Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
– Один живешь? – спросила я, проходя на его кухоньку.
Впрочем, судя по размеру кровати, я могла бы и так догадаться. Он жил здесь один.
Норт лишь кивнул, разворачивая наши сэндвичи.
– Жилье мне досталось вместе с арендой «Парадизо». Когда тетка узнала о моем желании переехать сюда насовсем, она предложила мне эту квартирку. Бесплатно.
Норт откусил от своего сэндвича. Соус «маринара» брызнул и потек у него по подбородку. Мне бы сейчас не помешали вилка и нож.
– Просто начинай есть, – посоветовал Норт, словно читая мои мысли. – Эти сэндвичи все равно пачкаются соусом. Но после первого куска тебя это перестанет заботить.
Он оказался прав. Все, что входило в состав сэндвичей, само по себе было вполне обычным. А вот вместе получалось то, что Иззи называла вкуснятиной. Еда, оправдывающая старый рекламный слоган: «Попробовав раз, ем и сейчас». Жаль, что у меня отключен Люкс. Я бы внесла эти сэндвичи в число своих пищевых фаворитов… Но что это даст? Ни сэндвичи Джованни, ни зеленый чай с молоком, который готовил Норт, не значились ни в чьем меню, и потому я не дождусь никаких перекрестных ссылок на мою иерархию пищевых предпочтений.
– Киношку посмотреть хочешь? – с набитым ртом спросил Норт.
– У тебя есть «ящик»? – удивилась я, пальцами вытирая уголки рта.
– «Гоу-бокса» у меня, естественно, нет. Но есть ноутбук с DVD-плеером и куча дисков. – Он кивнул в сторону стеллажа, низ которого был заполнен не книгами, а пластиковыми футлярами с DVD-дисками. – Выбирай.
Я пробежалась по названиям фильмов. «Руди», «Рокки», «Дархэмский бык», «Команда из штата Индиана».
– Сплошные старые спортивные фильмы, – удивилась я.
– Но они не только про спорт. Они куда глубже, – уверил Норт. – Ты их когда-нибудь смотрела?
Я покачала головой:
– А у тебя какой из них самый любимый?
Норт приготовился было ответить, но потом лишь улыбнулся и сказал:
– Садись. Я тебе его поставлю. Никаких лишних объяснений.
Он загородил стеллаж, и потому я не знала, в какой коробке лежал диск с его любимым фильмом.
Я достала унисмарт, чтобы проверить время. Херши прислала мне целых шесть сообщений. Последнее пришло три минуты назад и было написано большими буквами:
@HersheyClements: ТЫ ГДЕ?!?!
Я посмотрела, где она сама. Оказалось, что все еще в ресторане.
– Опять твоя соседка по комнате?
– Угу. Сейчас напишу ей, что сижу в библиотеке, иначе не отцепится.
– Не надо врать. Во всяком случае, в эсэмэске. Просто не отвечай.
– Она не узнает, что я вру. Унисмарт переключен на приватный режим.
– Ну и что? Твое местонахождение скрыто от внешнего мира, но «Джемини» все равно знает твои GPS-координаты. Даже если Люкс у тебя отключен, они обязательно появятся в журнале.
– Откуда ты знаешь?
– Так написано в условиях пользовательского соглашения.
– Ты что, читал эту занудиловку? – удивилась я.
– А ты разве не читала? – тоже удивился Норт.
– Не смеши. Как будто кто-то читает эти условия.
– Как все запущено! – покачал он головой. – Ты позволяешь Люксу принимать за тебя решения и даже не знаешь, каким образом он это делает?
– Хорошо. Допустим, ты прав, – отмахнулась я.
– Я действительно прав. Без «допустим».
– Ты прав. И Люкс знает, где я в данный момент. Но что изменится, если я совру не Люксу, а Херши?
– Люкс использует так называемый алгоритм нарезки, – ответил Норт. – Это программа для обнаружения паттернов в событиях. Она строится на узком спектре примеров из опыта пользователя. Скажем, Люкс идентифицирует тебя как человека, который врет лишь в тех случаях, когда испытывает чувство вины или пытается не задеть чьи-то чувства, или делает то, что, по представлениям данного человека, делать не следует. Например, идти в гости к малознакомому парню и оставаться с ним наедине в его берлоге. – Норт подмигнул мне. – Если ты сейчас соврешь о своем местонахождении, Люкс соберет всю информацию, связанную с этой ситуацией. В том числе и координаты места, где ты в действительности находишься. В будущем он будет делать все, чтобы удерживать тебя от аналогичных ситуаций. А вот я, например, не хочу, чтобы это произошло.
Слова Норта отдавали какой-то параноидальной теорией заговора, но ведь я действительно не знала, как и на каких принципах работает Люкс. Я просто нажимала кнопку «Принимаю», чтобы поскорее обзавестись новым приложением или сделать апгрейд самого Люкса.
Я демонстративно положила унисмарт дисплеем вниз.
– Ну так как, мы смотрим фильм?
– И что ты думаешь об этой картине? – спросил Норт, когда фильм закончился и на экране потянулись длинные титры.
– Вроде… интересная.
– Значит, тебе не понравилось.
– Нет! Понравилось. Я просто… просто не знаю, как к ней относиться. Ведь голос в голове Рея [16] – это же Сомнение? Правда? Значит, мы должны посочувствовать ему?
Норт негромко рассмеялся:
– Главное, фильм тебя захватил. Даже взволновал.
Я ерзала на диване. То-то и оно, что сюжет фильма действительно был захватывающим. Но сама идея вызывала у меня какую-то двойственность. Главный герой слышит внутри себя голос, который постоянно ему твердит: «Если ты это сделаешь, они придут». И он у себя на пшеничном поле устраивает бейсбольную площадку, чтобы все умершие игроки смогли появиться там и провести игру. Мне многое было непонятно. Например, почему умершие бейсболисты никак не могли успокоиться и высматривали себе место для игры? Но сильнее всего раздражало то, что зрители должны верить ощущениям главного героя. Он слышит голос и сразу, на автомате, правильно понимает смысл туманной фразы. А фраза и в самом деле туманная. Загадочная, если хотите. «Если ты это сделаешь, они придут». Но почему Рей считает фразу приглашением, если не приказом, к устройству бейсбольной площадки на пшеничном поле? Или это зрители – если не тупые – должны понять по его дальнейшим действиям?
– Все это… в общем, как-то… не слишком убеждает, – осторожно сказала я, не желая особо критиковать любимый фильм Норта.
– Кто это сказал?
– Как – кто? Я. Ты же спрашиваешь мое мнение. Голос в голове Рея побуждает его к какому-то действию, но Рей почему-то точно знает, что должен устроить бейсбольную площадку. И не где-то, а прямо на пшеничном поле.
– Ты не берешь в расчет позитивные последствия его шага, – заметил Норт. – Герой сохранил свою ферму. Помирился с отцом. Доставил людям радость. Подумай, какой была бы жизнь Рея, если бы он отмахнулся от слов голоса.
Я хотела сказать, что, по-моему, лучше потерять ферму, чем рассудок, но мой взгляд упал на старинные деревянные часы с кукушкой. Норт тоже смотрел на их циферблат. Стрелки показывали без четверти девять.
– Мне пора, – сказала я, не дожидаясь, когда он скажет то же самое. – Спасибо за сэндвич. И за фильм.
– Могли бы повторить, – предложил Норт, провожая меня до двери. – Я понял, какие фильмы тебе нравятся. Такие, как «Рокки». Никаких мертвых чуваков и странных голосов. Только упрямство и работа кулаками.
– Договорились, – ответила я, выходя на площадку.
Я ждала, что Норт спустится со мной вниз и проводит до двери, но он и не думал выходить из своей берлоги. Я не шизею по поводу хороших манер, и тем не менее меня это задело.
– Пока! – бросила я, решив, что никакого повторения не будет.
– Рори!
– Да?
«Слава богу, додумался!» – пронеслось в моей голове. Я повернулась. Может, мне нужно с ним поцеловаться, и я сразу перестану думать о нем. У меня колотилось сердце. Я смотрела на Норта, изображая девчонку, умевшую целоваться. На самом деле ничего я не умела. Мой единственный дружок учился в девятом классе, и целоваться с ним было все равно что поцеловаться с рыбой. Сожмет губы, словно боится, что я его укушу.
– Ты это… не говори Херши, что была у меня. Хорошо?
