Эпоха королей (ЛП) - Нира Страусс

Но Игнас усмехнулась.

— Я не об этом.

Глава 11

Чёртова лучшая похлебка за всю мою грёбанную жизнь.

Герой Фионн о рагу из «Бандита и кабана»

Несколько стуков в дверь вырвали меня из раздумий. Я сидела на диване в спальне, прислонившись спиной к кровати, уже несколько часов. После нашего разговора Игнас ушла отдыхать, снова жалуясь на свои бедные ягодицы. Она сказала мне, чтобы я хорошо обдумала всё, что мы обсуждали, и заверила, что, если я передумаю, ничего страшного не случится. Я просто молча посмотрела на неё, и она удалилась с лёгким смешком.

Полтора месяца.

Через полтора месяца я окажусь рядом с Морриган. Что я буду делать, когда увижу её, или что предприму, чтобы узнать, где находится Каэли и как её вернуть? Понятия не имею. Но у меня есть время, чтобы всё спланировать. История Гибернии показала, что даже боги и высшие существа не так уж непобедимы: у всех есть слабые места.

Сможет ли Каэли продержаться так долго?

Если сконцентрироваться, я могу почувствовать биение её сердца, её сладковатую энергию. Мы далеко друг от друга, но она сильная. Я не только защищала её, но и учила выживать. Может быть, мне следовало показать ей больше? Дать больше знаний?

Я задержала дыхание, открыла дверь и увидела Гвен. У неё в руках была тряпичная сумка.

— Я принесла тебе сменную одежду и обувь. Всё моё; думаю, тебе подойдёт.

Я надеялась, что среди этих вещей не будет ни одного платья, но не в моём положении жаловаться. Всё вокруг меня было предоставлено по милости герцогини Аннвина и Братства. И хотя мне не нравилось быть в долгу у кого-либо, чёрт возьми, я умела быть благодарной.

— Спасибо, Гвен.

Блондинка расплылась в широкой улыбке.

— Не за что, Аланна.

Сердце ёкнуло. Я не привыкла, чтобы меня называли настоящим именем. Это казалось неправильным, словно я делала что-то плохое.

— Кстати, у вас с сестрой красивые имена.

Ну, понятия не имею, почему мама назвала меня моим именем, но имя Каэли выбрала я. Я знала, что её будут звать так с того самого момента, как впервые взяла её на руки, всё ещё окровавленную, мокрую от околоплодных вод. Я сама перерезала пуповину и затем купала её у очага. Она родилась маленькой и худенькой, но схватила мой указательный палец с удивительной силой. «Каэли», — решила я тогда. На вид хрупкая, но стойкая, как вечнозелёный лист. Моя мать, всё ещё не отошедшая после родов, не возражала.

Не спеша уходить, Гвен раскачивалась на пятках.

— В доме очень тихо. Сейдж пытается готовить зелья под присмотром Пвила. Абердин, скорее всего, бьёт Мэддокса головой о какое-то дерево, а мне ужасно скучно. Я подумала, что, может быть, ты захочешь прогуляться со мной. Если только… — она посмотрела на меня сверху вниз, сомневаясь, — ты не из тех, кто любит быть наедине со своими мыслями.

Она произнесла это так, будто это была худшая черта на свете, и я не смогла сдержать улыбку. Нет, мне не нравится быть одной. Я всегда была с сестрой. Без Каэли и дела, которым можно было бы занять руки, меня захлёстывают мысли. И мало когда они бывают приятными.

— Я быстро переоденусь.

Гвен просияла.

— Так и знала, что ты из моей команды. Жду тебя в вестибюле!

К моему удивлению, Гвен выбрала из своих вещей те, в которых я чувствовала себя наиболее комфортно. Вероятно, увидев мои лохмотья, она догадалась, что я не носила обычное нижнее бельё для девушки моего возраста.

К счастью, у меня не было пышной груди, которая требовала бы поддержки, и я никогда не посещала места, где это было бы необходимо.

Это может измениться, если я буду выдавать себя за племянницу герцогини.

Я с облегчением надела чёрные брюки с высокой талией. И выбрала зелёную блузку, которая завязывалась спереди, из такой мягкой ткани, что казалось, будто она ласкает мои руки. Я не разбиралась в высокой моде, но не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы восхититься тем, как ткань переливается на свету. Ботинки были из чёрной кожи и в очень хорошем состоянии. Немного малы, но нестрашно. Гвен даже добавила две пары шерстяных носков, без дыр и заплат. В завершение я надела свой старый пояс с ножнами для кинжала.

В вестибюле Гвен ждала меня с двумя тёмными плащами. С некоторой осторожностью я взяла тот, который она протягивала.

— Это не плащи Охотников, — сказала она, будто прочитав мои мысли. Она изящно набросила свой плащ на плечи и застегнула на шее. — Ненавижу носить их знак. Всем сердцем ненавижу.

Мы вышли во двор, не встретив никого на пути — вероятно, все были заняты своими делами. С тех пор, как дракон исчез с кухни после своей вспышки гнева, ключицы меня больше не беспокоили. Хотя я так и не посмотрела на них в зеркало.

Я уже ненавидела тот факт, что каждое прикосновение в этой области ассоциировалось с ним.

День оставался ясным. Вечерело, и холодный ветерок, словно пришедший прямо с ледников Севера, пробегал по Эйлму. Я завернулась в мягкий и тёплый шерстяной плащ.

Гвен направилась к внешней стене, где двойные двери были распахнуты настежь, как будто любой житель деревни мог попасть в замок. Я увидела конюшню, в которую мы приехали прошлой ночью, слева, колодец в центре двора и отдельно стоящее здание у стены с большой трубой, из которой шёл дым. Возможно, кузница? В замке Сутарлан действительно было всё, что можно ожидать от замка. Только народу маловато. Ни садовников, ни конюхов, и я только сейчас осознала, что не видела слуг внутри. Ни дворецкого, ни экономки, ни горничных.

Только Хоп, брауни, но сомневаюсь, что он считал себя слугой. Больше похоже на то, что он совладелец замка.

Когда мы пересекли внешнюю стену, деревня развернулась перед нами, словно ковёр из белых, синих и коричневых цветов.

Гвен сделала глубокий вдох, как будто её не беспокоил холод, наполняющий лёгкие.

— Эйлм — крупнейший населённый пункт в Аннвине, хотя, сама видишь, это не значит большой. — Мы пошли по дороге, где снег и грязь были утоптаны повозками и телегами. Дорога вела прямо в деревню. — Когда-то это был такой же процветающий город, как Эйре или Гримфеар, с очень плодородными землями. В Аннвине были богатейшие фермы Гибернии. Но теперь… — Она тяжко вздохнула. — Ну, зато здесь мило.

Я тоже слышала об этом. События в Долине Смерти воспевались как один из величайших подвигов Теутуса, местом, где всё началось. В школах детям рассказывали, как бог объявил войну Триаде самым жестоким и прямолинейным образом. Он явился на пир в честь Ксены, богини жизни, домашнего очага и радости. Он убил её без малейшего колебания, а затем протащил её тело из долины до западного побережья Гибернии. А после бросил её труп в море. Там, где кровь богини коснулась земли, жизнь погибла. Таким образом, большая часть Аннвина превратилась в сухую бесплодную пустыню.

Первый король Нессия разделил Аннвин и провозгласил, что те новые пустынные земли будут называться Вармаэтом, что означает «красная мантия».

— Говорят, когда-то тут был самый большой лес Гибернии.

— Он назывался Борестель и был удивительным, красивым и пышным, больше, чем ты можешь себе представить, — сказала Гвен с мягкой улыбкой. — Древний дом фей, где сидхи, люди и всевозможные существа жили в полной гармонии. Деревья были высотой с горы, и внутри них находились целые города, а их корни использовались как мосты для пересечения множества притоков Муирдриса. Там были дома с крышами из стекла; на ветвях висели огни, а жители Борестеля так чтили жизнь и её дары, что, если прислушаться, всегда можно было услышать музыку и шумные празднования.

Я смотрела на неё с изумлением. Образ, который Гвен своими словами нарисовала в моём воображении, был чудесен. Нереален, но прекрасен.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Могу соврать, сказав, что много читаю, но, честно говоря, я засыпаю, едва увидев обложку книги. Зато мне нравится слушать, как Сейдж рассказывает о своих исследованиях.