События ночи замелькали перед глазами, одно за другим: красная жидкость, проливаю ее на себя, вытираю стол моим платьем, Коралина спрашивает, не истекаю ли я кровью, взбешенные акулы, и мой последний взгляд на широко распахнутые зеленые глаза Коралины.
— Господи, Коралина, -
выпалила я, схватившись за живот. Трейган ушел вперед, но позже развернулся и вернулся ко мне. — Я никогда себя не прощу.
Его голос смягчился:
— Это не твоя вина.
Он мог сказать так потому, что сам пока не знает. Но я была виновата. Я не должна была отправляться на поиски Ровнана. Я должна была остаться и дать Коралине научить меня всему, что должна знать. Она была бы сейчас в безопасности. Я бы никогда не пила… Живот сводило только от мысли об этом. Целый контейнер. Почти галлон этого.
— Трейган.
Я с опаской взглянула на свою рану. Кровь не вызывала тошноту. Должна была, но нет. Увлажнившийся рот, подтвердил мой страх. Я с трудом сглотнула.
— Что бы произошло, если бы я выпила кровь?
Посмотрев ему в лицо, вы бы подумали, что я разбила ему сердце.
ДЕНЬ 4
Утро позволило взглянуть на вещи по-другому. Я пялился на пустую бутылку, сидя на раковине. Это должно что-то значить, но что? Русалки не пили кровь. Они отвергали это.
Я обыскал мусорку, надеясь увидеть любой знак, что она просто вылила кровь и все вычистила. Я ничего не нашел. Она выпила кровь. Много крови селки.
Этого не было ни в одной книге правил. Это шло вразрез с привычным порядком вещей. Что если инстинкт жить, как мы — быть одним из нас — находится глубже, чем мы думали?
— Это могло бы изменить все, — сказал я, хлопнув руками у мусорки.
Что бы сделал Трейган, если бы узнал, что его дорогая русалочка стала пить кровь? Я схватил свою куртку, ключи от байка и вылетел на улицу. Этой горячей новостью надо скорее поделиться.
Бар Джек Фрост еще не был открыт, так что я своими ключами отпер заднюю дверь.
— Джек? — крикнул я. Ответа не было.
Джек был для меня, как отец, но я не мог предугадать его поведение. Если он в воде, то я догадываюсь, где смогу его найти. Если он в облике человека, то мог быть в постели с женщиной, где угодно в Кейс.
Я спустился вниз по скрытому коридору и открыл дверь в морозильник. Скрежет стали об пол и запах мокрой шерсти, разбудили воспоминания о человеке, который здесь умер.
Однажды, год назад, наше скрытое место нашел человек, посетитель. Если бы люди узнали, что мы селки, и, что мы иногда прячем нашу кожу здесь, в морозильнике бара, они, вероятно, ее украли бы. Без нашей тюленьей кожи мы не могли вернуться в океан, тем более в Ратте. Мы должны были удостовериться, что сирена лишила нарушителя каждого воспоминания о баре. Проблема в том, что мы попросили об этом Маризу.
После его смерти мы убедились, что туман в морозильнике был непробиваемым. Ни один человек с тех пор и близко не подходил к этой комнате. Независимо от того, что русалки думают о селки, нам не нравится смотреть на бессмысленные смерти.
Черная тюленья шкура Джека висела на своем месте. Он находился где-то на суше, но времени искать его не было. Мне необходимо вернуться к работе в подземелье.
Я услышал звук приближающихся шагов, и мои когти появились рефлекторно.
Дина вошла в морозильник и посмеялась надо мной:
— Тише, убийца. Это просто я.
— Она пила нашу кровь, — выпалил я, желая хоть кому-нибудь рассказать.
Она повесила ее мокрое пальто на специальный крючок.
— Кто?
— Яра.
Дина осмотрела все, так быстро вертя головой, что капли воды с ее мокрых волос, попадали на мое лицо.
— Законно?
Я наклонил голову.
— Что это значит?
— Я не знаю. Поэтому мне надо поговорить с Джеком.
Она вытащила сигарету из-под браслета, постучав ею по ладони.
— Ей понравилось?
— Должно быть, да. Она выпила целую бутылку.
На ее губах появилась ухмылка. Дина была бы удивлена так же как и я. Значит ли это, что Яра выбрала нашу сторону? Быть на нашей стороне?
— Джек предполагал, что это случится, — сказала она. — Гены имеют большое значение. Ты должен сказать ей правду о ее отце. Представь, как сильно это бы нам помогло.
Много раз я хотел сказать Яре, что ее отец был один из нас, но, если ее собственные родители держали это в секрете, какое право я имею рассказывать ей? Вирон сделал все очень аккуратно, так что ни один из нас не мог рассказать ей что-то о селки.
— Только до ее восемнадцатилетия.
— Такое условие было идеей ее матери. Если бы Вирон следовал ему, Яра никогда бы не узнала о нас.
— Чертов Вирон! Он нарушил свое обещание. Ему было дело до запечатанных горгонами ворот? Нет! Он бросил нас. Скажи его дочери-полукровке, кто она на самом деле. Может у нее есть проблемы с отцом, и она прибежит к нам.
Дина надулась и продолжила детским голоском:
— Надеюсь, мы сможем дать любовь и понимание, которых она была лишена в детстве.
— Дина, хватит. Девочка достаточно пережила.
Она покачивалась на каблуках, рассматривая окружавшие нас шкуры тюленей и замороженные товары.
— Разве это важно? — спросила она задумчиво. — Конечно, русалки расскажут ей, что нужно сделать, чтобы открыть ворота — их версию и нашу. Даже если она предпочтет наш способ существования, она не отдала бы свою жизнь за нас.
— Возможно, не только за нас, — сказал Джек, удивив меня.
Он вошел так тихо, что я не услышал, как тот оказался рядом.
— У нее будет трудное время выбора одного из видов этого мира для вечности. Много жизней будет загублено.
У Джека был способ найти решение к каждой проблеме. Его случайный наклон к дверному проему, позволил мне расслабиться.
— Ты знаешь, верно? — спросил я. Он улыбнулся, сверкая щелью между зубов. — Где ты уже слышал об этом?
— Столкнулся с Никси. Знаешь, как ей нравятся сплетни.
— Откуда она узнала? — спросила Дина.
Джек бросил сигарету на пол и раздавил своим ботинком:
— Какая разница? Это правда, верно? Яра пила из тебя?
— Нет. Она пила донорскую, в контейнере, из моего холодильника.
— Ей понравилось?
— Не знаю. Я спал. Наверно она не знала, что это было.
Дина посмеялась:
— Если она выпила целую бутылку, то должно быть ей понравилось. Мы поймали ее, парни. Она хорошо подсела.
Джек покачал головой. Я знал, о чем он думал, прежде чем сказать это.
— Ей нужно выпить из тебя, Ровнан. Прямо из раны. Тогда она привыкнет.
Джек знал, что я отказывался пить прямо из кого-то или наоборот. Все знают.
— Это расстроило бы Виенну, если бы я поделился собой с кем-то еще.
— Ты единственный, кого она когда-либо могла бы рассматривать, как донора для себя. Если ты этого не сделаешь, то, возможно, больше никогда не увидишь Виенну. Яре нужно сблизиться с тобой. Реально сблизиться. Это наш единственный верный ход.
Дина выразила волнение, которое я не хотел озвучивать:
— Джек, если она выпьет из него, она распробует и его горгонскую кровь. Посмотри, что это сделало с Виенной. Что если это навредит нам?
Мы с Джеком посмотрели друг на друга, но по разным причинам. Я проклинал за то, что он хотел меня заставить сделать это. Он хотел ударить меня по голове, за то, что я такой ранимый. Будто я высказался о том, кем или чем был мой отец.
— Почему у тебя нет силы Трейгана? — проворчал Джек.
После этих слов я покинул комнату. От горгоны я унаследовал способность следить за другими горгонами, в их местоположении, смотреть за ними, и иногда видеть через их глаза. Когда Виенна в первый раз пила мою кровь, она открыла в себе такую же способность. Мы общались, всегда могли найти друг друга, пока ворота не закрылись.
