жене на вытянутых руках радугу, стоя перед ней на коленях. Лацерта с зеленым ирокезом тепло ему улыбалась, склоняясь над ним, чтобы подарить поцелуй.

- С-с-салли, у нас-с-с нет поцелуев, - тихо рассмеялся Шейх, где-то над правым ухом.

- Не порти картинку, - обиженно одернула его, глядя, как боги целуются.

- Маленькая ящерка, - смех Шейха приятно отозвался теплом в груди.

Ласковый голос вкупе с бережными поглаживаниями добавили светлых чувств к моменту. Аромат моря и лимона, приправленный нотками мяты, приятно пленял, заставляя уткнуться в грудь.

Распахнув глаза, стала рассматривать волокна туники. Они переплетались так тесно, но аккуратно. Чуть распушенные, мягкие.

Потрогала бусинки, перекатывая их подушечкой пальца, так трогательно, что даже в носу зачесалось от слез.

- С-с-салли, - тихо позвал Шейх.

Я подняла голову, встретившись с ним взглядом. Лацерт поймал ладошку и притянул к своим губам. Язык защекотал кожу, я вздрогнула и попыталась забрать руку. Но Шейх сильнее сжал ладонь и приложил к своей щеке.

- Я не могу зас-с-ставить тебя перес-с-силить твой с-с-страх. Ты с-с-сама должна это с-с-сделать, - нашёптывал мне лацерт. - Неприятно?

Я затравленно смотрела ему в глаза и не могла даже слово сказать. Я не могла ему признаться, что совсем не от отвращения дергаюсь. Что в голове у меня рождаются иные мысли. Те, которым нет места. Они не должны вообще возникать у меня в голове. И этот страх я точно не пересилю.

Теплая кожа под пальцами приятно ластилась. Сердце заходилось в груди. Лацерт отпустил ладонь, и я нехотя ее опустила, запоминая рельефность серой кожи.

- Дейс-с-ствие ягод прошло, - прошептал Шейх. – Давай проведу тебя к твоему дяде.

Кивнула, готова сбежать от него, куда глаза глядят, только бы не смотреть на Шейха. Мне было очень неловко. Все как-то неправильно.

Шейх волновал меня. Знал это и добивался именно этого. В сомнении глядя на его широкую спину, идя за ним по коридору, пыталась понять его замысел. Зачем ему моя привязанность? Сексуальной подоплёки, как пыталась, но я не видела. Если он меня соблазнял, то уж больно целомудренно.

Шейх чуть сбился с шага. Кинул на меня взгляд через плечо.

- Я что не права? Мог ведь просто накинуться на меня, пока я была под действием ягод. И вообще, мог не церемониться, я же пленница, - с вызовом высказалась, как бы извиняясь за свои мысли.

Анализируя ситуацию, я путалась все больше в поступках лацерта, и он это прекрасно знал. Он остановился и развернулся всем корпусом ко мне, чтобы привычно обхватить за предплечья и, чуть нависая, вкрадчиво спросил:

- А ты этого хочешь?

- Чего хочу? – недоуменно переспросила, так как опять внимательно следила за его языком и не поняла, о чем он спросил.

- Что бы я накинулс-с-ся на тебя. С-с-сплелся с тобой в тугой узел с-с-страсти?

Перед внутренним взором резко вспыхнула картинка, как мы с Шейхом обнимаем друг друга, обнажённые, разгоряченные. Мои ноги оплетают его. Его руки обнимают меня, зарываясь в волосы.

И так это было ярко и чувственно, что дух захватило. Я отшатнулась, испуганно всматриваясь в глаза Шейха. Его губ коснулась кривая горькая улыбка. Он отпустил руки и, не говоря ни слова, пошел вперед. Я попыталась успокоить сердце и восстановить дыхание. Меня всю трясло от пережитого. Это было невозможно ярко. Волнительно. Незабываемо соблазнительно.

- С-с-салли, - простонал лацерт и стремительно вернулся ко мне, заключая в объятия. – Вс-с-се, ус-с-спокойся. Я понимаю, что для тебя это с-с-слишком. Понимаю, что даже думать об этом тебе с-с-страшно. Ус-с-спокойс-с-ся, я обещал, что не поцелую тебя, могу покляс-с-стьс-с-ся, что не буду делать так, как ты видела в мыс-с-слях.

Он там еще что-то говорил, а я просто стояла, уткнувшись ему в грудь, и дышала. Вдох-выдох. Мысли перестали скакать в голове, как блохи. Я взяла себя в руки.

- Легче? – обеспокоенно уточнил Шейх.

Кивнула в ответ. В горле все пересохло, и голос не слушался. Его ладони медленно опустились вниз, гладя. Я не могла ошибиться, он гладил меня, прежде чем взял за руку и опять повел за собой. Это начинало входить в привычку: цепляться за него.

В спальню Шейх нес меня на руках, поэтому я не обращала внимания на тех, кто обычно встречался в общем холле. Зато теперь опять лицом к лицу встретилась с недовольными лацертами. Шейх вновь вел меня, прокладывая дорогу, сквозь склоненных в поклоне соплеменников. Я оглянулась, желая проверить слова Шейха по поводу ненависти. И он был не прав. Я кожей ощущала негатив, который шел от каждого, кто смотрел нам вслед.