Хан (ЛП) - Бартон Кэти С.

— Проснувшись этим утром, я собирался приготовить для нас с Моникой завтрак в постель. Но едва ли я тихо поднялся с кровати — она исчезла. Она встала пораньше и отправилась на кухню, чтобы сделать это для меня. С каждым разом Моника готовит всё лучше. Меня очень разочаровало, что ей больше не нужна моя помощь, — мужчина взглянул на брата, продолжив: — Но, если она уедет на целый месяц без меня? Я не уверен, что чувствовал бы себя получше твоего. Конечно, у тебя есть собственный самолёт. Нет ни единой причины, что удержала бы тебя от того, чтобы улететь туда на целый день, а потом вернуться сюда.

Голова Уокера поднялась настолько быстро, что Хан почувствовал, как забилось сердце в его груди. Осмотревшись вокруг, мужчина был уверен, что где-то затаилась угроза. И когда его брат напал на него, Хан подумал, что они оба умрут. Но Уокер застыл над ним, упёршись своими огромными грёбанными лапами в его грудь, а после, наклонившись, лизнул в морду.

— Слезь с меня, ты, идиот-переросток. Какого хрена с тобой не так? Я думал, что мы оба мёртвые кошки, — Уокер отошёл от мужчины, сев на землю. — Не хочешь объяснить, что за нахрен только что было?

— Ты прав.

Хан ответил ему, что всегда прав, но в чём на этот раз?

— Ты прав. Я могу улететь к ней в любое время, когда только захочу. Кэйтлинн не удастся скрыться достаточно далеко, чтобы я не виделся с ней, потому что я могу быть с ней, когда захочу. Так что, спасибо тебе.

Поднявшись, Хан зарычал на брата:

— В следующий раз, достаточно будет и простого рукопожатия. Если ты вновь лизнёшь меня — я сломаю тебе челюсть. И, пожалуйста.

На этот раз, прогулка по лесу выдалась менее напряжённой. Братья разговаривали о многом, но в основном о своих парах и о том, как рады, что смогли найти с ними общий язык. После их разговор зашёл о Бэрре и о том, каковым может оказаться его следующий шаг.

— Кэйтлинн говорит, что такого человека как он, трудно предугадать. Она сказала, что почти всю свою жизнь он пробыл в лечебницах. Его впервые отправили домой, когда ему было пять, а его сестру нашли мёртвой в своей кроватке.

Споткнувшись, Хан замер.

— Это он убил её? Говоря «кроватка» — это звучит так, будто она была совсем крохой.

— Ей было около четырёх месяцев. Кэйтлинн нашла отчёт, в котором указано, что он был вне себя, когда родители зашли в детскую, чтобы проверить малышку. Видимо, они были обеспокоены тем, что ночью она не плакала, только единожды захныкала. Думаю, когда пара вошла в комнату там была просто резня. Кто-то, по их словам, ворвался в дом и убил ребёнка, а маленький Тони стал свидетелем этого.

Хан услышал слова брата, но помимо этого он услышал ещё кое-что:

— Но Кэйтлинн не верит в это. И ты тоже.

Уокер покачал головой.

— В отчёте о вскрытии указано, что её голова была раздавлена, а кровоподтёки вокруг горла и на груди были оставлены маленькими руками. Когда Кэйтлинн попросила меня посмотреть отчёт и фотографии, даже я понял, что руки были крошечными — это были отпечатки рук пятилетнего ребёнка. У него был… Иисус, Хан, он избил её пластиковой летучей мышью, которую нашли чуть позже, а потом он встал на её крошечную грудную клетку. Она умерла от удушения.

— И он был вне обвинения.

Уокер покачал головой.

— Его родители покрыли это убийство, как и остальные. Женщины, которых он преследовал — они подходили каким-то его особым параметрам. Иисус, — мужчины вернулись к джипу, когда Хан внезапно замер и оглянулся.

— Он заполучил её, не так ли? Каким-то образом находил Монику и причинял ей боль, как и остальным.

— Не думай об этом. Она под присмотром 24 на 7 (24 часа 7 дней в неделю, «двадцать четыре на семь», — прим. перевод.). Моника не глупа, и не подставит сама себя под удар, — Уокер толкнул Хана плечом. — Ты должен верить в то, что она — член нашей семьи, и мы не позволим, чтобы с ней что-то случилось.

Хан успокаивал себя этим, но у него было стойкое ощущение, что они только зря тратят здесь время. Этот человек был сумасшедшим — сумасшедших трудно просчитать и вычислить, но ещё труднее поймать. Ещё только вчера Кэйтлинн говорила ему об этом. Добравшись до грузовика, мужчины обратились, а после оделись.

— Если ты по какой-либо причине опять испортишь мне этим настроение — твоя задница поплатится за это. Клянусь тебе, Хан, мы не допустим, чтобы с ней что-то случилось. И, если мы даже упустим что-то, все до последнего агента, работающего на мою жену, сделают всё, чтобы вернуть её домой. Как и мы.

Он надеялся на это. Хан скорее умрёт сам, чем допустит даже мысль о том, что Моника может пострадать.

***

Три ночи подряд проспав в своей машине, Тони нужно было принять душ. Впрочем, ему нужна была и еда, припасы которой уже закончились в его сумке. Вчера он дважды пытался заставить кого-то позаботиться о доставке запасов для него, но они сказали ему отвалить. А ведь Тони всего-то хотел где-то отдохнуть и поесть.

А после была кровь.

Вчера он проснулся в окровавленной одежде. На его лице были ссадины, но мужчина так и не смог вспомнить, откуда они появились. Болело всё тело: если судить по рёбрам и кулакам — Тони побывал в драке. Его кошелёк оказался более наполнен, чем ранее — хоть мужчина и не особо разбогател от этого, но он нашёл в нём кредитки на чужое имя. Он знал, что Джейн Мате не давала их ему, и Тони задался вопросом, не разыскать ли девушку, чтобы вернуть их. Но он испугался.

Своё дело сыграло и то, что кошмары вновь вернулись. Тони нужно было пойти получить свои лекарства, что помогали ему уснуть и избавляли от кошмаров — они остались в его квартире, но всякий раз, когда мужчина пытался вспомнить, где проживал — он чувствовал слабость, а носом шла кровь. И даже водительские права оказались бесполезны — на них просто было его имя и то, что проживал Тони в Вирджинии.

Взгляд сталкера остановился на доме, который он заприметил ещё вчера. Тони казалось, что в нём скрывалась Моника, и мужчина собирался наведаться туда, чтобы узнать, зачем же она убила его родителей. На днях он дошёл до этого логичного умозаключения, чем крайне гордился. Тони понял, что Моника всё время играла с ним, и когда он не смог найти её достаточно быстро — девушка убила его родителей, оставив его сиротой.

Возможно, в тридцать, его нельзя назвать сиротой в полной мере этого слова, и его не отправят в один из приютов, которым всегда угрожала ему мама. Каждый раз, когда он был плохим, вытворяя что-то, что она называла «полной задницей», его мать рассказывала, что когда-то Тони закончит тем, что просто убьёт её.

Когда женщина вышла из дома, чтобы забрать свою газету, Тони выбрался из автомобиля. Мужчина выждал несколько минут, пока школьный автобус не остановился у её дома, где проживал мужчина. Она не была той же, что тогда помешала им в гостиничном номере, но Тони знал, что эта женщина такая же, как и Моника. Потаскушка. Шлюха. Дрянь. То, как его мама называла своих компаньонок по рабочей группе. Когда мужчина сел в свою машину, Тони сделал свой ход.

Знак остановки был просто рядом с ним, и когда мужчина притормозил, следуя правилам, — Тони выстрелил ему в голову. Оббежав авто, остановившись у дверцы водителя, он снял его голову с руля, отвозя машину в парк. Убийца не забыл и о ключах. Человек был не виновен, но теперь это уже не имело значения.

Приближаясь к дому, Тони бросил взгляд на ключи в своей ладони, пытаясь отыскать тот, что позволил бы ему попасть в дом, в котором скрывалась Моника. Ему пришлось дважды попробовать, прежде чем он нашёл нужный. Дверь тихо открылась, и мужчина вошёл внутрь.

В доме был бардак: то тут, то там беспорядочно валялись детские игрушки и корзины для белья. Её не было в первой комнате, куда он заглянул, не было и во второй. Тони нашёл свою жертву на кухне — женщина мыла посуду, подпевая радио. Ненавидя лишний шум, сталкер выключил его.