Сын кровавой луны. Книга 1 (СИ) - Лайм Сильвия

Мелания даже ощутила легкую дрожь, прокатившуюся по спине от этого взгляда. Она вдруг прищурилась, взглянув на гостью Сумеречным зрением, но уже в следующий момент животное ловко подтянулось на крыльях, перемахнуло через карниз и залезло к ней на руки.

Некромантка похолодела, едва поняла, что не видит привычных жизненных токов внутри мыши. Впрочем, признаков того, что животное мертво, тоже не было. Никаких зараженных вен и артерий, напоминающих черные нити, пронизывающих тело. Создавалось впечатление, что это существо обладает некой защитной магией, окружающей его, как плотный кокон. Мелания вдруг подумала, что с таким подспорьем малышу не страшна никакая кошка. Зубы простого хищника не смогут прокусить кожу летучей мыши.

– Ты тоже видишь, как от нее фонит Тьмой, или это у меня в глазах рябит? – насторожено проговорил Эйвар из-за плеча некромантки.

– Вижу, – кивнула девушка, пока мышь преспокойно устроилась у нее на руках, не проявляя никакого гастрономического интереса к семечкам. Разве что периодически перебирая их лапами, будто они годятся только для игры. – Некоторые животные способны к элементарному колдовству, разве ты не в курсе? Василиски, например, или грифоны.

– Да, но я не слышал ничего подобного про простых мышей, – возразил задумчиво парень. – Магией обладают, как правило, высшие волшебные хищники. Разумные. А не мелкие грызуны. Выкинь ты ее обратно за окно, палец дам на отсечение, что от нее будут проблемы.

Мелания повернулась к помощнику и демонстративно накрыла зверька ладонью.

– Дашь палец в другой раз, Эйвар. А пока перестань трястись, это просто мышь!

– Я не трясусь! И могу хоть сейчас прикончить эту тварь голыми руками, хочешь? Заодно препарируем и посмотрим, что у нее внутри. Сразу станет ясно, кто из нас прав, когда ты увидишь, что у нее как пить дать полное брюхо зараженных Тьмой органов.

Эйвар выглядел по-боевому. Даже глаза блестели под сдвинутыми бровями. В этот момент худощавый низкорослый парень даже начал казаться немного крупнее.

– Если не отстанешь, я тебя сама препарирую, – фыркнула Мелания и отошла к стене, где стоял небольшой столик с документами. Туда она аккуратно положила мышь, которая так и продолжала вести себя невероятно смирно, лишь поглядывая большими красными глазами на происходящее. Особенно на Эйвара. – Я не убиваю животных, если они никому не причинили зла.

– А если эта мышь – нежить? Или завтра ею станет? – воскликнул парень, все еще не выпуская из рук швабру.

Мелания пожала плечами, осторожно указательным пальцем почесав животное между больших ушей. Ее новый друг выглядел очень довольным. А Мелания не привыкла размениваться друзьями. Какие бы они ни были.

– Я и нежить не убиваю, если она никому не причиняет зла, – ответила девушка спокойно.

Эйвар был одним из немногих людей, которые знали о ее незаконном хобби. И, как ни странно, не имел ничего против. Напротив, он частенько расспрашивал ее о том, как прошла очередная охота, и с удовольствием слушал леденящие душу истории о смертодевах, стаях гулей или разгулявшихся банши.

– Например, кому повредит простой призрак, гуляющий по кладбищу? – продолжала некромантка задумчиво. – Разве стоит его развеивать, если он никому не мешает?

– Призрак-то, может, и никому, – фыркнул Эйвар. – А вот гуль или упивец еще никогда добродушием не отличались. И при встрече с людьми, они, как и любая другая нежить, выказывают только один интерес. Пищевой.

Мелания вздохнула.

– Кто знает, как ведут себя те же упивцы в пустом диком лесу, куда никогда не забредают люди? Я же не охочусь на всех подряд. Только на тех, кто уже нападал. А в пустом лесу, например, нападать не на кого. Значит, и убивать тех упивцев незачем.

– Странная логика, клянусь скальпелем, – хмыкнул Эйвар. – А если они убьют потом? В перспективе?

– А может, они мирные? – Мелания снова почесала за ушком свою мышь. Та уже будто бы окончательно разомлела. – Бывают же, например, утшейры, нежить-коты, которые вообще не охотятся на людей. Или те же шельмугры, мертвые кони, которые сами по себе в дикой природе на людей не нападают, если к ним не приближаться, конечно. А под управлением умелого некроманта они и вовсе становятся почти спокойными. Не убивать же всех подряд заранее, впрок, так сказать!

– Именно что убивать, – горячо возразил Эйвар. – Ты меня с ума сведешь, клянусь кишками упивца! Любая нежить – по умолчанию зло!

После этих слов что-то внутри некромантки неприятно перевернулось.

«Любая нежить – по умолчанию зло…», – эхом отразилось в голове.

Перед глазами всплыло светлое мужское лицо с холодными голубыми глазами.

– Нет, не по умолчанию, – буркнула Мелания, не зная, кого пытается убедить в этом.

Думала ли она об этом раньше? Считала ли она на самом деле, что не всякая нежить заслуживает смерти, или эта странная идея вспыхнула в ее мозгу впервые вчера вечером? В тот самый момент, когда ее разумное сознание дало трещину, едва окончательно не разбившись о лезвия белых клыков?..

– То есть если ночью к твоему дому подползет гуль, ты его не убьешь? – сложил руки на груди Эйвар, продолжая наседать на нее с вопросами.

– Ну, может, он пришел поболтать?

Мелания улыбнулась, решив свести все в шутку. Так было легче. Гораздо легче и проще для ее разума, который начал путаться в собственных убеждениях.

– А как насчет некрогарпий? – не унимался Эйвар, и от этого вопроса некромантку словно прошила стрела боли и ярости. – После того, что случилось с твоим братом, их ты бы тоже оставила в живых?

– Думай, что говоришь, Эйвар, – прорычала она, не замечая, как выходит из себя.

– Я не хотел тебя обидеть, – чуть спокойнее ответил парень, однако все еще чувствовалось, что он не готов прекратить спор, несмотря ни на что. – Но твои слова абсурдны, и ты сама это знаешь.

Мелания ничего не ответила, продолжая поглаживать летучую мышь. Только теперь она делала это скорее механически.

– Ладно, я пойду хлебну кофейку, сделаем паузу, – продолжил парень. – Не злись на меня, я хотел, как лучше.

А затем просто вышел из помещения, прикрыв за собой дверь. Некромантка осталась одна. Если не считать ее нового таинственного кожистого друга, что продолжал смотреть на нее красными глазками так, словно что-то понимал в происходящем.

Мелания некоторое время молчала, а потом негромко пробурчала себе под нос:

– Он не имел права вспоминать Маркуса. Не имел.

Летучая мышь повернула голову набок и издала какой-то писклявый звук.

– Потому что это подло! – выдохнула девушка, будто отвечала на вопрос. Было приятно думать, что она снова говорит не сама с собой.

Ее брат исчез почти год назад, на следующий день после своего десятого дня рождения. Тем утром был выходной день. Он надел новую футболку с вставками из драконьей чешуи, подарок Мелании, и вышел погулять. Правда далеко от дома ему уйти не удалось. Когда некромантка выглянула в окно, чтобы попросить его вернуться пораньше, увидела нечто ужасное. Прямо с неба на блестящих медью черных крыльях спускалась нежить. Некрогарпии, которых в черте Ихордаррина просто не могло быть.

На всю столицу наложены сильнейшие чары, защитная сеть от мертвецов. Это заклятье поддерживалось, обновлялось и улучшалось уже множество веков, защищая жителей от нежити. Собственно, поэтому Мелания и не боялась, что та летучая мышка, которую она так свободно почесывала, была ожившим созданием Тьмы. Ей просто не удалось бы перевоплотиться под гнетом защитной магии десятков некромантов, охраняющих город.

И все же непонятно как, но в тот день некрогарпии появились возле их дома. Они подхватили Маркуса огромными острыми когтями и просто унесли. На ее глазах. А она не успела ничего сделать.

Крики брата до сих пор стояли в ее ушах. Как и в ушах их матери, взглянувшей в окно в последний момент и видевшей, как ее сын исчез в предательски-голубом небе.

С тех пор их жизнь кардинально изменилась. Мать серьезно заболела. А Мелании пришлось работать за троих, чтобы хватало денег на лекарства и жизнь. Хорошо, что некроманткой она была с детства и к тому времени уже некоторое время подрабатывала нелегальным уничтожением слабенькой нежити. Теперь пришлось утроить количество заказов и браться даже за самые опасные случаи, которые раньше она обходила стороной.