Хранитель чаек (СИ) - Разумовская Анастасия

Коридор встретил её предутренней тишиной. За окнами начинало светать, но всё ещё было достаточно темно. Джия босиком взбежала по лестнице и открыла дверь в кабинет. Замерла.

На этот раз здесь горели свечи. Ларан, трезвый и подтянутый, склонился над картами с каким-то незнакомыми ей инструментами в руках. Длинные волосы свисали, заслоняя его лицо. Он что-то чертил и тут же записывал на полях.

Джия на цыпочках вошла, обогнула комнату, подошла со спины и обхватила его сзади за талию, прижавшись щекой к спине. Ларан хмыкнул и разогнулся.

— Джия? — спросил устало и насмешливо. — Хочешь вина?

— А ты?

— Ты удивишься, но нет.

Она разжала объятья, и герцог развернулся к ней.

— И я — нет.

Девушка смело взглянула в его лазурные глаза. «Как небо над степью», — вдруг подумала она.

— Ты её любишь?

— Конечно. Почему спрашиваешь?

Джия закрыла глаза и втянула носом воздух. Запах имбиря, соли и чего-то ещё…

— Ты мне нравишься, — прямо сказала она. — Я хочу быть с тобой.

Снова открыла, внимательно наблюдая за ним.

— Так себе из тебя соблазнительница, — вздохнул Ларан.

Он сел на край стола, раздвинув ноги, и поставил её между колен. Откинул рыжую прядь с лица и поцеловал. Нежно-нежно, как целуют полевой цветок. Джия раскрыла губы, и поцелуй получился долгим и страстным. Голова закружилась, и девушка упала бы, если бы он её не держал. «Я пьяна», — подумала она. Но это было больше, чем хмель.

— Ты целуешь меня, но любишь её? — спросила, когда губы освободились.

— Не отвлекайся, — шепнул он и снова поцеловал.

Джия обхватила его за шею, прижимаясь. Жаркая волна поднималась и заливала её, но разум напоминал о цели игры.

— Они тебе уничтожат. — Странно, что голос вдруг стал хриплым, будто она выпила ледяного молока. — Ты один против них всех…

— Меня нельзя убить, я проклят и не могу умереть.

Мир расплывался, сгорая. Она чувствовала, как мужские пальцы очерчивают её тело, нежно лаская, а оно предательски плавится, льнёт к властным рукам. Ей снова вспомнился давящий воздух в камере Гедды, и она словно почувствовала на руках тяжёлые цепи. Это было и будет снова.

— Пожалуйста, — прошептала, слыша своё рваное дыхание, — дай мне забыть…

Джия не хотела вспоминать то, о чём не могла забыть. И тело не хотело вновь чувствовать тот ужас, что пережило. Ларан притянул её к себе и стал целовать шею. От касаний его губ разбегались мурашки, и Джия задрожала. Есть смерть и жизнь, а всё остальное неважно. Ей показалось, что и он чувствует тоже самое. Девушке вспомнилось вдруг, как он обнимал её у штурвала под нависающим ужасом.

— Чего ты хочешь? — вдруг спросил Ларан, замерев.

— Жить, — не задумываясь ответила она.

Он пытливо заглянул в её глаза. Сейчас Ларан смотрел иначе, без насмешки, очень внимательно и серьёзно.

— Джия, как ты сбежала из плена?

Она недовольно отстранилась. Дурацкий вопрос прозвучал не вовремя. Но Ларан вновь притянул её к себе и сжал коленями, не давая возможности выбраться.

— Хочешь, я отправлю тебя в Персиковый султанат? Или ещё дальше? В мои земли пришла война, и я не хочу, чтобы ты пострадала.

Джия коснулась шрама на его губе, усмехнулась. Кипение страсти улеглось и стало очень холодно. Где-то там, далеко-далеко, наверное, плачет во сне Айяна.

— Я хочу остаться с тобой.

— Ты хочешь жить и остаёшься там, куда вскоре придёт смерть? — хмыкнув, уточнил он, не сводя с неё пристального взгляда.

— Смерть есть везде, — княжна пожала плечами.

Целоваться расхотелось. Страсть налетела, обожгла и схлынула. Джию сотрясала ледяная дрожь, её зубы застучали. Ларан подхватил её на руки и посадил на колени, скинул свою куртку и набросил на её плечи поверх сорочки.

— Девочка, — шепнул ей на ухо, обжигая своим дыханием. — Я не враг тебе. Я хочу, чтобы ты жила. Скажи мне, и я тебе помогу.

«Что сказать? Что, если я тебя не предам, если не открою дорогу в твоё королевство твоим врагам, то Гедда убьёт мою сестру? — мрачно подумала Джия. — И чем ты поможешь мне, Ларан? Нападёшь на королевство всадников? Окажешься светлым добрым магом? Или просто дашь карамельку?». Она потянулась к нему и снова коснулась губами его губ.

— Почему ты сбежал из дома?

Ларан взглянул с недоумением.

— Когда был ребёнком?

— Да.

Он усмехнулся. Выражение лица его стало отстранённым.

— Не хотел становиться герцогом. Ненавижу ответственность и всё, что с ней связано.

— И не женился долго поэтому же? Оттягивал до последнего?

— И поэтому тоже. Пойдём, отведу тебя в твою комнату.

— Там Ювина спит.

Ларан вопросительно выгнул бровь, и Джия пояснила:

— Те невольницы, которых ты освободил, заняли покои Ювины, а она — мои. Ну, то есть я её сама позвала.

— Вот незадача, — рассмеялся Ларан. — Я бы тебя позвал к себе в спальню, но у меня нет моей спальни.

— Где же ты спишь?

— Где придётся, — он пожал плечами. — Когда в замке, то чаще всего здесь.

— Бедняжка, — фыркнула Джия. — Бедненький, несчастненький.

Она обхватила его шею, прильнула и принялась покрывать мелкими поцелуями его лицо: глаза, нос, лоб, щёки, избегая губ. Страсти уже не было, но отчего-то хотелось его подразнить. Ларан зафыркал, пытаясь уклониться, а затем ему всё же удалось отцепить её. Он перехватил руки девушки, завёл их ей за спину, жёстко зафиксировав, а затем поймал улыбающиеся губы, чуть стиснул нижнюю зубами и заглянул в смеющиеся глаза. Отпустил.

— Не дразни меня, девочка, — шепнул напряжённо. — Я только снаружи мягкий и пушистый.

— И что же ты со мной сделаешь? — насмешливо уточнила она, ёрзая и пытаясь вырваться из захвата.

Ларан тяжело вздохнул. Снял её с колен и встал. Но она подпрыгнула, снова обхватывая его шею, и обвилась вокруг талии ногами. От его близости у неё вновь начала кружиться голова.

Герцог тихо выругался и подхватил её.

— Джия, — сказал мягко, — ты мне тоже нравишься. Даже больше, чем мне бы того хотелось. Но я не уверен, что ты понимаешь, что делаешь. Если мы с тобой осуществим то, чего нам обоим хочется, это ничего не изменит. Завтра мы сыграем свадьбу с Ювиной, а ночью я буду ей делать детей. Выбери себе кого-нибудь более верного. Я даже могу помочь тебе с выбором. Мне будет жаль разбивать тебе сердце, девочка.

Она рассмеялась. Как же он наивен!

— У меня нет сердца, Ларан. И да, я знаю, чего мы сейчас оба хотим. И мне всё равно, что будет завтра. Сегодня я хочу быть твоей. А завтра, может, не захочу. Или умру. Или…

Герцог вздрогнул. Как же они все боятся прихода бога смерти! Даже когда просто упоминаешь его…

— Думаю, комнату Рандвальда никто не трогал, — пробормотал он хрипло.

А затем стал её целовать, и это снова были совсем иные поцелуи. Более горячие, более откровенные. От них кружилось голова и тело от паха заливал жар желания.

Комнату Рандвальда действительно никто не трогал. Ларан, открывший дверь ударом ноги, бережно внёс любовницу, а Джия к тому времени уже плохо понимала, где она, и что с ней происходит…

— Не бойся, — тихо прошептала она, вставая. — Я сама тебя убью. Это не будет больно.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Зачем тебе моё имя?

— Любопытно, как зовут мою смерть.

Княжна кивнула. Убитый имеет право узнать имя убийцы.

— Твою смерть зовут Джия, дочь князя Северных гор. И если ты дашь мне слово, что не будешь сопротивляться, то я отпущу тебя к богу смерти без мучений, — торжественно объявила она.

— Вряд ли это понравится твоей кровожадной принцессе, Джия, — хмыкнул он. — Боюсь, что она решит заменить игрушку: мальчика на девочку.

Охотница мотнула головой. Русые, пепельного оттенка волосы взметнулись, выпали из причёски и рассыпались по плечам.

— Это моя проблема. Я с ней разберусь.

Он непривычно серьёзно взглянул на неё. Без улыбки.