По ту сторону тьмы (ЛП) - Болдт Р. С.

Интересно, сказал ли Бронсон правду о том, что его банду отвращает причинение боли женщинам и детям?

Даже когда мне в голову приходит сомнение, я не обращаю на него внимания… по крайней мере, в том, что касается Бронсона. Потому что, когда бы он ни прикасался ко мне, он ни разу не причинил мне вреда. Запугивал меня до смерти? Да. Но причинял боль? Нет.

Я мысленно прокручиваю то с каким пылом он это утверждал: «Мы не калечим женщин и детей».

Я верю ему, то это не значит, что некто в его банде не решил пренебречь этим специальным постулатом.

— Неважно. Это не моя забота, — бормочу я себе под нос.

Вскоре после обеда у входа в морг раздаются знакомые шаги, и я гримасничаю, прежде чем придать своему лицу серьёзное выражение. А я-то думала, может, он наконец потерял интерес.

Щелчок отпираемого механизма двери раздаётся за секунду до того, как Пол входит.

— Эй, Джорджия, — при виде его обнадёживающей улыбки я внутренне стону.

— Привет, Пол, — я заканчиваю мыть руки и отрываю бумажное полотенце из автоматического диспенсера. — Что стряслось?

— О, ээ, я… я подумал, может, ты захочешь присоединиться к некоторым из нас в О’Мэлли.

«К некоторым из нас». В прошлый раз, когда я пыталась быть общительной и встретиться с другими сотрудниками этого участка, случилось так, что были только Пол и я. В позапрошлый раз были ещё двое коллег, которые испарились спустя несколько секунд после того, как я села.

И я снова осталась наедине с Полом.

Я придаю своему выражению лица сожаление.

— Я бы с радостью, но у меня уже есть планы. Но всё равно спасибо за приглашение.

Это не совсем ложь, потому что у меня действительно есть планы. Конечно, они предполагают уборку дома, пока я врубаю музыку и притворяюсь участницей «American Idol», но это всё равно считается планами.

Впрочем, я не настолько бездушна, чтобы сообщить об этом Полу.

Он выглядит разочарованным, и, чёрт бы меня побрал, если я не чувствую себя так, будто только что пнула щенка.

— О. Конечно. Я понимаю.

— Ну, мне нужно вернуться к работе. Обычный пятничный визит доктора Дженсена затянулся дольше, чем ожидалось, так что у меня немного туго со временем, — я вежливо улыбаюсь ему. — Но ты повеселись.

— Ага, ты тоже. — В его пробормотанных словах теперь гораздо меньше энтузиазма. Меня пронзает укол вины, однако я остаюсь непоколебимой.

Я надеялась, что Пол поставит на мне крест — ведь прошло уже немало времени, — но именно тогда, когда мне кажется, что он выказывает признаки того, что он собирается двигаться дальше, Пол пробует другой подход.

Надувшись, он идёт к двери, позволяя ей закрыться за собой с тихим щелчком. Только тогда я вздыхаю с облегчением.

Я захожу в кабинет, чтобы разобрать файлы. Обычно я не отстаю от своих обязанностей…

— Потому что у тебя настоящей жизни нет. — Даже когда я это бормочу, на моих губах появляется небольшая улыбка. В следующую пятницу я приложу небольшое усилие, чтобы изменить это, встретившись с Уэйдом за ужином.

Пока я разделяю свои файлы на стопки законченных и незаконченных дел, из стопки незаконченных дел выскальзывает папка, содержимое которой перемешивается.

Я ворчу себе под нос, в очередной раз проклиная начальство участка, которое отказывается полностью перевести всё в цифровую запись. Когда я собираю документы, моё внимание привлекает третий лист. Фразы и слова так и бросаются в глаза, пока я впитываю информацию.

«Тело обнаружено после перестрелки рядом с территорией банды»

«Скорпионы»

«Последователи»

«Стрельба из проезжающего автомобиля»

«Жертва получила огнестрельные ранения в шею и голову»

— Дерьмо, — произношу я, выдыхая. Похоже, кто-то спровоцировал войну между этими двумя бандами. Но почему?

При этой мелькнувшей мысли с моих губ срывается насмешливое хмыканье. Поди разберись в этих бандах. Эти мужчины расцветают на насилии и запугивании. Я определённо могу подтвердить, что последнее — истина.

Но этот файл… нечто в нём вызывает жуткое ощущение, струящееся по спине. Я перелистываю страницу с именем и возрастом человека, и ритм моего сердце сбивается, потому что эта женщина — моя ровесница. Была моей ровесницей.

Я зажмуриваюсь и заставляю себя глубоко вдохнуть. Сталкиваться со смертью — это то, в чём я хороша, но всё равно бывает время, когда меня охватывает горе. Когда я задаюсь вопросом, почему вселенная решила, что именно этот человек должен умереть… и всё же я здесь, всё ещё жива.

Почему?

Если это не вопрос на миллион долларов.

***

Я смотрю на факты из файла, который ранее рассыпался на моём стиле.

Самара Йошен получила две пули: одну в голову и одну в середину шеи. В заключении указано, что она стала жертвой перестрелки между местными бандами — Последователями и Скорпионами. Её смерть была констатирована на месте преступления.

— Ты получила огнестрельное ранение в голову и шею, — бормочу я, отслеживая глазами её явные увечья теперь, когда я подготовила её к вскрытию. Моё внимание возвращается к ране на голове. — Огнестрельное ранение схоже с ранением матери и дочери, которые также жили на территории Скорпионов…

Я сосредоточенно хмурюсь, пока в голове полыхают мысли. Я разговариваю вслух, чтобы удостовериться, что мой микродиктофон записывает всё целиком; это поможет мне быть внимательнее, когда я закончу работу над её досье.

— Это как-то связано с остальными? Этот выстрел в шею должен был сбить кого-то с толку? — я наклоняюсь ближе, чтобы осмотреть её. — Пуля в её шее не только неглубокая, но и попала под углом и не была бы смертельной. Похоже, сначала ей выстрелили в голову, что и стало причиной смерти. Вторая пуля… Из-за угла она выглядит так, как будто это произошло в последнюю минуту, уже после того, как стрелявший уезжал.

Прежде чем приступить к вскрытию, я отвлекаюсь и приглаживаю назад тёмные волосы женщины, которые теперь лежат безвольно, как и её безжизненное тело. В моём голосе звучит сожаление о том, что жизнь этой женщины оборвалась.

— Мне жаль, что это случилось с тобой, Самара.

Минутой позже я осторожно вынимаю пулю из её шеи. Как только пуля полностью извлечена, Самара резко дёргается, а затем разражается приступом кашля. Глава открыты и теперь покрыты мутной пеленой.

— Скорпионы… — она прерывается и хватается за своё горло. Я в ужасе смотрю на неё, замерев, что в данный момент просто нелепо, так как это происходит далеко не в первый раз.

Самара вновь кашляет, затем скрипучим голосом произносит:

— Это совершили Скорпионы, — ещё один мучительный кашель вырывается из её груди, прежде чем она хрипит: — Сообщи… Бронсону.

Она на миллисекунду удерживает мой взгляд, прежде чем её тело вновь обмякает и становится безжизненным.

Срань господня, срань господня, срань господня. Что за хреновина со мной происходит? Вот что я получаю за то, что использовала свою способность после стольких лет? После того, как поклялась не делать этого? Неужели я открыла некий жуткий портал к мертвым, позволяющий им говорить со мной, когда им вздумается?

Тревожное чувство застывает в моих жилах, и моё дыхание становится тяжёлым от волнения.

— Я сделала это всего раз! — кричу я, и мой голос эхом отдаётся в стенах морга.

Мои глаза остаются прикованы к телу женщины, а дыхание перехватывает, словно я только что пробежала марафон на всех парах.

Я в полной заднице не только потому, что не могу всё списать со счетов, но и дважды в заднице, потому что она сказала то же самое, что и все остальные.

Это значит, что тот, кто ответственен за эти убийства, всё ещё на свободе.