Песнь лихорадки (ЛП) - Монинг Карен Мари

Здесь, в вакууме, в котором я дрейфую, мои мысли блестят подобно бриллиантам, прозрачно чистые.

Возможно, это потому что у меня нет физических поводов отвлечься. Возможно, это потому, что впервые с материнской утробы я оказалась абсолютно одна, свободна от непрестанного влияния и зловредных манипуляций Синсар Дабх.

Снаружи, за пределами моей коробки, в мире, Книга расхаживает вокруг, контролируя мое тело, творя с ним бог знает что (я отказываюсь следовать этим ходом мысли, я ничем не могу это остановить, и ужасные вещи, которые я могу представить, лишь ослабят ясность моих мыслей), но когда-то она была поймана. На двадцать три года.

Мне просто нужно повторить ее путь к свободе.

Но сначала мне нужно понять, что она сделала; что я сделала, что позволило ей забрать у меня контроль над телом. Бэрронс говорит, что владение — это девять десятых закона. Так что я сделала, что позволило Книге уничтожить оставшуюся одну десятую?

Я понимаю, как она завладела мной в тот день, когда я убила Серую Женщину, но не понимаю, как она выселила меня в этот раз.

Что-то в тот момент, когда я воспользовалась одним из заклинаний, дало ей возможность пересилить меня, но что?

Я возвращаюсь мыслями к мгновению, когда она получила контроль, и просматриваю свои мотивы. В отличие от того мрачного дня, когда я убила Серую Женщину, я не пыталась почувствовать себя лучше и не жаждала улучшить свою жизнь.

В тот момент, потянувшись за заклинанием, я думала лишь о Дэни, хотела, чтобы она жила открыто, всеми цветами радуги, не измененная, не переделанная бесстрастным существом, которое возомнило себя столь превосходным, что сочло себя вправе воссоздать ее в соответствии с собственным дизайном — и кому, черт подери, об этом судить? Я думала, что сделаю что угодно, лишь бы увидеть ее счастливой, вновь услышать ее безудержный смех, хихиканье, как она взрывается от хохота, возможно, влюбляется и — кто знает, если Шазам и правда реален, она бы спасла его, и они с важным видом будут расхаживать по Дублину, вместе делая свои супергеройские вещи. Я зашла так далеко, что даже представляла, как однажды у нее будут свои дети, какими потрясающими и умными они будут, и какой замечательной матерью она станет. Я хотела, чтобы она поднялась с этого чертова стола неизменной, неповрежденной. Она уже и так многое перенесла в своей жизни.

Мои мотивы были ясны и максимально альтруистичны, как мне казалось. Я вовсе не думала о себе. Я приняла это решение со странным отрешенным спокойствием, невозмутимым «Ладно, возьми меня, только позволь ей жить». Я отказываюсь поверить, что поступок, совершенный из чистой любви, делает нас слабее.

Тогда как такие благие намерения привели меня сюда?

Я рассматриваю этот вопрос под каждым углом и наконец прихожу к единственному заключению: Они и не приводили.

Было что-то другое, какой-то другой нюанс, перевесивший чашу весов в пользу Синсар Дабх.

Я снимаю с себя слой за слоем, как с луковицы, стремясь к драгоценной сущности, полная решимости определить, что именно было у меня на уме в момент, когда я решила открыть Книгу. Я избавляюсь от шелухи суеты, гордости, эго, кладу свое обнаженное сердце и изучаю его.

В момент, когда я открыла Книгу — как будто это нечто, что можно открыть или закрыть или иным образом подтвердить ее материальность — я думала, что верю в хорошую магию, что даже если сила Книги происходит от истоков зла, я могу использовать ее во благо, не платя за это свою цену.

Подождите. Не совсем.

Есть нечто более глубокое, скрывающееся за этой мыслью.

О Боже, я все еще боялась.

Я говорила, что верю в хорошую магию, но в мое сердце прокрался предательский страх, что я вновь потеряю контроль, как тогда, когда убила Серую Женщину. Только в этот раз все может оказаться еще хуже.

Надежда строит лестницу в Рай. Страх открывает бездну Ада. Мы постоянно стоим между двумя этими проходами, выбирая, в который из них отправится.

Возможно ли, что единственным, кто даровал Книге контроль надо мной в тот момент — была я сама?

Я ошеломлена своей следующей мыслью: что, если война между нами всегда была лишь войной воли? И она знала это. Не знала лишь я. И это давало бы ей адское преимущество надо мной — единственное преимущество, в котором она нуждалась. Материальная Синсар Дабх торговала обманом и ловкостью рук. Моя внутренняя копия не должна быть иной. С того самого момента, когда я узнала о Книге, я слышала лишь рассказы о том, как она сильна, как невозможно ей сопротивляться, и чтоб мне провалиться, я верила в это. Несмотря на то, что Бэрронс пытался доказать мне, что легенда зачастую более могущественна, чем сам объект.

Представьте себе: в комнате двое людей. Один — социопат, другой — нет. На чьей стороне преимущество?

На стороне социопата. Потому что он знает, что он социопат. А эмпат не знает. Эмпат думает, что они играют по одним правилам. А это не так. Они даже играют в разные игры.

Для социопата нет правил. Есть лишь…

ЖЕЛАНИЕ, ПОХОТЬ, ЖАЖДА И МЫ ВЫБИРАЕМ ПУТЬ К ГОСПОДСТВУ.

Слова взрывают пустоту вокруг, оглушая меня.

Я напрягаю свое сознание, как будто я могу поворачиваться туда-сюда, вглядываясь в темноту, которую не могу видеть глазами, которых у меня нет.

Я только что слышала Синсар Дабх!

Потому что я наконец-то начинаю видеть сквозь ее игры? Потому что этот гребаный эмпат знает, что стоит в комнате с социопатом? Ах, внезапно мы играем в одну и ту же игру.

Теперь у нас обоих нет правил. Я отставляю в сторону все свои предубеждения, все, во что я верила и что знала о Синсар Дабх, и начинаю с абсолютного нуля. Что на самом деле представляет из себя Книга? Сколько контроля надо мной она действительно имеет?

К собственному удивлению я осознаю, что до странности восхитительно быть одним лишь сознанием. Это удивительно… свободно. Не то чтобы я выбирала остаться в таком состоянии, но так намного проще собраться с мыслями. Я не чувствую боли. Ничего не болит, не чешется и немеет от слишком долгого сидения в одной позе. Я не беспокоюсь о том, как выглядят мои волосы или ногти, потому что их у меня нет. Я не голодна. Мне не нужно в туалет…

О Боже, но ей-то надо!

Рот, которого у меня нет, хочет рассмеяться. Я гадаю, как она справляется, как пытается приспособиться к требованиям моего тела, не имея инструкции по использованию. Она страдает от ограничений, которых никогда не имела. Как и Невидимыми, только что освобожденными из их тюрьмы, ей, должно быть, управляет бесконечная одурманивающая жажда — но в отличие от них, она владеет телом, о котором не привыкла заботиться, и будет совершать ошибки.

Хорошо. Надеюсь, у нее будут проблемы.

Не слишком крупные, добавляю я торопливо, потому что очень хотелось бы вернуть свое тело в целости. Надеюсь, она накосячит ровно настолько, чтобы королевски облажаться.

Моя копия Синсар Дабх никогда не была материальной за исключением нескольких смертоносных часов, и теперь ей нужно ходить в туалет, питаться, мыться (надеюсь) и делать все эти обременяющие и отвлекающие вещи, которые люди постоянно делают с собой.

До меня доходит, что в эти ранние часы или дни или сколько там прошло времени, она будет слабее всего, пока привыкает к телу. Надеюсь, Бэрронс это тоже поймет.

Хладнокровный аналитический разум изучал меня всю мою жизнь, отыскивая слабости.

В эту игру можно играть вдвоем.

ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ СО МНОЙ! ЧТО ЭТО?

Панические мысли Книги отдаются эхом, точно гром в горах, будоража меня. Я простираю дальше свое сознание, расширяясь, давя на неопределимые ограничения стен, которые я чувствую где-то вокруг себя. Почему мы просачиваемся друг в друга? Она играет со мной в игру? Пытается обхитрить, заманить на совершение очередной ошибки? Я могу совершить еще больше ошибок? Или она действительно слабеет?

Я не одинока. Она тоже здесь. Мы обе во мне. Нас разделяет барьер, но барьер можно снести.