- Как она смогла вырубить систему слежения и безопасности?!
- Просто перерубила топором электрический кабель, питающий все здание, и воспользовалась этой заминкой, пока компьютеры переключались на резервное питание.
Мысленно я широко улыбнулся, восхищаясь этой крохой, даже если сердце снова болезненно сжалось от мысли о том, что ей сейчас могло быть очень плохо.
Лишь бы только она была жива и не мучилась от боли, потому что мужчина, находящийся сейчас рядом был явно не в себе.
— Это какой-то бред!
- Она всего лишь истинная дочь своего отца.
Этот мужчина, которого я придушил бы собственными руками, вырвав его сердце из груди, лишь бы только защитить девчонку, никак не хотел поверить в то, что она была не просто сообразительна, а умна, словно пытался найти подвох в ее действиях или отыскать возможных сообщников, чтобы наказать всех разом.
- Ты знаешь Микаэлу не хуже меня!
- Смею предположить, что лучше, - отозвался в своей сдержанной манере доктор Элерт.
- Она ни за что не успокоится теперь и доберется даже до лаборатории!!
- Если поставит перед собой такую цель, то можешь не сомневаться в этом, - доктор помолчал какое-то время продолжив все так же спокойно, но теперь его слова отдавали остротой скальпеля в руках хирурга, лишенного всяких эмоций, - Но скажи мне одно, где был ты, когда твоя дочь спустилась в гараж? С очередной блондинкой в своем кабинете?
Когда послышался звук удара я так и не понял кому попало: доктору за его наглость, но правдивость? Или нерадивому папаше, который поставил под удар жизнь собственной дочери?
- Что теперь делать? Не привязывать же ее наручниками к батарее!
Если бы только я мог хоть как-то пошевелиться или зарычать, то тут же этот папаша услышал, что если посмеет прикоснуться к девчонке, даже если просто подумает об этом еще раз – я вырву его руки. И ноги. И голову! Но будь проклята эта беспомощность, от которой я не мог пошевелить даже ногтем, не то, чтобы сразу же кинутся и исполнить желанное!
- Приведи ее ко мне, - не меняя манеры речи и голоса отозвался доктор Элерт, словно ничего не произошло, хотя я ощутил очень остро и ярко, как внутренности папаши скрутились от паники и шока.
-…что ты сделаешь?
- Сделаю так, чтобы она все забыла.
Папаша пропустил пару ударов сердца, когда я понял, что не могу дышать, прислушиваясь к его ощущениям настолько, что мое сердце стало биться в унисон с его, предчувствуя беду и не сразу осознавая, что теперь противно пикающее оборудование, подключенное ко мне, отображает этот стук с перепадами, на что оба мужчин замолчали и просто вышли из операционной, оставляя меня в кричащем неведении и полной беспомощности.
Когда я пришел в себя спустя несколько недель свободный от снотворного и запертый в иной клетке – белоснежной и похожей на аквариум, где я был самой ценной и драгоценной рыбкой, я часто вспоминал эту девчонку с голубыми глазами.
Она снилась мне.
Звала своим хрупким призрачным голосом, повторяя раз за разом: «Проснись! Проснись!»
И я просыпался, подскакивая со своей подстилки, но только ее не было рядом…
Всего лишь сутки назад, я криво усмехнулся, выдыхая в тишину:
- Доброго вечера, доктор Элерт.
- Вы всегда определяете мое присутствие до непосредственного появления перед вами.
Теперь я привык, что он со всеми общался в этой высокородной, чинной манере, не слыша, чтобы он повышал голоса или упрекал кого-либо в чем-либо, но теперь понимал, отчего его все так боялись и вместе с тем боготворили.
Если мое сердце стало железным после всего пережитого, то его было льдом.
С одинаково благородным выражением лица, спокойно и неторопливо он мог пояснить любой вопрос, и мог убить, даже не моргнув.
Честолюбивый, педантичный, практичный, пунктуальный,идеальный до кончиков волос, он был совершенным механизмом для любой работы, будь то научные опыты или пытки.
- Только вы способны подойти ко мне на расстоянии вытянутой руки и остаться незамеченным даже моими звериными инстинктами.
- И все же вы меня определяете, - проговорил он с явной улыбкой, оставаясь всегда в тени. - Что же в итоге выдает мое присутствие рядом?
- Дыхание и стук сердца, - я сел на своей лежанке, глядя туда, откуда раздавался голос, лениво и скучающе, ибо знал наверняка, что он не пришел бы просто так. - Что случилось, доктор Элерт? Опять нужно кто-то убить?
- Как неучтиво, Сапфир, - мягко улыбнулся он в темноте судя по тому, как изменился его голос, не обращая внимания на то, что я не любил, когда он вспоминал мое имя. - Можно подумать, что я прихожу к вам только лишь по делу. А как же наши увлекательные светские беседы долгими ночами?
Я лишь криво усмехнулся, кивая головой на выход, который открывался лишь когда я был без сознания:
- Решили пойти против правил и выпустить на свободу?
- Да.
- Вы забыли сказать в каком месте вашей искрометной шутки я должен был от всей души рассмеяться, - сухо заявил я, не чувствуя в душе совершенно ничего. Во мне было так же пусто, как и в самом докторе, чьи эмоции я не смог ощутить ни единого раза за всё то время, что он был рядом.
— Это не шутка. Ты действительно выйдешь на свободу, но лишь при одном условии – что сам вернешься обратно, когда дело будет окончено.
Прищурившись, я всматривался в темноту коридора, видя, как всегда, лишь статный силуэт доктора.
- Почему именно я? В вашем распоряжении полно ручных зверьков, которые будут только рады помочь.
- Посчитал, что тебе захочется сделать это самому, - прозвучал ответ мягко и приглушенно.
- Отчего же?
- Помнишь ту девочку в гараже?..
Он мог не продолжать дальше, потому что мое сердце словно попало в мясорубку.
Я чудом не дрогнул всем телом, заставляя себя сидеть на одном месте, но не в состоянии контролировать эмоции, которые взрывались в голове и моей напрочь сгнившей душе впервые за долгие годы чем-то ярким и дарящим надежду.
- По твоим расширившимся зрачкам вижу, что помнишь.
-…она жива? – выдохнул я сипло, видя, как темная фигура подошла еще ближе, кивая.
- Жива, выросла и ждет тебя за воротами. Решай, Сапфир. Или сейчас или никогда.
- Что я должен сделать?..
- Доставить девочку до места назначения. Подробности тебе расскажут на выходе.
Прошло тринадцать лет, шесть месяцев, семнадцать дней и вот она была рядом со мной.
Всё такая же отважная и хрупкая, но теперь невероятно женственная и прекрасная.
Доктор Элерт сделал то, что сказал в тот страшный далекий день.
Он сделал так, чтобы она не помнила ничего.
Она не помнила меня.
Не помнила тот день, когда, будучи совсем юной не побоялась спуститься в грязный, темный подвал и спасти зверя из клетки, но даже несмотря на это спасала меня снова.
И вот теперь, скрытый за тьмой ночи и густой растительностью, я не мог отвести от нее глаз, наблюдая, как девушка устроилась на ночлег, но никак не засыпала. Она ждала меня, искала своими голубыми глазами, вздрагивая от каждого звука в сонном лесу, и я не мог оставить ее.
- …я думала ты ушел насовсем… - прошептала та, которую в своих мыслях я называл Микки за ее прежнюю любовь к Микки Маусу, смущенно и радостно улыбаясь мне в призрачной темноте, и не пытаясь услышать ничего в ответ, когда тут же погрузилась в тяжелый, но такой желанный сон.
- Не ушел, - выдохнул я спящей девушке, садясь рядом с ней и не боясь, что она услышит. - Не смогу уйти…
6 глава.
Утро не было даже немного добрым.
Спасибо многочисленным насекомым, которые жужжали надо мной и ползали по всем открытым участкам тела, явно воспринимая меня, как часть леса. И это было ужасно!
Наверное, даже более ужасно, чем ощущение того, что после продолжительного сна ноги продолжали ныть и болеть, при чем, кажется, еще сильнее, чем прошлым вечером.
Правильнее будет сказать, что болело ВСЁ!
