Генетика любви (СИ) - Катрин Селина "Сирена Селена"

В голове сам собой всплыл уродливый узел на шёлковом кимоно супруга.

Нежность и забота в синих глазах Себастьяна — безразличие в тёмных Мориса. Безукоризненное воспитание и интеллигентность Касса — грубость и ограниченность супруга.  Готовность помочь первого — наплевательство на собственных сыновей второго. И дурацкий маленький узелок стал последней каплей. Я не выдержала, слёзы хлынули ручьём, прорывая плотину моей сдержанности.

— Орианн… тише-тише, Орианн, что случилось? Вам больно?

Мягкий голос Себастьяна прорвался сквозь рыдания, но от этого тёплого и бархатного «тише-тише» захотелось разрыдаться ещё громче. Краем глаза я улавливала, что на нас оборачиваются посетители, да и веду я себя возмутительно бесстыдно для Цварга...

«Морис сделал бы выговор…»

Больно ли мне было? Невыносимо. Но болела не рука — сердце — от жгучего, разъедающего душу сожаления, что всё так сложилось.

Губы Себастьяна побледнели. По мимике открыто читалось: он очень сильно хочет обнять, но сдерживается, стараясь соблюдать границы приличий на публике. Всё, что он себе позволил, — положить ладонь поверх моей руки. Горячее прикосновение напомнило то, другое, когда Себастьян присел на корточки и его бедро дотронулось до моего через два слоя ткани. Только на этой безумной планете женщина может коллекционировать воспоминания о прикосновениях, складывать их в драгоценную шкатулочку памяти и не чувствовать при этом себя ненормальной.

— Я могу вам как-то помочь? — обеспокоенно спросил Себастьян, вглядываясь в моё лицо.

Я не столько услышала слова, сколько прочла их по красивым, чётко очерченным мужским губам, сделала усилие над собой и улыбнулась сквозь слёзы.

— Да… нет… не знаю. — Всхлипнула в последний раз, вытерла щёки и уставилась на перемотанную ладонь.

«Наверно, я выгляжу сейчас отвратительно».

— Если бы я только была эльтонийкой… если бы у меня был шанс развестись. Юрист сказал, что аннулирование браков иногда дают смешанным парам.

Себастьян коротко выдохнул и принялся освобождать мою ладонь от тканевой салфетки. На свет показался порез — глубокий, но уже не кровоточащий.

— Хм-м-м, — хмыкнул астробиолог, трогая ранку вокруг.

— Что-то не так?

— Да вот, пытаюсь понять реакцию вашего организма. Действительно, кровь останавливалась для чистокровной цваргини долго, но тем не менее регенерация в разы лучше, чем у других граждан Федерации. Опять же, ваш фенотип… Да, допускаю, что у вас есть изрядная доля эльтонийских генов, но всё-таки вы цваргиня, Орианн. — Он сделал паузу и тихо добавил: — Ваш супруг нашёл на Эльтоне неогранённый муассанит.

«Он умудряется делать комплименты даже тогда, когда я выгляжу неприлично заплаканной…»

Протяжный вздох вырвался из моих лёгких.

— А просто так нам развод не дадут. Я могла бы настаивать на выполненном долге перед расой, в конце концов, у нас два сына, но Морис чётко дал понять, что против расторжения брака. Я уверена, что если дело дойдёт до Аппарата Управления, он станет уповать на то, что у него сформировалась ментальная привязка.

Отчаяние нарастало словно прибрежная волна перед бурей, я торопливо продолжила:

— Наш брак — ужасный фарс. Ему нравится статус женатого мужчины и ещё более редкий — отца — на Цварге, Морис рад выплатам от государства. Я же чувствую себя инкубатором и бесплатной домработницей. И при всём при этом, когда я просила развод, он рассмеялся и ответил, что сыновей я не получу в любом случае. У него навязчивая идея зачать дочь, чтобы привязать меня ещё сильнее… Эта планета стала для меня тюрьмой, Себастьян. Как же я её ненавижу!

— Мне так жаль… — ошеломлённо пробормотал мужчина и сжал пальцы. — Если бы я чем-то мог помочь…

— А вы можете!

Я посмотрела в его синие глаза и облизала пересохшие от волнения губы. Озарение пришло яркой вспышкой. Морису важен сам факт беременности, а передо мной мужчина, рядом с которым я впервые за долгие годы чувствую себя если не живой, то хотя бы интересной. И когда я представляю, что могла бы иметь интимную близость, то в голове вспыхивает образ Себастьяна: рельефное поджарое тело без грамма жира, сильные руки с выступающими венами, какие бывают у тех, кто много занимается спортом, мускулистая спина, широкие плечи и одновременно тонкая талия, которые я детально рассмотрела предыдущей ночью. А ещё аристократически длинные пальцы, ухоженные волосы с волнистой текстурой и соблазнительные ямочки на пояснице.

И чем чётче проступает в мыслях облик Себастьяна, тем я чётче понимаю, что даже не всё это делает его по-настоящему привлекательным, а ярко-синие глаза, отражающие как высокий интеллект, так и интеллигентность. Причём не ту нарочито-галантную интеллигентность, которая широко поддерживается и одобряется обществом: спросить разрешение у женщины, прежде чем прикоснуться, придержать дверь или подать сумочку… Нет, это какая-то совершенно другая, то ли врождённая, то ли приобретённая с годами интеллигентность, которая удивительным образом не сочетается, а где-то даже идёт в разрез с устоями и нормами Цварга. Даже если бы у Себастьяна не было за душой ни кредита, даже если бы у него не было высшего образования или он, к примеру, выбрал бы стезю простого военного, даже если сейчас бы он пригласил не в удивительный ресторан в гроте с водопадом, а на какую-нибудь заправочную станцию… Это всё равно в нём бы было.

«Как это делается?»

Щекам стало жарко. Внизу живота отчего-то тоже. И ноги задрожали…

Но ведь встречаются же как-то цваргини с мужчинами, чтобы по нескольким свиданиям определить, с кем разделить постель и завести детей? Чем я хуже? Если Морису так нужен ещё один ребенок и он категорически не хочет давать мне развод, по крайней мере, я забеременею от того мужчины, который мне нравится. Не оттолкнёт же он меня?..

«Сейчас или никогда».

 — Себастьян, умоляю, сделайте мне ребёнка!

***

Себастьян Касс

Касс не упал только потому, что сидел. И не поперхнулся чаем исключительно потому, что не пил.

— Себастьян, умоляю, сделайте мне ребёнка!

Она смотрела огромными влажными глазами оленёнка, её горько-сладкие бета-колебания дурманили рассудок, а во рту пересохло от мысли, что он нравится этой женщине до такой степени, что она хотела бы иметь от него ребёнка. В голове Себастьяна пронеслось множество мыслей о том, что он похитил бы эту женщину, увёз на край Вселенной и заботился о ней так, как никто и никогда. Он показал бы ей не только музыкальные водопады и летающие острова — все Миры, какие у него получится преподнести ей, — и добивался бы её улыбок, ласкал долгими ночами и вдыхал аромат распустившей сирени…

К сожалению, падать с высоты облаков всегда больно.

«Она замужем. У неё два сына. Как бы тебе ни хотелось, друг, но ты не можешь взять и согласиться на это предложение. В конце концов, это было бы низко даже по отношению к ней…»

В груди разрасталась огромная зияющая чёрная дыра. Себастьян прочистил горло, собираясь с ответом.

— Орианн, это же так не делается.

Ещё секунду назад мужчина чувствовал, как от неё веяло яркими эмоциями, но стоило произнести эту фразу, как цваргиня резко похолодела и закрылась. Выпрямила спину, посмотрела в сторону.

— Приношу свои глубочайшие извинения, профессор Касс, я действительно забылась. — От её безукоризненно вежливого тона как будто металлическим скребком по стеклу провели: внутри всё свернулось в тугой жгут. — Это унизительная просьба, я всё понимаю. Просто… вы мне понравились, и мне показалось… что я вам… не противна…

— Орианн, Орианн, да подождите же! Не в этом дело!

Себастьян попытался поймать её тонкие пальцы, но она спрятала руку под стол и демонстративно уставилась на водопад. Швархов водопад! Касс готов был сейчас отдать всё что угодно, чтобы она смотрела на него, а не на эту дурацкую воду.

— Вы мне тоже очень нравитесь… Вселенная, да я думал только о вас все эти дни! Но ведь это было бы неправильно!