– Разумеется, – с готовностью заверила я чатьена. – Я заинтересована в наискорейшем выздоровлении.
Васт наградил меня скептическим взглядом, безмолвно выражая своё отношение к моей дисциплинированности в отношении собственного здоровья. Я предпочла сделать вид, что не заметила или не поняла это выражение его лица, вместо этого сменив тему.
– Ордет всё ещё под дверью?
– Да, госпожа.
– Впустите его. Я хочу поговорить.
Васт отвесил мне вежливый полупоклон и вышел за дверь, а спустя минуту в комнату вошёл Ордет.
– Госпожа, – он остановился в изножье кровати, сложил руки под грудью и отвесил мне глубокий поклон. – Вы желали видеть меня?
– Я хотела продолжить разговор, начатый в коридоре, – объяснила я. – Насколько мне известно, этой ночью не твоя очередь дежурить. Да даже если бы и была… наблюдательный пост – возле дверей в лин. Почему ты спал на полу в коридоре?
– Хотел быть рядом, – непривычно сухим, каким-то бесцветным голосом ответил Ордет. – Госпожа пострадала из-за меня, и меньшее, чем я могу отплатить, это всюду следовать за вами, чтобы иметь возможность вернуть долг.
«Эм-м-м… Чего? – растеряно подумала я. – Какой ещё долг? Что за глупости?»
– Нет никакого долга, – постаравшись придать голосу твёрдости, сказала я. – Как я и сказала бэкхрану, ты нарушил правила поместья Лундун не по своей воле, а по моему приказу. Так что справедливо, что и наказание за тебя получила я.
– Госпожа проявила невероятное благородство, приняв на себя наказание, предназначенное мне, – глухо отозвался Ордет. – Но долг перед вами возник ещё до этого. – Ордет внезапно опустила на колени, повинно опустив голову. – Этот недостойный предал доверие госпожи и рассказал бэкхрану об использовании Красным господином брошей Чаура.
«Точно, – мелькнуло у меня в голове. – Эльзир же сказал, что именно Ордет сдал Ришана бэкхрану».
– И зачем же ты это сделал? – спросила я.
– Я присутствовал во время состязания Красного господина и ученика долины Цэгнус и видел реакцию Сиреневой госпожи на бой, – в голосе Ордета звучало сожаление. – Из-за магической связи с братом госпожа не могла остаться равнодушной, это очевидно. Только вот остальные не видели Красного господина, для них в поединке участвовал Хэджу. И чрезмерное беспокойство госпожи об ученике вихо Нанзу могло быть истолковано превратно. – Ордет поднял на меня виноватый взгляд. – Не так давно утихли слухи относительно вашей романтической связи с Хэджу. Я не мог позволить, чтобы они вспыхнули с новой силой, да ещё и дошли до представителей остальных кланов – ваша репутация была бы разрушена окончательно и бесповоротно.
Я шумно вздохнула и вымученно улыбнулась.
– Не могу сказать, что меня радует то, что ты, фактически, выдал моего брата на растерзание отцу и вихо, – заметила я. – Однако я понимаю, что ты действовал из лучших побуждений, заботясь обо мне, моей репутации и репутации всего поместья Лундун. Так что повторю: у тебя нет передо мной никакого долга. Я его не признаю. Поэтому хватит протирать штаны на полу: отправляйся отдыхать.
Ордет стремительно выпрямился и послал мне какой-то странный, прямо-таки фанатично горящий взгляд.
– Как прикажет госпожа, – твёрдо проговорил мужчина, а затем с привычной нагловатой усмешкой добавил: – Однако я позволю себе дерзость не согласиться с вами: долг между нами существует. И я его отдам.
– Вот упрямец! – фыркнула я. – Как скажешь. Раз тебе так неймётся отдавать какой-то мифический долг – хорошо, я не стану мешать. Ты всё равно мой телохранитель, так что, в сущности, ничего не поменяется.
Ордет как-то многозначительно хмыкнул, но ничего больше не сказал, лишь отвесил мне глубокий поклон и удалился, беззвучно закрыв за собой дверь.
Оправданная жестокость
Оставшуюся часть ночи я спала очень плохо, всё вертелась с боку на бок, не в силах найти оптимальное положение, чтобы не тревожить раны, отзывающиеся тусклой, но вполне ощутимой болью. Это как свежая мозоль: пока не задеваешь, даже не задумываешься о её наличии, но при малейшем движении испытываешь дискомфорт.
На рассвете, не желая задерживаться в лине дольше необходимого, я отправила Чалу к Васту. Чатьен, как и все выходцы горы Абора просыпающийся с первыми лучами солнца, несмотря на бессонную ночь, большую часть которой провёл возле моей постели, выглядел как всегда бодрым и собранным. Влив в меня немного своей магии и осмотрев раны на спине, чатьен выдал Чале небольшую коробку с лекарствами и подробную инструкцию по их применению, после чего отпустил меня восвояси.
На пороге кэа меня ждал сюрприз в виде Астры – низенькой, чуть полноватой женщины лет сорока, с жиденькими тёмными волосами, всегда прилизанными на макушке и собранными на затылке в тугой пучок, – одной из пяти служанок Мэна.
– Сиреневая госпожа, – Астра выполнила жест-приветствие и низко поклонилась мне, едва я поднялась на крыльцо. – Бэкхран просил узнать, позволите ли вы ему навестить вас перед завтраком.
– Двери кэа всегда открыты для него, – ответила я. – Отцу не нужно моё разрешение, он всегда желанный гость здесь.
– Я передам ваши слова господину, – ответила Астра, после чего вновь поклонилась мне и удалилась.
А спустя пятнадцать минут порог кэа пересёк Эльзир. Я к этому моменту как раз успела переодеться и, видя в зеркале собственное измождённое, крайне болезненное с виду лицо, позволила Чале нанести макияж, чтобы не распугивать окружающих своим внешним видом. Девушка как раз осторожно расчёсывала мои волосы, когда дверь в спальню открылась, и в комнату вошёл бэкхран.
– Бэкхран, – Чала прервала своё занятие, повернулась к Эльзиру, выполнила жест-приветствие и склонилась в глубоком поклоне.
– Оставь нас, – распорядился Эльзир, бросив на девушку равнодушный взгляд.
И несмотря на то, что этот приказ был отдан самим бэкхраном, Чала повернулась ко мне с вопросительным взглядом, ожидая подтверждения. И что-то мне подсказывало, попроси я её остаться, она бы так и сделала, независимо от того, какое наказание последует за неповиновение.
– Закончим позже, – проговорила я, успокаивающе улыбнувшись девушке. – Будь добра, приготовь нам с бэкхраном оджу.
– Да, госпожа.
Дождавшись, пока за служанкой закроется дверь, Эльзир наложил печать тишины, после чего повернулся ко мне.
– Ты, должно быть, злишься на меня, – заметил бэкхран ровным голосом.
– Нет, – ответила я, довольно точно копируя его тон. – Вы – бэкхран поместья Лундун. Ваше слово здесь закон. Если вы решили кого-то наказать, значит, так надо. Кроме того, я сама просила за Ордета, так что мне грех жаловаться.
– Ты просила за своего телохранителя, но не просила за Ришана, – Эльзир не спускал с моего лица пристального взгляда. – Считаешь несправедливым, что тебе пришлось отвечать ещё и за брата?
Я не вполне понимала, к чему был задан этот вопрос. Бэкхран боится, что я попытаюсь выместить злость и обиду на Ришане? Глупости! Ему прекрасно известно моё отношение к мальчишке. Тогда чего же Эльзир добивается? Ради чего пришёл ни свет ни заря в кэа и задаёт эти странные вопросы?
– А вы считаете справедливым наказать всех, кроме непосредственного виновника произошедшего? – в ответ спросила я, игнорируя все нормы приличий.
Губы Эльзира тронула лёгкая улыбка.
– Почему ты считаешь, что Ришан не наказан? Да, я мог бы назначить ему розги, как и всем остальным. Но был бы от этого эффект? Вряд ли. Ещё до того, как раны затянутся, Ришан снова совершит очередную глупость, которая в невыгодном свете выставит поместье Лундун перед гостями. Другое дело, когда из-за твоих поступков страдает близкий человек, которого ты искренне любишь.
Я лишь скривилась от этих слов.
– Безнаказанность порождает вседозволенность, – заметила я прохладно. – И я очень сильно сомневаюсь, что Ришан так сильно привязан ко мне, что моё наказание произвело на него настолько неизгладимое впечатление, что заставит пересмотреть своё поведение.
