Одна из тридцати пяти (СИ) - Ромова Елена Александровна

— Я буду говорить об этом всякий раз, когда вам взбредет в голову закрыть на это глаза.

— Глупая, хочешь стать потаскухой Эдмунда?

Я вспыхнула, а Берингер продолжил:

— Это предел твоих грез, Джина, или ты так разозлилась на меня, что не смогла обратиться за помощью? Решила, что предложить себя Эдмунду за встречу с подругой, разумно?

Я стиснула зубы, нахмурилась.

— Я не стану обращаться за помощью к человеку, который мной манипулировал.

Берингер рассмеялся, лишая меня остатков сдержанности и хладнокровия.

— Ты удивишься, Джина, но лучше всех манипулировать выходит у тебя самой. Я еще ни разу с таким желанием не плясал под чью-то дудку. Можешь гордиться этим фактом.

Он тронулся умом, наверное.

— Я? С вами? Вами…

— Да, милая. Ты мной.

— Я пытаюсь выжить!

— И ты хреново с этим справляешься. Если бы ты хотела выжить, пришла бы ко мне.

— Лучше уж умереть… — вымолвила я мрачно.

— Нет, Джина, не сейчас. Когда-нибудь, через много-много лет… Но сейчас я собираюсь сделать благое дело. Поверь, я снисхожу до такого безумия крайне редко. И сейчас тебе выпала настоящая удача.

— Оставьте меня в покое!

— Правда?

— Да! — закричала ему в лицо. — Да. Мне не нужна ваша помощь!

— Не будешь жалеть?

— Нет!

Он оттолкнулся от подлокотников, направляясь к двери.

Уходит? Я растерянно приподнялась. Это несносное чудовище уходит, предварительно доведя меня до исступления!

— Райт! — крикнула ему, вопреки бушующей гордости.

— Что, милая, уже передумала?

Я сделала несколько шагов навстречу, едва дыша от ярости и вскружившей голову решимости.

— Подойдите ко мне! Хочу, чтобы вы услышали каждое слово.

Стою, молча, ожидая его реакции, и почти теряю рассудок, когда он спокойно подходит. Мы смотрим друг другу в глаза. У меня пересыхает в горле, я судорожно облизываю губы.

— Ну, Джина? — за кажущимся спокойствием бушуют эмоции.

— Просто признайте, Райт, что я вам нравлюсь.

Удары моего сердца так громки, что, вероятно, это забавляет Берингера. А, может, и нет, ибо ухмылка слетела с его губ. Он кажется сейчас таким серьезным и напряженным, что это передается мне.

— Уверена, что уже выросла для такой правды, милая?

— Уверены, что сможете сказать правду? — теперь язвительные интонации сквозят в моем голосе. — Потому что все, что вы можете делать — жалеть себя. Вам изменила жена? А может дело в вас, Берингер? Такого мрачного, злого, бессердечного и жестокого человека сложно любить, вам не кажется?

Я задыхалась от ужаса только что произнесенных слов. Все, конец света. Апогей всему!

Но Берингер все еще сохранял видимость спокойствия, чему я могла только позавидовать.

— Во-первых, ты ничего не знаешь обо мне, девчонка. Во-вторых, ни одно из твоих ядовитых слов никогда не сможет меня ранить.

— И все же, — выдохнула я, чувствуя, что откровенно трясусь под его взглядом.

— И все же, ты задала вопрос, и раз уж ты так хочешь получить ответ, слушай: ты вызываешь во мне самые гнусные, порой даже преступные мысли, но я еще никогда так сильно, просто мучительно-жадно не хотел женщину.

К этому я была не готова, отшатнулась, но Райт поймал меня за руку, притянул к себе.

— Ну как тебе такая правда?

— Отвратительна.

— Видишь, мы оба это понимаем.

— Отпустите…

Он разжал пальцы, и я отпрянула, потирая запястье.

— Убирайтесь из моей комнаты! Лучше стать потаскухой Эдмунда, чем вашей.

О, его взгляд помрачнел. Райт определенно рассердился.

— Не нужно кидаться словами, милая, и провоцировать меня, иначе все происходящее может закончиться здесь и сейчас весьма банально.

— Вы женаты, черт вас дери. Как вы смеете говорить мне…

— То, что ты хотела услышать. Правду, разве нет?

Я резко пошла к двери, чтобы распахнуть ее перед заносчивым носом этого изверга, но он ловко перехватил меня за талию, пронес к пуфу, на который взгромоздил, и мы стали одного роста.

— Что? Как вы смеете! — замахнулась, но моя рука была перехвачена. — Отпусти!

— Не самое лучшее время выяснять отношения, милая, — бросил Райт перехватывая и другую мою руку, занесенную для удара, — даю тебе время подумать… ох… — я пнула его ногой, но он не разжал своей хватки, лишь опустил голову и нахмурился: — стало легче, Джина?

— Нет. Нет. Нет…

— Даю тебе время до вечера, чтобы понять, чего ты хочешь и чью предпочтешь сторону. И чьей потаскухой, черт бы тебя побрал, ты хочешь стать.

Тяжело дыша, я сдула со лба прядь волос, выбившихся из прически. А он продолжил:

— Но учти, милая, я не люблю отказов. И тебе действительно придется выбрать, потому что мне уже осточертело с тобой возиться. Я заберу тебя, и ты будешь моей. Во всех смыслах. Это понятно?

Ненависть схлынула, уступив место страху — Райт желает видеть меня своей любовницей?

— Теперь можно отпускать, Джина? — спросил он, медленно высвобождая мои руки.

Я соскочила с пуфа, прошагала к двери, распахнула и заявила:

— А теперь, лорд-начальник, катитесь к дьяволу!

ГЛАВА 15

Крепкая сигара… вздох, почти стон.

Райт рухнул в кресло, запрокидывая голову и делая глубокую затяжку. Он еще не успокоился — в его венах бушевал огонь.

— Вас желает видеть король, ваше сиятельство, — в кабинете гулким эхом раздался голос Саргола.

— Что ему еще от меня надо? — бесцветно отозвался советник. — Я сделал все, что он хотел.

— Думаю, это последний визит.

Еще один глубокий вдох терпкого дыма, и красный огонек сигары рассыпался искрами в пепельнице.

— Желаете переодеться перед встречей? — вежливо осведомился помощник.

Райт приподнял голову, пронзая того суровым взглядом и давая понять, что нет, не желает.

— Как скажете, милорд. Я доложу камердинеру его величества о вашем визите.

— Сделай все, как положено… — Берингер поднялся, подошел к окну, зарываясь пальцами в темные густые волосы на затылке. — Саргол, — позвал помощника, — распорядись приготовить экипаж.

— Вы уезжаете, ваше сиятельство?

— Да.

— С вами будет спутник?

— Со мной будет дама.

— Мне уведомить ее камеристку?

Райт тихо рассмеялся, затем приложил к губам стиснутые в кулак пальцы.

— Нет, — проговорил он, — я заберу ее одну.

Саргол тактично молчал, ожидая дальнейших распоряжений, но их не последовало.

— Одну, милорд? Без компаньонки?

— Ты оглох?

— Как угодно вашему сиятельству, — пролепетал помощник.

— Собери людей. Преданных мне. Начальник стражи получил инструкции?

— Да, ваше сиятельство.

— Отлично, — взмах руки, говорящий: «свободен», и Саргол юркнул за дверь. — Думаю, ты согласишься, моя девочка, — задумчиво произнес Райт, глядя в окно, — слишком многое сейчас зависит от твоего «да».

И это было совершенно рискованной, ничем не обоснованной и безумной правдой.

Райт снова сел в кресло, дожидаясь начальника стражи. Однако думать о предстоящем разговоре было дьявольски трудно. В голове снова и снова звучали слова маленькой дикарки: «Просто признайте, Райт, что я вам нравлюсь»…

— Нравишься, моя девочка? — повторил он, глядя в пустоту перед собой. — Знала бы ты, Джина эль-Берссо, что я хочу сделать с тобой в своих самых потаенным мыслях.

Стук в дверь прервал его размышления.

— Входи, Тесор, — холодно пригласил Райт, замечая краем глаза показавшегося в дверях начальника стражи.

— Вы хотели меня видеть?

— Я уезжаю, — без предисловий сказал советник, — этой ночью. Ты получил инструкции?

— Да, мой лорд.

— Сделай все быстро, — усталый взгляд окинул начальника стражи, — я имею в виду леди Эртон. Поручи это лучшему из твоих людей.

— Что сделать с телом, ваше сиятельство? Мы не успеем предупредить ее родственников.

Райт взглянул на лорда Тесора удивленно, затем покрутил в пальцах портсигар, наблюдая за бликами на серебряных гранях.