Лагерь волшебников. Химия vs Биология (СИ) - Верх Лика

— А если это все комендант? — Выдвинула я предположение, удостоившись пары удивленных взглядов. — Ну, сам змею-человека наслал, сам спас. Вроде как виноват и в то же время не при чем.

Мирти высыпал в рот остатки мармеладок, а Генрих почесал затылок.

— А что… Очень даже может быть… — Он спрыгнул с насиженного места, с озадаченным видом двигаясь к двери.

— Ты куда? — Только и успела спросить, перед тем как он открыл дверь.

— Надо кое-что проверить. — Бросил он, исчезая за дверью.

И Генрих ушел… А я… А мне здесь сидеть придется… А я вообще не хочу больше находиться в больничном крыле. Я в комнату хочу. На репетицию хочу. В столовую хочу с друзьями ходить, а не в палате в одиночестве трапезничать. А какая-то змея лишила меня всего этого. И за что? За то, чего я вообще не знаю? Не справедливо. Хотя пора уже привыкнуть. Нет в мире справедливости. Ни в чем. Она потерялась при зарождении и становлении мира, и до сих пор не являлась на свет. Безнадежно утеряна.

— Эй, ты чего раскисла? — Поинтересовался Мирти, открывая второй пакетик с мармеладками.

— Высказала бы я коменданту все, что о нем думаю. — Уткнувшись лбом в подтянутые колени, пробормотала я.

Друг молчал, а я продолжала обнимать колени руками. Я, между прочим, первая имею право знать, за что подверглась атаке неизвестных. А меня не считают нужным просвещать!

— У Вас будет такая возможность, Камински. — Знакомый голос без эмоций известил меня, заставив поднять голову.

Комендант стоял у двери, в привычной манере заложив руки за спину. Лицо — непроницаемая маска, собранные волосы, застегнутая на все пуговицы рубашка, идеально выглаженные брюки и начищенные до блеска ботинки. Успел переодеться с нашей последней встречи.

Пока я придумывала ответ, Мирти из палаты ретировался под предлогом “А у меня еще куча дел”, оставив меня один на один с химиком. И, возможно, несостоявшимся убийцей.

— А я… — Я замолчала, так и не придумав достойный ответ.

— Хотели мне высказать все, что обо мне думаете. — Милостиво напомнил мистер Амори, не меняя ни выражения лица, ни позы. — Я готов Вас выслушать.

Неожиданно… А я теперь говорить не готова… Мысли, они сами куда-то ускользают. А еще Вы такой суровый и грозный, все слова разом испаряются, стоит на Вас взглянуть.

— Я хотела сказать, что Вы поступили подло. — Решительно сказала я, сильнее сдавливая колени.

Комендант в немом вопросе изогнул бровь, слегка изменившись в лице.

— Закинули меня в палату, не объяснив ровным счетом ничего. — Просветила я о причине моего негодования.

— По-вашему, мне следовало оставить Вас в холле башни? — Небрежно спросил он, усаживаясь на стул.

— Нет, но…

— Послушайте, Светозара, — мягко перебил меня комендант, — охранять вас в мои обязанности не входит.

— Но…

— Но я этим занимаюсь. — С некоторым укором снова перебил меня. — Поэтому давайте договоримся: Вы с меня ничего не требуете, я с Вас ничего не спрашиваю. Идет? — Я с запозданием кивнула, наблюдая за серьезным сосредоточенным лицом мистера Амори.

— Вы о чем-то хотели со мной поговорить… Тогда… До нападения… — Напомнила я, желая хоть как-то заполнить давящую тишину.

Комендант кивнул, передвинув стул поближе к кровати.

— Когда Вы последний раз виделись с Элизой Вестхольт? — Он уперся руками в колени, подавшись корпусом вперед, словно коршун.

Когда, когда…

— Да не так давно, месяца четыре назад.

Удивление от столь неожиданного, во всех смыслах, вопроса начало нарастать. Причем здесь Лиза и покушения на меня? Ее вообще в лагере нет, так что вряд ли она может быть как-то связана с происходящим…

— А почему Вас это интересует? — Ноги затекли сидеть в одном положении, но позу я сменить не решилась. Под таким сверлящим взглядом шевелиться не хочется.

— Ее похитили два месяца назад. — Спокойно ответил он, словно говорил о рядовом случае.

— К-как похит-тели? — Я не настолько черствая, чтобы реагировать на такие известия с каменным спокойствием.

Я Лизу с детства знаю! Она мне как сестра. А он тут какие-то вещи невероятные говорит.

— Вы шутите. — Нервно улыбнувшись, сказала я. — Разыгрываете меня.

Комендант и бровью не повел, сидя с все тем же непроницаемым выражением лица.

— Только, Камински, не надо истерик. — Равнодушие сквозило в его голосе. — Никаких шуток. Элизу Вестхольт похитили два месяца назад. На прошлой неделе ее труп нашли в Бекэнском лесу в пяти километрах от Лостра*. И это совершенно не похоже на шутку.

Изумрудные глаза сверлящим взглядом проходятся по моему лицу, вид — абсолютно серьезный и нет даже намека на возможную злую шутку. Я пыталась найти хоть какое-то подтверждение неудачному розыгрышу, отказываясь верить в услышанное.

— Это неправда. — Голос начал дрожать, унося уверенность в сказанное прочь. — Вы специально все придумали, чтобы меня напугать… Вы… Лиза жива, у нее просто проблемы в семье, поэтому она не приехала… А Вы… Вы все придумали…

— Светозара, — Мистер Амори повысил голос, — Прекратите истерику и просто поверьте. Мне незачем Вас обманывать. — Ни капли сочувствия в его голосе не прозвучало, да он… он…

— Вы бездушный человек. — Прошептала я, пряча лицо в ладонях.

Как… Почему… Лизу не могли убить… Кому она помешала? Она же… всегда была такой доброй, открытой и веселой… А ее…

Слезы неконтролируемым потоком хлынули наружу. Ладони мгновенно заполнились соленой водой, а в голове прозвучало “Что ж, Светозара, похоже, ты следующая”. От сострадания к самой себе рыдания только усилились. И почему мне не дали умереть? Зачем спасли? Все равно у… убью-ю-ют…

— Выпейте, Камински, — прозвучало рядом. Я подняла красные от слез глаза, узрев перед собой протянутый комендантом стакан воды. — Выпейте-выпейте, — Подбадривающе сказал он, — полегчает.

Трясущейся рукой взяла стакан, большими глотками вмиг его осушив. В воде чувствовался привкус чего-то сладковатого…

— Что В-вы туда д-добавили?

— Хорошее успокоительное. — Мистер Амори вернулся обратно на стул, расслабленно расстегнув верхние пуговицы рубашки. — Лучше?

Я кивнула. Рыдать больше не тянуло, тяжесть, поселившаяся в душе, растворилась, а в голове заметно прояснилось. Да, пожалуй, так действительно лучше.

— Вы бесчувственный человек. — Тихо проговорила я, отворачиваясь от него.

Я услышала тягостный вздох и уставшее:

— Если эмоции не написаны на моем лице, это не значит, что я ничего не чувствую внутри.

Может и так, но такое равнодушие к смерти человека… бесчеловечно.

— Я сталкиваюсь со смертью едва ли не каждый день. У меня к этому стойкий иммунитет. — Он хмыкнул. — Издержки профессии.

Я вяло улыбнулась, вытянув, наконец-то, ноги.

— Меня тоже убьют, да? — В моем голосе уже и страха нет. Усталость и смирение. А что? Там, как я теперь знаю, очень неплохо.

Комендант откинулся на спинку стула, барабаня пальцами по ноге и пристально глядя на меня. Неужто правду сказать боится? Зря, я ее не боюсь услышать, тем более — сама догадываюсь. Да и успокоительное делает свое дело.

— Все мы когда-то там будем. — Философски заметил мистер Амори. — А пока рано.

Он беспардонно отбросил мое одеяло, коим я прикрывалась, в сторону. Возмущения не было. всему виной успокоительное. Но вопрос я все-таки задала:

— Что Вы себе позволяете? — Позвучало так, словно я спросила о погоде.

Коменданта ничуть не смутили мои оголенные ноги и неприлично задравшийся халат, который я спешно одернула. Меня, к слову, тоже ничего не смущало, и я даже подумала, что мистер Амори нарочно подсунул мне сильнодействующее успокоительное.

— Ваши ноги я уже видел. — Безразлично ответил комендант, скомандовав лечь ровно и не шевелиться.

Ощущения странные. Во-первых, что он собирается делать мне неведомо, во-вторых, если сейчас в палату кто-нибудь зайдет, пару сотен новых сплетен не миновать.

— А что Вы делаете? — Без эмоций поинтересовалась я, наблюдая за его руками над моей головой.