Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

— Сначала ты, принц.

Ее слова звучат как шутка, но мой взгляд все равно опускается к шраму на ее бедре. Улыбка исчезает с лица при воспоминании о том, что я сделал с ней, пытаясь выполнить миссию. Она подходит на шаг ближе, чувствуя мою внезапную серьезность и легкое беспокойство во взгляде. Мой взгляд поднимается к букве, которая, как я знаю, вырезана над ее сердцем.

Ее ладонь нежно касается моего лица.

— Ты не он.

Эти три слова грозят разорвать меня на куски.

Я не могу заставить себя взглянуть на нее. Обрушившееся облегчение удивляет меня своей внезапностью. Я даже не осознавал, как сильно мне было нужно услышать это из ее уст. Сходство между моим отцом и монстром, которого он из меня сделал, преследовало меня в каждом уголке сознания, сколько я себя помню.

— Кай… — Ее голос достаточно нежный, чтобы заставить мой хрупкий разум сосредоточиться. — Ты не он, — снова шепчет она, и в ее прекрасных голубых глазах блестят слезы. — Мне нужно, чтобы ты это знал. Ради меня.

Я киваю, не в силах подобрать слова. Она обхватывает мое лицо руками, прижимает меня к себе прикосновением, которое, как мне хотелось бы, принадлежало только мне.

— Ты не он, — повторяет она с мягкой улыбкой. — Но вы оба оставили след в моем сердце. Один — буквой «О». А другой — чем-то еще более разрушительным.

Ее невысказанные слова повисают в воздухе между нами.

— Пэйдин… — Я прижимаюсь лбом к ее лбу, сгорая от желания сказать то, чего она так боится. На том маковом поле я сказал ей, что невозможно было удержаться от того, чтобы не влюбиться в нее. И все же три проклятых слова так и не сорвались с моих губ.

Я тебя люблю.

Я раскрываю рот, но слышу ее напряженный голос:

— Не надо. Пока не время. — Она выдыхает, ее пальцы нежно проводят по моей щеке. — Все, кто когда-либо говорил мне это, исчезли. А ты… ты нужен мне больше, чем эти слова.

Я улыбаюсь, целуя ее в лоб.

— Потребуется гораздо больше, чем просто слова, чтобы отнять меня у тебя, дорогая.

— Так будет лучше, — выдыхает она.

Кинжал болтается в руке, обвившейся вокруг моей шеи. Странно, но когда-то я боялся, что она вонзит его мне в спину. Теперь я готов раскрыться перед ней полностью.

В моих объятиях она словно снова стала целой — с оружием отца в руке и в объятиях своего Силовика. И когда она долго и яростно целует меня, я понимаю, что был бы счастлив прожить остаток своей жизни на острие клинка. До тех пор, пока он находится в ее руках.

Глава пятнадцатая

Пэйдин

Я шагаю в такт со стуком собственного сердца.

Солнечный свет струится сквозь ветхие здания, следуя за мной по людной улице, словно луч прожектора. Знакомый кинжал, прикрепленный к бедру, становится единственным утешением, вместе с воспоминанием о руках, которые пристегнули его туда.

— Впечатли меня сегодня, дорогая, — прошептал он, опускаясь передо мной на колени.

Эти слова, до боли похожи на те, что я сама произнесла после нашего первого спарринга. И в тот момент, когда его руки обвили мое бедро, а серые глаза встретились с моими из-под темных ресниц, я с ужасом осознала: я готова на все ради его одобрения. И что самое главное, готова пережить эти Испытания.

Так что я держу голову высоко поднятой, даже когда сотни глаз изучают каждый дюйм моего тела. Гвардейцы, сопровождающие меня через город, не делают ничего, чтобы заглушить случайные возгласы. И если бы не король, идущий рядом, я совершенно уверена, что из уст окружающих меня людей не доносилось бы ничего, кроме проклятий.

Я наклоняюсь к Китту, хотя мой взгляд не отрывается от широких плеч Силовика, что идет в нескольких шагах впереди.

— Значит, это будут Скорчи, — сухо заключаю я, понимая, что мы движемся на восток.

Он пожимает плечом, задевая мое.

— Вроде того.

Я перевожу взгляд на него, и на лбу у меня появляются морщинки от смущения. От этого движения по виску скатывается капелька пота, заставляя сосредоточиться на том, как мне невыносимо жарко. Мои темные брюки плотно облегают ноги, а туника промокла от пота под палящими лучами солнца.

Позади нас собралась небольшая толпа, которая следует за нами по пятам до самой окраины города. Надежда на то, что они станут свидетелями моей смерти своими глазами, заставляет их продолжать путь, несмотря на жару. Я почти восхищаюсь их искренней ненавистью ко мне.

Когда мы останавливаемся на окраине города, мои ладони покрываются потом вовсе не из-за жары. Сердце колотится, пока я разглядываю бескрайние просторы пустыни, раскинувшиеся передо мной. Мне едва удалось выжить после того, как я в последний раз отважилась пересечь это море песка.

И если это и есть то самое Испытание на храбрость, то я не уверена, что смогу собраться с силами, чтобы сделать это снова. Меня охватывает страх, пока я жду неизбежного возвращения к очередной серии Испытаний. Я так и не смогла справиться с болью и страхом, оставшимися после прошлых, которые мне едва удалось пережить.

Словно услышав мои мысли, Китт поворачивается к толпе. Рядом с ним, опустив руку ему на плечо, стоит знакомая фигура. Тила использует свои способности Усилителя и проецирует голос короля по всей улице, как она делала во время каждого интервью в ходе Испытаний Очищения.

— Сегодня Пэйдин Грэй будет испытана на бесстрашие — первую из трех «Б», с помощью которых мой отец правил этим королевством. Когда Испытания завершатся, вы, народ Илии, примете ее как свою королеву.

Я никогда не чувствовала на себе столько пристальных взглядов. От их молчаливого изучения по коже бегут мурашки, но я заставляю себя не отводить глаз.

— Как вам известно, — продолжает Китт, — первая королева Илии была похоронена в Святилище Душ, в то время, когда эти пустоши предназначались как место для захоронения членов королевской семьи. Сегодня Пэйдин должна будет вернуть ее корону из склепа, в котором она покоится.

У меня перехватывает дыхание, а в горле пересыхает.

Когда глаза Кая на секунду встречаются с моими, я знаю — он тоже вспоминает дорогу, по которой мы когда-то шли вместе. Тогда он рассказал, как первая королева была погребена здесь, прежде чем разбойники объявили эту землю своей. Теперь она лежит одна, в компании лишь тех, кто надеется украсть что-нибудь из ее могилы.

— Разбойники пытались найти корону десятилетиями, — продолжает Китт, — но даже они бежали из склепа, напуганные чем-то неизвестным.

Его глаза медленно находят мои, и, несмотря на его следующие слова, они полны воодушевления.

— Это настоящее испытание бесстрашия. Сначала она пересечет Скорчи, затем найдет склеп в Святилище Душ. Чтобы добыть корону, Пэйдин столкнется со всевозможными опасностями. Хуже всего то, что ее разум, скорее всего, сам создаст ей страхи.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь сделать вид, что в этом нет ничего абсурдно зловещего. И в завершение своей утешительной речи Китт добавляет:

— Если корона будет доставлена ко двору до полуночи — Пэйдин Грэй пройдет первое Испытание. Если же нет… — Он оглядывает толпу с непроницаемым выражением лица. — Она не достойна быть вашей королевой.

Я едва бросаю взгляд на кивающую толпу, прежде чем повернуться к ожидающей меня пустыне. Его слова вызывают во мне ледяную ярость, остужающую липкую кожу. Это Испытание не доказывает моей способности править королевством — и он это знает. Но быть Обычной — значит проявить себя так, как не под силу даже Элитным.

Я боюсь не самих Испытаний, а того, что они у меня отберут. Что мне придется пережить на этот раз? Что еще во мне сломается? Что угаснет?

Мое сердце глухо стучит в ушах.

Если я вернусь после этих Испытаний, то буду меньше походить на себя прежнюю. У меня заканчиваются близкие, которые могут умереть у меня на руках, так что, возможно, на этот раз это буду я. И, может быть, так будет лучше — умереть до того, как эта жизнь украдет то тепло, которое Адина оставила в моей душе.