Абордажная доля - Кузнецова Дарья Андреевна

Пережить пик этих тревог помог все тот же измененный, хотя и опосредованно: я полностью сосредоточилась на своем единственном пациенте.

Я не стала объяснять мужчине, что при отсутствии каких-либо симптомов искать болезнь — довольно бестолковое занятие. Думаю, он это и сам прекрасно понимал, а лишний раз напоминать, что он легко обойдется без моей помощи, было попросту глупо. Мне велели сделать полный общий осмотр? Вот его я и сделаю. Начать это обследование, конечно, стоило с состояния психики или уж хотя бы с особенностей психологии, но в этих сферах я понимала совсем немного, так что действовать начала по шаблону: с основных общих анализов.

Впрочем, почти сразу, только взглянув на кровь Кляксы, споткнулась о большую и серьезную проблему: я представления не имела, что для этого типа является нормой. Начать уже хотя бы с того, что основные кровяные тельца у него были хоть и узнаваемыми и похожими на привычные, но все же отличались от них. Судя по тому, что тельца отличались, а пират был до сих пор жив, это не являлось признаком какой-то болезни.

— Глеб, а те люди, которые тебя сконструировали… они никакую инструкцию для твоего организма не оставили? — задумчиво спросила я, сидя в единственном кресле у стола и разглядывая на экране диагноста портреты тех монстриков, которые устройство обнаружило в крови измененного вместо кровяных телец. Приборчик воспринимал их как заразу и паниковал.

— Все плохо? — насмешливо уточнил Клякса, нависший надо мной и с любопытством глядевший на тот же экран.

Одна рука мужчины опиралась о стол, вторая держалась за спинку кресла, мне бы в таких условиях, наверное, следовало испытывать неудобство и как минимум опасение. Но близость Глеба за прошедшие несколько дней стала настолько привычной и умиротворяющей, так прочно ассоциировалась с безопасностью, что никакого протеста я не ощущала. Даже наоборот, чувствовала себя защищенной, словно зверек в собственной норке.

— Ты вот про эти красные кружочки с восклицательными знаками и ругательные слова? — насмешливо уточнила я. — Не обращай внимания. Это ведь портативный рабочий инструмент, а не мощный лабораторный анализатор, он просто не понимает, что видит, вот и вопит об ошибках программы и вероятном неизвестном заболевании.

— Нет, подробной инструкции мне не дали, — ответил измененный на предыдущий вопрос, отодвинулся и присел на край постели. Собственному мимолетному разочарованию от этого его действия я не удивилась. — Только рекомендации для пользователя. В частности, про кровь говорили, что мне любую можно вливать, усвоится. Конечно, еще что-то было, но я сейчас уже и не вспомню.

— То есть, получается, ты в полном смысле другой вид? Воплощенная мечта генного инженера? Где же таких делают?!

— Все тебе расскажи, — хмыкнул Глеб. — Таких, подозреваю, нигде не делают: я единственный выживший из кучи подопытных.

— Тебя похитили и ставили опыты? — испуганно вытаращилась я. Что ж, это многое…

— Издеваешься? — Клякса глянул на меня как на идиотку. — Так бы меня и выпустили при подобном раскладе! Нет, все было добровольно, но уж больно потери велики для того, чтобы ставить на поток.

— Погоди, но выходит, что ты в принципе не совместим с людьми? — Я нахмурилась.

— В каком смысле? — Белые брови озадаченно выгнулись.

— Ну, в прямом. Дети там, и все такое…

Под растерянным взглядом измененного я отчаянно смутилась, хотя ничего этакого вроде бы не спрашивала.

Странно, но насмехаться и уточнять, было ли это предложением, Глеб не стал. Ухмыльнулся весело, качнул головой каким-то своим мыслям, а потом вдруг спокойно ответил:

— А Тьма его знает. Скорее всего, нет, но я не интересовался. Впрочем, чисто теоретически, если я все-таки доживу до того момента, когда мне вдруг захочется чего-то подобного, можно будет обратиться к тем же ребятам, что меня собирали, — пожал плечами мужчина. — Что-то мне подсказывает, от такой интересной задачки они ни за что не откажутся, а собрать эмбрион, наверное, проще, чем перекроить взрослого человека. Да и возможностей для экспериментов существенно больше: одно дело, если гибнет уже взрослый человек, за это в цивилизованных мирах казнят. А тут клетка и клетка, можно даже к официалам обращаться, никто ведь не заставляет непроверенный материал сразу подсаживать женщине… Что? — осекся Клякса под моим взглядом. — Я где-то ошибся? Мог, я же не профи. Так, за время экспериментов кое-чего нахватался по верхам.

— Нет, в общем, логично. — Я тряхнула головой. Нашла, с кем разговаривать на подобную тему! И так понятно, что он крайне практичный и циничный тип, странно было ждать какой-то сентиментальности, да еще в подобном вопросе. — Забудь. Давай лучше для начала разберемся с твоим протезом, надеюсь, хоть там нас не ждет никаких сюрпризов, а потом уже попробуем разобраться в устройстве твоего организма. Я, правда, не верю, что из этого выйдет толк — тут должны работать специалисты с хорошим оборудованием, профессора, а не я на коленке. Но попробовать хочется.

Без сюрпризов не обошлось и тут. Протез у Кляксы оказался нестандартным. Впрочем, на процедуре это никак не сказалось, универсальное оборудование для названной Глебом фирмы вполне подошло. Да при большом желании мужчина мог бы и сам справиться с этой процедурой, никаких серьезных познаний она не требовала: протез был по-настоящему хороший и весьма современный, все происходило автоматически, нужно было только аккуратно подключить аппарат в месте крепления протеза. Проверка реакций, калибровка, замена синовиальной жидкости… Впрочем, даже не знаю, как правильно называть ее в этом случае: она все еще синовия или уже техническая смазка?

Любопытство мое насчет особенностей конструкции протеза в итоге осталось неудовлетворенным. Клякса отшутился, что достал бракованный по дешевке, а способа разобраться самостоятельно я не знала: тут кибернетиком надо быть, это их епархия, участие медиков в разработке протезов конечностей давно сведено к минимуму.

— Кстати, кто-то обещал мне танец, когда получит одежду, — напомнил Глеб, когда я отключила прибор. Мужчина сжимал и разжимал пальцы искусственной руки и с интересом наблюдал за процессом.

— Что-то случилось? — настороженно спросила я, не спеша комментировать его слова. — Все нормально работает?

— А? — Измененный с трудом оторвался от своего занятия и, сфокусировав взгляд на мне, опустил руку. — Да, более чем. Я даже не замечал, насколько он сильно сбоит, привык.

— А когда ты его последний раз проверял? — озадачилась я.

— Никогда. — Клякса улыбнулся и развел руками.

— Это за сколько лет? За шесть? Он же ровесник твоего изменения?

— Примерно. Так что насчет танца?

На несколько мгновений я замешкалась, не зная, как лучше поступить. С одной стороны, опасаться посягательств Глеба на мою честь я окончательно перестала, да и занималась я не каким-то из вариантов стриптиза. Вполне классический и скромный рок-н-ролл, причем на любительском уровне, вся акробатика — только с портативным антигравом. Но с другой стороны — все равно было неловко, я никогда не любила выступать, а в одиночестве еще и не пробовала.

— А давай лучше тебя научу? — вдруг предложила я. И только после этого сама осознала, что эта на первый взгляд нелепица и впрямь отличный выход: мне не грозит настолько пристальное внимание, а кроме того, это действительно может быть любопытно. — Только места нужно побольше…

— Хм. Почему нет? — неожиданно, кажется, даже для самого себя согласился Клякса. — А место сейчас освободим, это не проблема, — заверил он, и при этих его словах кровать бесследно провалилась в пол.

Что ж, это куда лучше любого тренировочного зала: никуда не нужно идти, каюта достаточно просторная, место на корабле явно не экономили.

Учеником мужчина оказался превосходным, немного практики — и хоть на профессиональную сцену. Гибкий и сильный, он великолепно подходил для танцев. Все движения ловил и повторял с лету, а главное, запоминал и воспроизводил с одного раза! То есть достаточно было просто показать, как и куда нужно двигаться, и Глеб сразу же уверенно все повторял. Собственным телом он владел безупречно.