Второй шанс для Юлии! (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна

   - То есть ты... Ну... не улетишь... не уйдешь... не бросишь меня?

   Все так же медленно помахивая крыльями, он приблизился ко мне, и мы словно две бабочки зависли над прекрасным цветком, освещенные лунным светом. Заключив мое лицо в ладони, прошептал.

   - Никогда не уйду! Не брошу! И не улечу от тебя больше! Мой огонек!

   Он приник к моим губам, тихо клацнув клыками по зубам, давая возможность ощутить нежность и сладость его губ. Я вцепилась в широкие плечи руками, мы парили над землей, и я не ощущала разницы в росте, обхватив его тело руками, ногами и хвостом. Медленно, не прекращая поцелуя, опустились на землю, точнее это он стоял, я же довольно усердно изображала лиану, обвиваясь вокруг его тела и все теснее прижимаясь к нему. Он рывком содрал с меня рубашку, я не возмущалась, забывшись в его аромате, в его руках, которые сжимали мои ягодицы, прижимая к паху и заставляя гореть в предвкушении. Здравые мысли таяли с каждой секундой этого чувственного безумия. Наши штаны постигла та же участь, что и рубашку, на поляне стояла абсолютно обнаженная пара, в диком животном приступе страсти буквально прилипшая друг к другу. Вцепившись ему в волосы, я пробовала и облизывала его губы, скользящие по моему лицу, собирая остатки слез, и язык, хозяйничающий у меня во рту. Но я больше не плакала, я рычала, стонала и всхлипывала - так велико было напряжение, нарастающее в груди, и он его тоже почувствовал, потому что мы упали в траву, взметнув телами сотни маленьких сверкающих светлячков. Они повисли над нами, и у меня на мгновение возникло ощущение нереальности и сказочности происходящего. Благоухающая тысячами цветов ночь, огромная луна над нами, любимый мужчина, ласкающий мое тело, и сотни маленьких светящихся свидетелей этого безумства - нашего единения. Когда он, наконец, проник в меня и начал двигаться, наполняя внушительной размером плотью, показалось, что мое тело начинает гореть, и огонь этот распространяется из места нашего соединения. Мои крылья и волосы огненным покрывалом раскинулись по земле, а сверху наши двигающиеся в едином ритме тела накрыли его крылья, черным пологом скрывая от остального мира. Кусала его плечо и тут же зализывала раны, когтями царапала кожу у него на спине и сходила с ума от того невероятного напряжения, что росло внутри меня. Его толчки становились все резче, сильнее, уже причиняя легкую боль, тем не менее, смешанную с наслаждением. А затем произошел взрыв, заставивший нас обоих застыть в напряжении и с глухим рычанием откинуть головы и завыть. Я не знаю, что испытывал он, я же в первое мгновение почувствовала, что горю. Точнее, будто в меня плеснули жидким огнем, который со скоростью распространяется по всему телу, мгновенно превращая боль в дикое ни с чем несравнимое удовольствие. Со взрывом внутри - вот с чем это можно сравнить, причем с полным выносом мозга и срыванием крыши.

   Контроль над своим телом я потеряла, а потом потеряла и контроль над своей магией, она вырвалась наружу, окутав нас ревущим пламенем, к нему присоединился ветер, словно торнадо захватывая в безумную воронку и поднимая над землей. Открыв глаза, я как будто со стороны наблюдала, все еще находясь в чувственном экстазе, как огонь смешивался с торнадо, сплетаясь в танце страсти в единую стихию вокруг нас. Невероятно, мистически и волшебно - только такие мысли пришли в голову, пока я, обхватив своего бога всеми конечностями словно спасательный круг, все еще чувствуя внутри себя его налитую плоть, прижималась к нему и плакала. Только уже от счастья, удовольствия, ощущения, что уже никогда после этого не смогу быть прежней. Я изменилась, точнее он меня изменил, полностью.

   Стихии утихли, и мы снова опустились на землю в небольшой выжженный круг под нами, а я все цеплялась за него, не в силах расстаться и разжать руки, чтобы выпустить его из своих объятий. Только одна мысль, что придется разомкнуть объятия, принесла боль. Он отступил с черного пятна, на зеленую траву, встав на колени, уложил меня и тут же улегся рядом. Крепко прижимал к себе и что-то шептал на ухо - тоже не остался равнодушным участником нашего единения. Распластавшись по великолепному телу, потерлась щекой о мохнатую грудь, покусывала горошинки сосков и тут же почувствовала, как его плоть снова настойчиво упирается мне в бедро. Подняла счастливое лицо, заглядывая в его глаза и впервые, столкнулась с взглядом Тервишесса, в котором ярко горели нежность и обожание, сменив холод и бесстрастность. И я поторопилась насладиться этими непривычными чувствами, исходящими от него. Подтянувшись по его телу, целовала лицо: глаза, брови, щеки, скулы и губы, и даже клыки - ничего не обойдя своим вниманием. Иногда, не сдержавшись, я шептала.

   - Мой! Только мой! Ты только мой! А я только твоя!

   Гладила его тело, восхищаясь скульптурными, четко вылепленными линиями, мягким плюшевым покровом. Перекатывающимися мускулами на груди, руках и ногах. Не чувствуя неловкости, испытывая непреодолимое любопытство, изучала каждый сантиметр его тела. Когда дошла до столь внушительной его части, которая гордо торчала, меня перевернули и подмяли под себя. Второй раз в точности повторил первый, и я вконец сорвала себе горло и до крови искусала губы.

   Как оказалась в выделенном нам гостевом домике, я помнила плохо, но вот проснувшись и почувствовав Тери рядом с собой, поняла, что моя жизнь, наконец, изменилась к лучшему, и я счастлива как никто другой и никогда ранее.

   Он лежал на спине, и мои крылья, лежащие поверх его, резко контрастировали по цвету. Тьма и пламя - восхитительное сочетание. Моя рыжая лапка, скользящая по его молочной шкуре, еще больше умилила, и я, нагнувшись, вдохнула его аромат, а потом, не удержавшись, потерлась об него, чтобы как можно больше его осталось на моем теле. Я излучала столько любви, что его скоро в ней купать можно будет. Взяла обеими руками его лапу, с жуткими, смертельно опасными когтями и, положив голову ему на плечо, обернула ее вокруг себя и прижалась к ней губами, выцеловывая дорожки. Каждый коготок, палец и подушечку на ладони. Зарылась в его ладонь лицом, наслаждаясь ее мягкостью и теплом. А потом накрыла ее своей, молясь про себя, чтобы каждое утро начиналось именно так. Рядом с ним и после ночи неземной любви. По щеке скользнула слеза от страха, что мои мечты редко сбывались, но тут его рука напряглась, и моя голова съехала вниз, а надо мной навис Тери, пристально разглядывая мое лицо с мокрыми дорожками от слез. В его глазах сверкали неприкрытая тревога и напряжение.

   - Почему ты плачешь, Огонек?

   Я замерла, но все же сказала правду.

   - Потому что боюсь! Боюсь, что ты снова будешь смотреть на меня холодным бесстрастным взглядом. Боюсь, что эта ночь и это утро никогда не повторятся!

   Он нахмурился, в глазах мелькнуло удивление и легкая неуверенность. Потом он прошелестел странно хриплым голосом.

   - Юлия! Малышка моя! Понимаешь... Представитель моего рода... Нас всех прокляли из-за моего деда. Его несдержанность в отношениях, развлечениях и желаниях привела к столь трагичным последствиям. Отец сгорел, пытаясь спасти свой народ, а мать наверное последняя из дрийя, кто способен был любить, ушла вслед за любимым мужем. Наша раса на грани вымирания, и я в ответе за них. Жизнь научила меня ответственности за других, умению контролировать себя, свои эмоции и желания. Это очень важно для правителя. Прости меня, если причинил тебе боль отношением или поведением, мне иногда кажется, что я слишком многое уничтожил в себе. Но ты вытаскиваешь из меня наружу столько всего забытого, нового и незнакомого, что боюсь, сама скоро пожалеешь об этом. Я могу быть слишком большим собственником и отобрать у тебя всю свободу!

   Последнюю фразу он сказал с каким-то угрожающим рыком и снова посмотрел на меня с напряжением. Успокоенная его словами и обрадованная тем, что ради меня он меняется, ласково коснулась его лица. Такое любимое обожаемое клыкастое лицо. А ведь любовь слепа, это точно, потому что я не вижу его недостатков. Потому что для меня он состоит из одних достоинств.