Случайные люди (СИ) - Кузнецова (Маркова) Агния Александровна

Когда мы выбрались в холл, вокруг распластанного тела стоял консилиум из трех "братцев" и ругался. Они тут же вытащили оружие. Один из них держал меч сэра Эвина, я уже научилась узнавать его. "Братцы" попятились. Я их понимала: сэр Эвин в крови своей и чужой был страшен, как демон из ада. Он разделался с ними быстро и грязно, как мясник. Я наблюдала краем глаза, а больше следила, чтобы никто не зашел нам со спины.

Рука сэра Эвина была мокрая, когда он взял меня за запястье и потянул к двери.

— Стойте. Их главарь наверху, — я ткнула пальцем на галерейку. — Он рассказывал, что был пехотном капитаном в королевской армии, а когда дезертировал — прихватил кое-что. Может быть, он это сохранил. Может быть, там что-то ценное.

Сэр Эвин думал несколько секунд, потом с недовольным ворчанием спрятал меня за спину, а сам пошел подниматься, выставив клинки. Я плелась за ним вверх, не трудясь уже быть тихой, тяжело ставила ноги, топала.

— Почему они называли вас орком?

Сэр Эвин на секунду замер, широкая его спина закаменела. Он сказал:

— Потом, — и направился дальше шагами фехтовальщика. Я топала и стыдилась своей походки: оскорбление искусству по сравнению с ним. Ну ничего. Пусть выделывается, а я свою часть исполнила.

Сэр Эвин отодвинул скамью от двери без малейшей натуги (здоровый бык, подумала я в который раз с завистью). Никто сюда, видно, не заходил… хорошо же "братцы" сторожат своего старшенького.

Он лежал навзничь у самой приступочки. Не дополз до бадьи, судя по измаранному ковру, катался около нее, сбивая пламя. Он открыл глаза. Я показала сэру Эвину на сундуки, а сама сбросила мешок, села на приступочку, вздохнула. Ногой отпихнула обожженную руку.

— И снова здравствуйте. Мы ненадолго.

Сэр Эвин так и не двигался с места, обозревал комнату и хмурился все больше. Скоро брови срастутся от вечного выражения. Я сказала: ищите, мой страж, должно быть, где-то тут. А я посижу.

Марх Мэлор ткнулся мне пальцами в ботинок. Я брезгливо отпихнула снова. Потом легонько наступила на пальцы.

— Убью, — прошептал главарь шайки. Бывший главарь, потому что от шайки мало что осталось.

— Да, да, — проговорила я небрежно. Надавила подошвой на пальцы. — Вы могли бы быть умнее, капитан. Нельзя угрожать слабым. Потому что знаете, что бывает с крысой, которую загнали в угол? А безоружные, по жизни лишенные и силы, и защиты, и не приученные драться и побеждать — так и живут. В углу. Готовые кинуться — и насмерть. Так что не надо их дразнить. Мы изобретательны.

Палец хрустнул. Я убрала ногу.

— Убью. Шалава.

— Дать вам, чем его зарезать? — поинтересовался сэр Эвин.

— Не нужно. Одно дело самооборона, другое дело — убийство просто так. Пусть. Правильно, капитан?

Марх Мэлор перекатился на бок, приподнялся, протянул руки схватить, я пихнула его коленом, повалила назад. Спина у него была тоже обожжена, а кровать вся черная, прогорелая до деревянной основы. Успел поваляться.

Отвратительно воняло горелым мясом. Я встала, подергала ставни. Они не поддавались, и я села обратно.

Сэр Эвин методично перетряхивал сундуки, я наблюдала за ним вполглаза, слушала, как звенят и стучат об пол вещи, которые он бросал тут же, где стоял.

— Капитан, окажите любезность, сэкономьте наше время. Где вы храните то, что прихватили из прошлой армейской жизни?

— С-сука. Убью.

Наверное, он уже должен быть мертв. Как те, внизу. И только магия этого места держит его живым.

— Там, в погребе, вам подарочек от нас, — сказала я. — Поскольку подыхать вы не думаете, нужно будет как-то скоротать жизнь. Вот и займитесь, сползайте. Мы очень старались.

Марх Мэлор оскалился. Зубы между черных губ были страшно яркие.

— А самой… нравилось… отдаваться…

Сэр Эвин поглядел на меня через плечо. Долго смотрел, будто видел впервые, не смущался, что я уставилась в ответ. Все-таки отвернулся.

Я встала, наступила Марху Мэлору на лицо.

— Нашел, — сказал рыцарь. Я убрала ногу, подошла к нему. Он держал карту, а перед ним на крышке сундука были разложены еще свитки, какая-то книжка, похожая на телефонную, секстант, хрустальная чернильница с позолотой. Я повертела ее в руках.

— Я это не потащу. Тяжелая дура… если только вы сами.

Сэр Эвин сказал, что уж без чего они обойдутся, так это без чернильницы, и стал складывать находки в мешок. Секстант тоже уложил. А без него что, обойтись никак нельзя? Хотя хорошая штука, тяжелая, латунная, хватил по голове — и кончен раунд.

Марх Мэлор полз к двери. А лампа все еще горела, да и масло в сосуде осталось. Я вздохнула, вышла следом за рыцарем. Красивый дом, очистить от мрази — и можно жить. Незачем поджигать.

Незачем уничтожать больше, чем необходимо. Мы ведь не животные. Хотя это неправильная аналогия. Животные всего делают — достаточно. Люди всего делают — больше, чем нужно. Создают больше, чем необходимо для жизни. Разрушают больше, чем необходимо для победы. Странные мы, однако, существа.

Когда особняка не стало видно за деревьями, я опустилась у корней, свернулась и не отвечала, когда сэр Эвин звал. Не было никаких сил.

— Хотите, я вернусь и убью его?

Я подняла голову, мотнула, убирая волосы с глаз.

Волосы пахли гарью и кровью.

— Нет. Оставьте.

Сэр Эвин нависал надо мною во весь свой немалый рост, как небоскреб над газетным ларьком на тротуаре.

— Ваше милосердие — совершенно лишнее.

— Я вам нравлюсь? — спросила я.

Сэр Эвин помолчал. Подвигал челюстью. Сказал, наконец:

— Да.

— Даже теперь?

— Да. — Теперь он раздумывал меньше.

— Странно. А вот я себе — уже нет, — сказала я. Цепляясь за кору, поднялась. — Пойдемте. Вы знаете, куда идти?

Он повел, милосердно закинув мешок себе на плечо.

На ночлег мы устроились под ветвями лесного колосса, могучего дерева, которое смогла бы обхватить только наша пестрая компания в полном составе, да и то с трудом. Я тут же впала в полудрему, пару раз выныривала из нее, когда сэр Эвин вставал и ходил, устраивался снова, замирая, словно прислушиваясь, и снова возился между корней. Он прошептал один раз что-то, но я не отозвалась: хотелось побыть в этом полузабытьи еще.

Наутро я обнаружила себя завернутой в плащ, а сэр Эвин читал карту, сидя среди кучи оружия и тряпок. Я потянулась, потрогала подкладку плаща. Мягкая, только молью поеденная. Или мышами.

— Все-таки вернулись? — спросила я сипло со сна.

— Глупо бросать то, что может пригодиться.

— Убили… его? — Сэр Эвин сделал вид, что не может оторваться от карты, а я пояснила: — Марха Мэлора.

— Нет. Хотел, но это ваш… ваше.

Я вспомнила жадные руки, поморщилась. Завернулась в плащ, как в кокон, поднялась кое-как, зевнула. Подцепила носком ботинка булаву.

— Зачем столько? Мы все не утащим.

— Все не нужно. Выберете себе что-нибудь по руке.

По руке мне был бы шестиствольный пулемет, незаменимая штука в здешних реалиях. Но нет, предстояло выбирать из ножей, сабель, каких-то крюков… это вообще похоже на каминную кочергу. Я присела, взяла большой кривой нож, попробовала лезвие пальцем. Отложила.

— А топоров не было?

— Только для рубки дров.

Я вздохнула, на корточках неловко перебралась к другой кучке. Когда же он спал, если успел все это натаскать за ночь?

— Еды никакой не было, — сказал сэр Эвин, сворачивая карту.

В животе тут же заурчало. И зачем он это сказал?

— А фляжку-то нашли?

Он покачал головой. Да-а, без воды будет плохо, впрок не напьешься. Я чихнула, встала, сбросила с себя плащ, отошла и принялась его вытряхивать. В косых рассветных лучах полетели клубы пыли, я расчихалась еще больше.

— Там были платья, — сказал сэр Эвин мне в спину. Он чем-то шуршал и звенел.

— А что ж вы не прихватили?

— Они… не на вас.

— В каком смысле?

— Были бы малы, — сказал сэр Эвин без раздумий. Я закатила глаза. Что значит — не испорчен человек современными стандартами красоты. "Хочешь сказать, я слишком толстая?!" Хороший повод для скандала. Только это правда, я влезаю не во всякую вещь: потому, что у меня есть внутренние органы, а шьют сейчас, видно, с таким расчетом, что их быть не должно.