Мастера беззакония (СИ) - "Aisha de Avonapso"

Гермиона обернулась и увидела Малфоя собственной персоной. В неизменном черном дорогом костюме, галстуке в тон и лаковых туфлях. Весь комплект дополняли его пронзительный взгляд, вскинутый уголок губ и платиновые волосы, что сейчас развевал ветер.

— Ты что здесь делаешь? — буркнула Гермиона, смахивая с щек слезы.

— Ты мне не рада, Ангел? Я воистину оскорблен! — приложив руку к сердцу, подшучивал Малфой.

— О, заткнись! — взъелась Гермиона. — Мне сейчас не до твоих дурацких шуток!

— Как скажешь, — вскинув руки, Малфой присел рядом с ней на песок. — Ну, выкладывай, что у тебя на этот раз стряслось? Помимо позорного увольнения и похищения твоего бывшего. Это мне и так известно.

— Да пошел ты! — вскочив на ноги, воскликнула Гермиона.

Прежде чем она успела сделать шаг, Драко схватил ее за лодыжку, не давая сдвинуться с места. Его холодные пальцы послали по ее коже волну мурашек.

— Отпусти меня! — велела Гермиона. Вышло не так уж властно, как она того хотела.

— Есть разговор, Грейнджер, — не ослабляя хватки, сказал Драко. — Сядь.

— Не хочу ни о чем сейчас говорить!

— И когда же ты, интересно, захочешь?

— Дай-ка подумать... Как насчет никогда?

— Прекрати ломать драму и сядь уже, — рыкнул Драко, силой опустив ее на песок.

Гермиона ахнула, зло стрельнув в него глазами. Но спорить не стала и, обиженная, отвернулась. Может быть, потому что на споры у нее совсем не осталось сил.

— Чего ты расклеилась, Грейнджер? — просканировав ее своим пронзительным взглядом, спросил Драко.

Гермиона ничего не ответила. Пытаясь игнорировать его, она начала перебирать пальцами песок. Только Малфоя ей сейчас не хватало. Общение с ним, словно езда на доске для серфинга — непредсказуемое, никогда не знаешь, насколько крутыми окажутся волны, всегда нужно держать равновесие, чтобы не угодить в воду. Так же и с ним: нужно максимально напрягать свои нервы и выдержку, чтобы сохранить своё достоинство. Даже если Малфой сейчас и не ведет себя, как золотой ребенок, и не обзывает ее этим ужасным словом, он все равно остается прежним — надменным, саркастичным, а в последнее время еще и опасным...

Драко Малфой стал опасным с тех самых пор, как над его семьей нависла угроза.

— Да брось, — протянул Драко, ткнув ее пальцем в бок. — Грейнджер ты в конце концов или нет? — В его голосе скользили нотки веселья.

Почему все думают, раз она — Гермиона Грейнджер, то это автоматически делает её непоколебимой? Все привыкли видеть в ней опору и поддержку, но никто не подумал, что они могут понадобиться и ей тоже. Ведь у нее тоже есть чувства и слабости. Чувства, которые не так уж сложно задеть. Слабости, которые она всегда умело подавляла. Оставаясь для всех сильной.

Уперев на него сердитый взгляд, Гермиона сказала:

— Я не железная, понял?

Словно увидев ее впервые, Малфой окинул ее заинтересованным взглядом.

— Понял... — сипло произнес он, поднося руку к ее щеке и смахивая с нее слезинку. Их глаза вновь встретились, прямо как в ту ночь, когда они чуть было не поцеловались. Его глаза — обычно хищно сощуренные, сейчас смотрели на нее совсем иначе — искренне. Гермиона и подумать не могла, что Малфой способен на такой взгляд. Она вздрогнула; ее пугала эта странная связь с ним. И она отстранилась, разрывая зрительный контакт.

Краем глаза она заметила, как он ухмыляется.

— Нечего ухмыляться, — подметила Гермиона. — Чтобы ты там ни задумал, лучше тебе бросить эти выкрутасы, пока я не съездила по твоей скользкой физиономии.

— Спасибо, не надо. У тебя совсем не девчачий хук справа, а мне еще понадобится моя «скользкая физиономия», от которой все ведьмочки таки без ума, — подмигнув ей, съехидничал Малфой.

— Прям-таки все? — поражаясь его самоуверенности, спросила она.

— Все те, у кого есть чувство тяги к прекрасному, — бахвалился Драко.

— Ох, не сомневаюсь! — закатив глаза, съязвила Гермиона.

Они сидели на пляже, а вокруг ни единой души. Лишь ветер и шум воды давали о себе знать, да парочка ласточек, пролетевших над их головами. Какое-то время они просто сидели, ни о чем не разговаривая. Эта обстановка волшебным образом развеяла все плохое, что затаилось на душе.

— Есть разговор, Грейнджер, — вдруг серьезно произнес Драко.

— Если это насчет твоего Диллинджера, то мой ответ все ещё «нет», — отрезала Грейнджер.

— Это не о нем, — возразил он, переключив внимание на свой галстук и небрежно поправляя на нем зажим. Встретив испытывающий взгляд Грейнджер, он шумно вздохнул и продолжил: — Есть кое-что, что я тебе не сказал, кое-что важное. Я не сказал, потому что думал, что справлюсь сам... Но сейчас, думаю, твоя помощь не повредила бы...

— Драко... — насторожилась Гермиона.

Малфой мешкал, это не могло не насторожить. Обычно когда он мешкает, он хочет кого-то убить...

— Это касательно моей матери и кое-чего еще...

Он говорил тихо, отчего Гермионе приходилось напрягать слух.

— Но я расскажу тебе только в том случае, если ты пообещаешь никому об этом не рассказывать, — твердо предупредил Малфой. — Ни Уизли, ни Поттеру, ни кому-либо ещё, ясно?

— Ты ставишь мне условия, Малфой? — вскинув бровь, изумилась Гермиона. — Тебе вроде как нужна моя помощь, и ты мне еще условия ставишь? А ты не офигел, Малфой?! С чего бы мне тебе вообще помогать? В последний раз для меня это ничем хорошим не обернулось!

— Поверь мне, тебя это заинтересует, Ангел, — хищно ухмыльнувшись, Драко поймал кончиком пальцев ее развевающейся на ветру локон и слегка намотал его на палец. — Твоя маленькая гриффиндорская задница будет вне себя от радости возможности всех спасти...

Шлепнув его по ладони, она закусила нижнюю губу и нахмурилась:

— О чем это ты, черт возьми?!

— Просто пообещай мне, что этот разговор останется нашим секретом, — настаивал Малфой, мимолетно пробежавшись взглядом по ее губам.

«Этот псих точно что-то задумал,» — проскользнула мысль в голове Гермионы. В любом случае лучше узнать сейчас и предотвратить, чем узнать потом о плачевных последствиях.

— Ладно, хорошо, идет, — согласилась Гермиона, чувствуя, что еще пожалеет об этом. — Секрет, так секрет. Но я очень сомневаюсь, что меня теперь хоть что-то заставит тебе помогать...

Собираясь с мыслями, Драко оперся локтями о колени, а рукой взъерошил свои светлые волосы. Затем достал из кармана штанов пачку сигарет, вытянул одну своими длинными пальцами и зажал ее между губ. Поднес палочку к сигарете и прикурил ее. Сделал глубокую затяжку и через мгновение выпустил густое облако дыма из своих легких.

Гермиона поморщилась от отвращения, ей не нравился этот запах. Но стоило признать, Малфой с сигаретой в руках, выпускающий губами дым, выглядел весьма сексуально...

— У моего отца с матерью есть зачарованные кольца, через которые они могут мысленно общаться, — начал Драко, выпуская очередной клуб дыма. Глаза Гермионы округлились, она тут же уловила мысль и стала внимательно слушать, не обращая внимания на потоки дыма. — Я и не знал об этом, пока отец не прислал мне письмо, в котором рассказал о их телепатической связи...

— Ты хочешь сказать, что он сказал тебе, где держат Нарциссу? — перебила Гермиона.

— Нет, она сама не знает, где ее держат. Но она передала ему информацию о Пожирателях смерти и их предводителе, — вновь затянувшись, пояснил Драко.

Полная внимания, Гермиона бросила на него выжидающий взгляд, с нетерпением ожидая продолжения.

Заметив ее заинтересованность, Драко самодовольно усмехнулся и продолжил:

— В письме отец рассказал, что они хотят заполучить коллекцию медальонов моей матери, но это совсем не простая коллекцию медальонов... Они передаются в семье Малфоев по женской линии уже несколько поколений подряд. И никто раньше даже не догадывался об их истинном предназначении. Дело в том, что мой предок был работником в Отделе тайн и, судя по всему, каким-то образом выкрал оттуда кровь прародителей всех разумных волшебных существ: русалок, оборотней, кентавров, великанов, сфинксов, дементоров, гоблинов, вейл, вампиров, домовых эльфов и троллей. Он пытался осуществить ритуал, который подчинил бы ему всех разумных волшебных существ с помощью крови их прародителей. Но когда ритуал не увенчался успехом, он поместил сосуды с кровью в медальоны, чтобы замаскировать, и подарил их своей жене. Так они стали семейной реликвией Малфоев.