Любовь зла или Как полюбить козла (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

- Завтра к полудню ты станешь человеком.

Огнецвет, паразит такой, недоверчиво фыркнул, упрямо тряхнув рогатой башкой. Ну и ладно, плевать, я-то точно знаю, что права и у меня всё получится.

- Со мной за травами пойдёшь или здесь подождёшь?

Козёл задумчиво почесал рогом бок, переступил с ногу на ногу и пробурчал:

- Да разве можно тебя одну оставлять, ты же непременно в какую-нибудь неприятность вляпаешься. На волков голодных нарвёшься или медведя бешеного встретишь, а то и оборотня обезумевшего.

Ух ты, мне кажется, или обо мне заботятся? Хм, приятно. Я кокетливо заправила за ухо выбившуюся прядь, насколько смогла, обольстительно улыбнулась и промурлыкала:

- Тебе небезразлично, что со мной будет?

По канонам романтических книг, которые я пусть и изредка, но читала, Огнецвет должен был упасть на одно колено, прижать руки к трепетно вздымающейся груди и прерывающимся от волнения голосом поведать мне о своей неземной любви, разгоревшейся в нём подобно скоротечной чахотке… ой, простите степному пожару. Вместо этого козёл сощурил светлые глаза, тряхнул башкой и насмешливо проблеял:

- Если у тебя, Радуга, начались провалы в памяти, которыми так славится девичья память, то я тебе напомню: ты должна вернуть мне человеческий облик. И пока ты этого не сделаешь, мне будет действительно не всё равно, где ты и что с тобой. Но только до тех пор, пока я не расколдован, понятно?

Вот гад, нет, всё-таки козлиный облик ему гораздо больше человеческого подходит! Можно подумать, убыло бы с него, если бы он мне что-нибудь приятное сказал! А я вот как возьму, как перепутаю травы, как сварю вместо этого зелья эликсир от запора, вот тогда-то он, голубчик, у меня побегает! Я красочно представила, как Огнецвет мечется по кустам в поисках уединения, и кровожадно усмехнулась.

- Варево своё сама первой пробовать будешь.

Огнецвет в очередной раз доказал, что, когда не надо, может быть очень наблюдательным. Нет, не зря я его всё-таки заколдовала, искренне жаль, что придётся человеческий облик возвращать, недостоин он его. Пыхтя от досады как целое семейство разгневанных ёжиков, я хлопнула в ладоши, набрасывая на себя магическую защиту. Самую простую, призванную уберечь от гнуса, который словно только и ждёт, когда я выйду в лес или поле за травами. И чем этим комарам да мошкам так моя кровь нравится, нападали бы, вон, лучше на Огнецвета, ему полезно кровососов кормить, глядишь, лишняя дурь выветрится. Я посмотрела на смирно стоящего рядом козла, принюхалась и брезгливо сморщила нос. Да уж, пахнет козлик отнюдь не розами, надо бы его по возвращении из леса искупать, а то от его вони скоро глаза слезиться начнут, да и господарыне Сладиславе вряд ли понравится, если её сарай испорчен будет. Она там, насколько я успела заметить, кое-какие корма держит.

- Ладно, пошли, - я одёрнула юбку, торопливо заплела волосы в косу, чтобы в лесу за ветви не цеплялись, и прищурившись посмотрела на солнце, определяя, который сейчас час. – Пока до леса дойдём, как раз и наступит пора сбора трав.

- Хочешь сказать, мы до осени идти будем? – мекнул Огнецвет, подёргивая хвостом.

Я глубоко вздохнула, сосчитала до десяти и ровным тоном ответила:

- Да будет тебе известно, травы лучше всего собирать ближе к вечеру, когда они соком полны. А в жару да солнцепёк только ветки для веника хорошо брать.

Огнецвет переступил с ноги на ногу, махнул хвостом и с таким беззаботным видом потопал к дороге, словно я его в трактир на чашку чая пригласила. Ничего, что сам только что меня оборотнями и прочими хищниками пугал?! Я героическим усилием победила подленькое желание оставить всё как есть, чтобы потом, если Огнецвет пострадает, а то и вовсе сгинет в лесу, удивлённо хлопать глазами и разводить руками, мол, не знаю, как всё это случилось. Нет, пусть он и козёл, но всё-таки не настолько мерзкий, чтобы его беззащитного в лес тащить.

- Подожди, - я попыталась сотворить защитный кокон прямо на ходу, но споткнулась о камешек и чуть не вспахала носом землю, - да постой же ты!

- Чего ещё? – Огнецвет остановиться не пожелал, лишь бросил на меня пренебрежительный взгляд, словно на побирушку, дерзнувшую ухватить благородного господина за полу богато расшитого плаща.

- Я на тебя защиту не набросила, - я из последних сил старалась говорить миролюбиво, хотя мысленно уже ощипывала обнаглевшего козла по шерстинке.

Огнецвет разудало тряхнул рогами:

- Это, моя милая, ещё спорный вопрос, кто кого защищать будет.

Да во имя магии, породившей всё живое, не стану я опускаться до спора! Если козлик хочет поизображать из себя героя, мешать не стану! Я фыркнула, гордо вскинула голову, расправила плечи и прошествовала к калитке, даже не посмотрев в сторону Огнецвета. Козёл моими стратегическими манёврами не вдохновился, громко мекнул и поскакал впереди меня, задрав куцый хвост и смешно выбрасывая вперёд ноги. У соседнего дома Огнецвет повернулся ко мне (я демонстративно отвернулась в другую сторону), легко перемахнул через ворота и, судя по стремительно нарастающим крикам, принялся резвиться в цветочной клумбе, любовно разбитой прямо под окнами. Вот ведь гадёныш! Я метнулась к дому, взмахом руки распахнула ворота и рухнула на землю сбитая с ног довольным до неприличия козлом.

- Да что же это ваш козлик творит, господарыня ведьма! – заверещала хозяйка изувеченной клумбы, вцепляясь в меня покрепче голодного клеща. – Он же мне, скотина такая, все благоцветы лазоревые истоптал!

Я застонала. Благоцветы, да ещё и изысканного лазоревого окраса, - цветы редкие, каждая луковка оплачивалась золотом, и никому и в голову не приходило жаловаться на дороговизну. Один аромат этих нежных цветов исцелял от многих болезней, отводил от дома беды и лихих людей, способствовал обретению счастья и достатка в семье… Перечислять можно было до бесконечности, благоцветы помогали практически всегда и во всём, входили в состав самых редких и дорогих зелий, обеспечивали моментальное восстановление магических сил и даже дарили способность к предвидению. А Огнецвет, скотина такая, целую клумбу загубил. Мне же век за истоптанные цветы не расплатиться, даже если я буду работать без сна и отдыха, всё до последней монетки отдавая хозяйке уничтоженных цветов.

- Люди добрые, да вы только посмотрите, какая беда у меня приключилась, - продолжала голосить разъярённая женщина, собирая охочую до чужих невзгод публику. – Жила – не тужила, благоцветы разводила, а тут на-ко, козёл ведьмин все цветы истоптал, испоганил, да ещё и нагадил посреди клумбы!

И главное, когда и успел, паразит такой, у него же на все про всё минут пять было, не больше. Правильно говорила наша преподавательница по пакостям: дурное дело не хитрое, на него времени много не требуется.

- Прежде, чем ты начнёшь плеваться огнём, аки легендарный дракон, присмотрись к цветочкам, - мекнул у меня над ухом Огнецвет и тут же благоразумно отскочил подальше, уворачиваясь от моего кулачка. – Если ты и вправду ведьма, а не шарлатанка, быстро поймёшь, что к чему.

Я метнула в обнаглевшую зверюгу пару колючих молний, удовлетворённо улыбнулась, заметив дымящиеся подпалины на козлином боку, и, немного успокоившись, посмотрела на клумбу. При виде растоптанных и растерзанных цветов моё сердце сжалось от боли, я часто заморгала, прогоняя слёзы. Вот ведь гад, такую красоту уничтожил! Я горестно хлюпнула носом, присела на корточки, гладя растоптанный лепесток, да так и застыла, недоверчиво уставившись на поникшие, местами вывороченные с корнем растения. С лекций по травоведению я твёрдо помнила, что сок благоцвета розовый, с нежным перламутровым отливом, стекает крупными каплями и быстро загустевает, становясь цветочным жемчугом. Эти жемчужинки ценились ещё дороже самих цветов, за них платили уже не золотом, а драгоценными камнями, и, естественно, позволить себе хотя бы одну могли лишь очень и очень богатые люди. Так вот, цветы на развороченной клумбе никакими камнями не истекали: ни драгоценными, ни даже обычными булыжниками. Я недоверчиво взяла в руки измятый, поникший лепесток, поднесла его к носу. Чарующий аромат благоцвета пропал бесследно, цветок пах сырой землёй, козлом и… лиловым колокольчиком. Самым обычным, какие любят расти по краям канав и у рачительных хозяек считаются назойливым сорняком вроде крапивы.