Статья Пятая (ЛП) - Симмонс Кристен

Но я должна была добраться до мамы. Для меня это было самым важным. Разве нет?

- Что ты собираешься делать? - спросила я, когда грузовик снизил скорость.

Чейз промолчал.

Как бы Чейз ни изменился, как бы тьма в его глазах ни расстраивала меня, казалось невозможным, что он задумал кого-то убить. И все же...

Я сунула руку за кресло, нащупала одеяло и прикрыла им юбку. Я надеялась, солдат не будет знать, что мой свитер был элементом форменной одежды реабилитационных учреждений - его цвет и фасон казались мне достаточно распространенными.

Чейз свернул на обочину и выключил двигатель, коленями прикрыв провода под приборным щитком. Я взглянула на его темно-синие военные брюки и понадеялась, что патрульный не посмотрит вниз.

Секунды шли в остром напряжении, пока солдат, наконец, не вышел с пассажирской стороны патрульной машины. Дверь захлопнулась так громко, будто у меня над ухом выстрелили из пушки. В зеркало я видела, что еще один солдат остался на водительском сидении.

Приближавшийся мужчина был старше любого солдата, которого я когда-либо видела; его седеющие волосы были коротко острижены и зачесаны, а лицо говорило о том, что он не раз бывал в переделках. Он неторопливо подошел к передней двери и жестом попросил Чейза открыть окно. Боковым зрением я видела все движения моего спутника.

- Права и документы, - произнес солдат точно так же, как говорили копы до того, как им на смену пришла МН. В правой руке он держал портативный сканер.

Чейз потянулся через меня и открыл бардачок. Когда его предплечье коснулось моего колена, тепло его кожи растеклось вверх по моей ноге, и мой резкий вдох донес запах мыла, дома и безопасности. Ощущение пропало столь же быстро, как и появилось. Чейз достал небольшой тонкий листок бумаги и протянул его офицеру.

- Прошу прощения. Солдат забрал мое удостоверение во время последней проверки, сказав, что проводится перепись. Он сказал, что я все равно могу водить машину.

- Да, да, - кивнул патрульный, словно это было обычное явление. Я вспомнила, как Бейтман спрятал удостоверение моей мамы в свою сумку во время ее ареста.

Солдат просканировал штрих-код на документе и бросил взгляд на крошечный экран, вероятно проверяя, не числилось ли за Чейзом неоплаченных штрафов. Я была готова лезть на стенку.

- Вам повезло, что платежи за машину отменили, мистер Кандинский. Ваша регистрация уже три года как просрочена.

Чейз кивнул. Солдат вернул ему документы.

- Куда направляетесь? - спросил он. - В городе была проведена чистка. Он пустует уже несколько месяцев.

Я до боли сжала кулаки и повернула запястья так, чтобы скрыть синяки.

- Я знаю, - спокойно солгал Чейз. - Моя тетя купила тут неподалеку участок. Я сказал ей, что посмотрю, как он. У нас есть пропуск.

- Позвольте взглянуть.

Чейз потянулся к карману. Прямо рядом с пистолетом. Я отвернулась к окну и зажмурила глаза. Пальцы вцепились в одеяло, и я стала ждать выстрела.

"Он собирается это сделать, - подумала я. - Он собирается убить этого человека".

- Я видела его в кармане твоего пиджака, - выпалила я. Солдат или нет, этот человек нам ничего не сделал. Чейз бросил на меня испепеляющий взгляд.

- Ваша подруга? - спросил солдат, наконец отметив мое присутствие. Его глаза блуждали по моим рукам. Я заставила их лежать спокойно.

- Жена, - ответил Чейз сквозь зубы.

Разумеется. Неженатая пара, застуканная наедине накануне комендантского часа, получит повестку за неприличное поведение. Я поняла, что солдат высматривал кольцо у меня на руке. Если мы выберемся из этого живыми, нужно будет найти недорогое украшение.

- Хорошее дело, - прокомментировал он. Мой желудок скрутило.

Чейз посмотрел на меня.

- В моем пиджаке? - Он поморщился. - Дьявол. Значит, я оставил его дома. Простите, сэр.

- Какой номер? - спросил, проверяя его, солдат.

- U-14. Ведь так, дорогая?

Я кивнула, стараясь не выглядеть окаменевшей.

- Это был синий бланк примерно такого размера. - Чейз руками изобразил размер индексной карты.

- Да, все правильно. - Солдат переложил сканер в другую руку, размышляя. - Не буду устраивать вам неприятностей, но, когда вы в следующий раз рискнете въехать в зону отчуждения, убедитесь, что вы взяли пропуск, хорошо? У вас есть 24 часа.

- Да, сэр, - сказал Чейз. - Спасибо, сэр.

Через несколько минут патрульный автомобиль скрылся за поворотом.

- Ох. Ничего себе. - Слова застревали у меня в горле.

- Старый придурок даже не знает, как следует делать свою работу, - сказал Чейз. - Устав прямо запрещает пускать гражданских в Красную зону без U-14. Об этом все знают.

- И слава Богу! - Я едва не кричала.

Чейз приподнял бровь.

- Да. Хорошо.

Мрачная растерянность повисла между нами. Я не могла не думать о том, что сделал бы Чейз, если бы я промолчала. Я понимала по его поведению, что он не хотел стрелять, но я также знала, что он не сбрасывал такой вариант со счетов.

"Ничего не произошло", - напомнила я себе.

Однако произойди эта сцена завтра, когда нас объявят в розыск, она выглядела бы совершенно иначе.

Пора было сворачивать с дороги.

* * *

Мы проехали по пустынным улицам Красной зоны и скрылись на старой охотничьей дорожке. Небо было угольно-черным. Милицейские машины больше не встречались, но Чейз сказал, что они патрулируют Красную зону, чтобы не возникали беспорядки, а я не горела желанием повторять нашу стычку с МН.

И все же ждать рассвета было не легче.

Чтобы занять руки, я сделала бутерброды с арахисовым маслом. Сказала себе, что размышления о том, как мы тут сидим без дела, пока проходят последние наши безопасные минуты, не приведут ни к чему хорошему. До конца комендантского часа мы все равно ничего не сможем сделать.

Чейз нерешительно взял сэндвичи, когда я подтолкнула к нему три штуки.

- Я на них не плевала, - сказала я ему, чувствуя легкую обиду. Его брови, до этого изумленно вдернутые, теперь опустились и вновь вернули ему хмурый вид. Может, раньше о нем никто не заботился, но я чувствовала себя обязанной; приготовление ужина было моей обычной домашней обязанностью. Воспоминание, острое, как нож, вызвало новую волну отчаяния.

- Мне нужно тебе кое-что показать, - сказал Чейз, будто бы желая отплатить мне за приготовленную еду. Он вышел из грузовика, и в кабину ворвался поток холодного воздуха; я неохотно последовала за ним, захватив с собой фонарик.

Мое дыхание зашлось, когда я увидела, как он достал из-за пояса серебристый ствол пистолета.

Было слишком темно, а лес был насквозь пропитан запахом опавшей листвы и земли. Всепоглощающий ужас очистил мой разум, препятствуя восприятию действительности, и перехватил контроль над моими чувствами. Я заново услышала роковой металлический щелчок, азартный тон Рэндольфа, обвиняющий меня в попытке к бегству.

- Эй, - тихо сказал Чейз, и я вздрогнула, когда поняла, что он ближе, чем я думала. Я отпрянула от него и стала судорожно глотать ртом холодный воздух.

- Я это уже видела, - сказала я ему. Мое сердце билось так, будто я только что пробежала целую милю, но стояла я прямо, надеясь, что он не заметил моего испуга.

"Соберись с мыслями, - говорила я себе. - Чейз больше не солдат, а я - не в школе реформации". Плохо, что мне постоянно приходилось напоминать себе об этом.

Он нахмурил брови, как если бы ему было больно. На мгновение я готова была поклясться, что он прочитал мои мысли, но затем его лицо снова ожесточилось.

- Ты умеешь обращаться с оружием? - Он говорил низким голосом. Я понимала, что он думал о недавней встрече с патрульными на шоссе.

Я бросила в его сторону кислый взгляд.

- Тебе действительно надо задавать мне этот вопрос?

Он протянул мне пистолет, держа его за ствол.