Драконий чих, или Отскребайте мага! (СИ) - Юраш Кристина

Я честно пыталась объяснить ему, что охота на котлеты — опасна и трудна. Что котлеты быстро бегают. А мама устала. И уже не настолько ловка и сильна, чтобы настигнуть котлету в два прыжка. И уж тем более, чтобы вступить с ней в неравный бой.

Меня доедала совесть. Однажды малыш вырастет и будет охотиться сам. Воображение уже рисовало дракона в синем небе. И крики перепуганных людей: «Дракон!». «Ой, да ладно вам! Смотрите, какой он тощий! Охотится на трусы и котлеты!», — машут рукой старожилы.

А маме придется лично охотиться на мамонтов. Чтобы готовить котлеты. В пропорции один мамонт — одна котлета.

Когда вас доедает совесть, можно просто дать ей в зубы. Что я и сделала.

Чешуйчатые неприятности просто притягивались к тому месту, где они обычно живут. И не слезали с него.

— Так, слезантий с меня! — потребовала я, морщась от боли.

Этот ожог я пыталась исцелить заклинанием. Но он почему-то горел и побаливал.

Обиженный Фуфлыжник был ссажен с меня на одеяло. Я снова прикрыла глаза, стараясь не думать, что спать осталось два часа. Фуфлыжник что-то грыз. Открыв глаз, я выяснила, что это ножка стола. Чавкал он очень аппетитно. Видимо, ему было вкусно.

Успокоившись и возрадовавшись, что ребенок нашел себе занятие, я закрыла глаза. А зря!

— Аааааа! — заорала я, чувствуя, что перед глазами потемнело.

— Пуф! — радостно выдал Фуфлыжник, приземляясь мне на попу. И попытался напасть на меня в детской кусательной форме.

— Ты это откуда… — прищурилась я, глядя на раскинутые в полете крылья. Мой взгляд упал на шкаф. Прыгать на больную мамину попу может только дракон самоубийца!

— Мамочки, — простонала я, видя, как ловкие когти карабкаются по отвесной дверце. Дверца шкафа была открыта. На ней покачивался гордый победитель маминой нервной системы, властелин фантиков и мастер прицельного попадания в список самых трудных детей.

Я попыталась отползти. Чем возмутила ребенка до глубины: «Фуф!». Всем видом он намекал, что мама должна лежать неподвижно! И в будущем он вырастет не ловким охотником, а ленивым падальщиком.

«Падальщик со шкафа» снова приземлился на меня. Но не угомонился. Невидимая сила снова потянула его на подвиги. Я пыталась поймать любителя острых ощущений пониже хвоста и проверить, где находится шило. А заодно и чистоту окрестностей шила. Но грозным: «Фуф!», мне намекнули, что мы уже большой. А я вот-вот стану причиной моральной детской травмы.

После шестого раза я разгадала секрет. Мама интересная. Мама пищит и «вошкается», если на нее упасть. Кровать — не интересная. Она молчит. И не охает.

Я уже чувствовала, что Фуфлыжник укладывается спать. И требует, чтобы я соорудила ему из одеяла пещеру. В последнее время он спит только в одеяльной пещере. И больше никак.

Его ничуть не смущает, что на улице остаются хвост и задние лапы. Юный уничтожитель маминых нервных клеток считает, что надежно спрятался. И проезжающий мимо рыцарь не обратит внимания на хвост и подрыгивающуюся лапу.

— Фуф! — запротестовал Фуфлыжник.

Он только что забраковал пещеру, которую я ему соорудила. Дескать, сама живи в ней, если тебе нравится!

Я собрала из одеяла еще одну пещеру. В нее засунулась драконья морда. А потом вылезла: «Фуф!». «Мама, а ты не могла бы в ней ремонт сделать?», — намекал малыш, требуя еще одну пещеру. Я снова принялась собирать пещеру, оставляя открытый проход.

«Мама, ну кто так делает пещеры? Ты что? Пещеры делать не умеешь?», — смотрели на меня расстроенные глаза. «Где сталактиты, сталагмиты, куча принцесс, несметные богатства?», — на меня уже смотрели с обидой.

Я засыпала в пещеру его сокровищницу. И он успокоился. Проснулась я от грохота. И расстроенного «Пуф-пуф!»

Я открыла глаза. В окнах уже багровел рассвет. Я подняла голову и увидела, как маленький чешуйчатый истребитель всего и вся пытается долететь до верхней полки. На которой сидели две куклы. Принц и принцесса. Мое напоминание о детстве.

— Держи, — протянула я ему игрушки. — Теперь все? Мама может поспать?

Фуфлыжник был вне себя от счастья! Он хищно обошел кукол вокруг. А потом бросился на принцессу. Он сражался с ней ни на жизнь, а насмерть. И под конец героически откусил ей голову. А потом, довольный победой, схватил принца за плащ. И поволок в свою пещеру.

— Теперь я, кажется, понимаю, почему популяция драконов резко сократилась, — зевнула я.

Через пару минут довольного урчания из пещеры послышалось сопение. Я приподняла «своды пещеры», глядя на растерзанного принца.

— А, нет. Я ошиблась, — вздохнула я, опуская пещеру обратно. — Спокойной ночи, малыш…

Стоило мне прилечь и закрыть глаза, как послышался звонок будильника.

Я зевала так сильно, что пролетающий мимо дракон, мог перепутать мой рот и свою пещеру. Вид у меня был помятый, словно, все-таки перепутал.

— Никуда я не пойду, — выдохнула я. И обреченно упала на стул: «Ой!».

— Какой у уже косяк? — сонно спросила совесть. И заворочалась.

— Спи, спи, — успокоила ее я. И тут же спела совести колыбельную.

Звонок прозвенел для всех. А я снова зевнула. В голове гудело, из рук валилось абсолютно все. Ожог на попе требовал покоя и сочувствия.

Стук в дверь заставил меня подскочить, как ужаленной.

-Инквизитор просил передать. Что если тебя не будет на уроке… — послышался голос кого-то из наших.

Фуфлыжник поднял голову и пустил газики. Он уже выбрался из пещеры и спал, положив голову на принца.

— А… я… эм… — запаниковала я.

Кто бы мог подумать, что Инквизитор придет сюда. Что делать? Что же делать? 

— Он сказал, что у тебя есть минута, — послышался голос. — Если через минуту тебя не будет на уроке, он…

 Дальше запыхавшийся голос не договорил, давая простор для моей буйной фантазии. Я сглотнула и бросилась к учебному доспеху. И стала натягивать его на свой обгорелый попец.

— Пуф! — напомнил мне про котлеты Фуфлыжник. И свернулся колечком. Из его ноздрей валил черный дымок. От дыхания дракончика шуршал золотистый фантик. Голова принца валялась возле хвоста. А в лапке был зажат остальной принц. Умилительная кровожадность!

— На урок! Быстро! — послышался стук дальше по коридору. — У тебя есть минута!

Собирает всех? Ну-ну… Сейчас будет пытаться понять, кто вчера прицельно метнул какашку в лицо его сиятельству.

Выскочив из комнаты, я бросилась по коридору. Впереди меня кто-то в доспехах уже растворился в портале.

Я влетела в зал вместе с другими опоздавшими. Инквизитор стоял возле окна, опираясь на жезл, как на трость. Он отклонил ее в сторону. И почему-то смотрел на яркое голубое небо с белыми барашками облачков. Остальные уже разминались. Кто-то отжимался от пола. Кто-то качал пресс. Словом, грохот стоял такой, что в страшном сне не приснится. Даже в доспехах инквизитор обязан быть выносливым и гибким.

— Неужели? — резко повернулся Инквизитор в нашу сторону. — Не ожидал! Удивили. Как спалось?

Его бровь удивленно поднялась. А рука спрятала золотые часы в карман.

— Вы опоздали на три секунды, — на губах Инквизитора появилась улыбка. И тут же померкла.

Я тяжело дышала. Попробуй, побегай в доспехах по коридорам! Особенно, после бессонной ночи. По залу раздавалось: «Бдзень, бдзень, бдзень!». И стоны, как при родах. Мы ни разу не качали пресс на полу в доспехах. Обычно мы что-то под себя подстилали.

— Простите, в можно мат для качания пресса? — спросил кто-то отважный, подходя к Инквизитору. Тот медленно перевел глаза с нас на студента. А потом снисходительно улыбнулся.

— Попробуй с «мля», а дальше как пойдет.

Внезапно глаза снова вернулись к нам. Движением головы нас направили в зал. Я глубоко вздохнула и легла на пол.

— Ыф, — выдала я, понимая, что, пожалуй, начну с «мля!». Бдзень! Звон шел по всему телу.

— Если на вас доспехи, это еще не значит, что вы бессмертны.

Я краем глаза смотрела на кончик трости, стучащий по чужому наплечнику.