Никогда не кончится июнь (СИ) - Кроткова Изабелла

— Как это — взять на время? Он ведь не даст! — парень вскинул на лоб белесые брови. — Угнать, что ли?!.

Я моментально представила первые страницы городских бульварных газет.

«Дочь известного в городе адвоката Игоря Буранюка на пару с малолетним сообщником угнала машину модного художника, участника выставок авангардной живописи, автора скандальных картин «Иван Царевич и брат его Иван» и «Аленушка и брат ее козел» Станислава Ревицкого…»

И невольно поморщилась.

Но другого выхода на ум не приходило.

— Придется взять, — нажала я на слово «взять». — Мы очень аккуратно…

Степа замолчал, раздумывая.

— Ладно, — тяжело уронил он, наконец. — Надо так надо.

— Естественно, это поручается тебе. Как его… — я хмыкнула, — другу.

— Ничего не скажешь, дружеская выходка… — пробурчал Степан. — А что, у твоего отца нет машины, что ли?

Я только отмахнулась.

— В гараж нам не попасть, там такая сложная система, да и ключи от гаража в сейфе. Так что об этом забудь. В общем, Стаса я отдаю на твое попечение, и постарайся, чтобы к завтрашнему вечеру его побитая «пятерка» была в нашем полном распоряжении.

— Пара бутылок пива и немного водки… — ухмыльнулся будущий воришка. — А ты водить-то умеешь?

— Я?.. — растерялась я. — Я думала, что ты умеешь…У нас тут молодежь уже вовсю лихачит…

Лицо Степы расплылось в дурашливой улыбке.

— Я в деревне на дедовом «Феррари» каждое лето гоняю… Только там, где народу нет, и вместе с дедом!

Воцарилась тягостная пауза, во время которой у меня промелькнула нелепая мысль, зачем деду в деревне «Феррари»?..

Потом Степа, посерьезнев, сказал:

— Да ладно, я пошутил насчет «Феррари». А водить я умею. И вроде неплохо…

— Тем лучше… — после паузы выдохнула я. — Тогда тебе желательно как можно быстрее приступить к налаживанию крепких дружеских отношений, дабы максимально расположить объект к себе. А я тем временем разузнаю, где в самое ближайшее время пройдут международные конкурсы гитаристов. Распределив обязанности, я двинулась к компьютеру.

— А ты мне нравишься, принцесса-авантюристка! — весело крикнул мне в спину парень.

Сев за монитор, я услышала хлопок двери — это Степан направился к раздолбаю Стасу Ревицкому, разрабатывая в голове коварный план кражи машины у друга.

И ведь это не кто иной, как я, толкаю несознательный элемент на нарушение заповеди «не укради», причем на откровенно подлое нарушение…

«Во имя его же спасения все средства хороши…» — не очень уверенно подумала я и, что бы не заморачиваться на этом двояком утверждении, нажала на значок браузера.

ГЛАВА 27

На этот раз интернет не просто разочаровал меня, а сразу убил наповал.

Международные конкурсы… Как бы не так!

Не конкурсы, а только один конкурс.

Только один!..

Да и на него я, похоже, НЕ ПОПАДАЮ.

Международный конкурс исполнителей на гитаре пройдет с 16 по 22 июня в Милане. Заявки принимаются… Ах нет, они уже давным-давно приняты. И состав участников также давно определен. Потому что 16 июня наступит через пять дней, а срок подачи документов и обязательного взноса истек две недели назад.

В отчаяньи я треснула ладонью по столу и тут же завопила:

— Ой-ой-ой!!!

Даша, поспокойнее! Не хватало еще руки ломать! Как тогда конкурс выигрывать?.. Нам нужна только победа! — сказала я самой себе.

И тут же мне показалось, что это сказала вовсе не я, а кто-то другой. И сказал уже давно… в той самой, нездешней, памяти…

Внезапно меня обняло чувство, что кто-то установил надо мной высокое покровительство. Не знаю, откуда пришло это ощущение, но тот факт, что моя заявка не принята, взнос не отправлен, и мои документы все еще у меня, а не у жюри конкурса — все это перестало иметь значение.

Потому что все по-другому…

Ощущение времени вдруг как-то странно расширилось, и к сегодняшнему моменту моего сидения за компьютерным столом вдруг непостижимым образом примешался другой момент, из забытого, незнакомого прошлого. Они, эти два разных периода жизни, как бы соединились и существовали сейчас неразрывно.

Почему-то в эту секунду, сидя за столом в гостиной соседа, я одновременно сижу еще в одном месте — на его кухне… Только я совсем по-другому одета, и у меня челка, которую я не ношу уже почти полгода… Теребя пуговицу синего халата, я смотрю в монитор и вижу, что все потеряно и все сроки вышли… И в то же время, сидя на кухне в брюках и белом джемпере, я знаю, что документы отправлены, об этом не стоит беспокоиться…

И я знаю об этом уже не менее полугода…

И это ощущение засасывает меня с головой… Экран как будто меркнет, и комната куда-то отступает,

и из двух меня — сегодняшей и тогдашней — я сегодняшняя начинаю растворяться и окутываться дымом… И вот уже я вижу себя только одну — ту, что не здесь и не сейчас — ту, что с челкой…

Теперь, когда картина нынешнего дня куда-то уплыла, все видится гораздо четче. Да, я сижу на кухне Бориса Тимофеевича, в белом джемпере и джинсах. Я окидываю взглядом стол и краем глаза, среди чашек с кофе, сахарницы и тарелок мельком замечаю какой-то небольшой предмет на самом краю. Но как только я поворачиваю голову в его сторону, что бы рассмотреть подробнее, закрытая дверь кухни приоткрывается, и я поднимаю глаза и вижу, как за край двери с обратной стороны ухватилась старческая ладонь хозяина.

— Борис Тимофеевич, смотрите, как у меня получается!.. — весело кричу я и, не глядя, уверенной рукой тянусь к тому самому предмету на краю стола и…

… — Все в порядке! — вдруг гаркнул мне на ухо голос Степы. — Вот ключи!

Голову пронзила резкая боль.

Картинка треснула и разбилась на осколки.

И из нее начала словно просвечивать другая — день сегодняшний. Какое-то время — доли секунды — они опять существовали вместе. Кухня, дверь и рука антиквара — и зал, желтый диван в углу, экран компьютера… Все это имело какие-то неестественные, извилистые формы, но постепенно начало выпрямляться, расправляться… Одна картина приобрела объем и насытилась цветом, другая наоборот, выцвела до прозрачности и исчезла. И вот передо мной уже совершенно обычная комната, и никаких следов наслоения…

Возвращение в реальность заняло не более трех секунд.

Стряхнув странное наваждение, я повернула голову, и перед моим носом туда-сюда закачались ключи от машины.

— Видала? — похвалился Степа. — Учись!

И заржал совершенно детским, беззаботным, громким смехом.

— Уже? — не смогла я скрыть изумления. — Быстро же ты его споил!

— А он уже был пьяный! — весело объяснил подросток. — Я только перебросился парой общих фраз и незаметно спер ключи — они на крючке висели.

— Пять баллов, — оценила я, слегка поморщившись от лексикона приятеля. — Где машина?

— За углом, в гаражах.

Я кивнула.

— Родители Стаса сейчас на даче, а сам он теперь до утра носу из дома не высунет. Потренируйся пару кругов вокруг Менделеева, только мимо подъезда не проезжай, объедешь со стороны Школьной аллеи. Понял?

— А как ты собираешься следить за Чекнецким? — крутя на пальце ключи, Степа присел на край стула. — Квартира в телефонной книге не указана, а в лицо мы его не знаем…

— Что-то мне подсказывает, что я уже видела его — тогда, в «Лабиринте». Что он один из тех… Ну, тех игроков в карты, про которых я тебе рассказывала. Не думаю, что в тупике Музейщиков огромные дома. Насколько я помню, они там маленькие, двухэтажные. Один-два подъезда. Будем смотреть на всех, кто выйдет из дома поздно вечером. Ищущий да обрящет! А теперь ступай освежи свои навыки вождения.