Ангел шторма (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна

   Моим оппонентом стал Кейман, по правилам (хотя я так и не узнала, кем они были установлены), он должен был взять тему, радикально отличающуюся от моей. И я после каждой пары будто невзначай проходила мимо доски, надеясь, что там вывесят и темы лекций магистров.

   Жизнь в школе темных, как всегда, бурлила и неслась куда-то, совершенно неясно, куда, снося на своем пути всех зазевавшихся.

   По большей части народ радовался. Ну когда еще можно побыть полноправными хозяевами в школе? Помимо известных состязательных лекций адептам разрешили составить меню на весь день, установить позднее время отбоя, отменить форму и вообще как следует развлечься. Наверное, Кейман все же понимал в педагогике в разы больше меня, потому что на школу все это подействовало как укол успокоительного. Народ радовался, предвкушал, кое-кто светил штормграмами и обменивался картинками.

   Мы готовились к выступлениям,и чем ближе было мое,тем сильнее я впадала в панику. За день до наших пар Кейман и компания провели свои лекции, но я почти никуда не попала: собственные пары и тренировки никто не отменял. На контрасте со мной Крост выбрал артефакты природного происхождения и рассказывал о колдовских деревьях, исцеляющих реках и прочей ерунде, о существовании которой я даже не подозревала.

   Результаты теста по итогам лекции держали в секрете, но директор весь остаток дня ходил крайне довольный собой. Я же попала только на лекцию магистра Ленарда, который рассказывал о зельях индустрии моды и развлечений. Очень интересно, надо заметить: чем только не пропитывали ткани модельеры. Нужно будет спросить о Ρианнон, что использует она. Явно ведь пригодится на будущих курсах.

   Чем быстрее приближалось мое выступление, тем страшнее мне было. До сих пор я считала, что волнение перед публикой у меня средней тяжести, но в этот раз… внутренности скрутило в тугой узел еще на завтраке,и даже Брина заметила, что я непривычно бледная.

   – Ты в порядке? Не успела подготовиться?

   – В порядке. То есть… не знаю. Страшно.

   – Да брось,ты же отвечаешь на парах.

   – Это другое! Что мне делать, если они не будут менять слушать? Если начнут смеяться? Там ведь будут и старшекурсники! А преподов не будет…

   – Будет Бастиан. При нем никто и не пикнет.

   «Кроме него самого», - подумала я, но промолчала.

   С каждой новой минутой меня все сильнее тошнило от одной мысли, что я окажусь перед аудиторией и буду вести лекцию. Не отвечать, путаясь в заученныx фразах из учебника в надежде на оценку, а доносить новую информацию. Стоять на месте препода…

   Когда я вошла в аудиторию, то обомлела: свободных мест не было. Α за парты, которые едва вмещали четырех адептов, набилось по пять-шесть человек. Народ сидел даже на ступеньках, и… мне до безумия захотелось развернуться и сбежать! Звонка еще не было, я открыла тезисный план.

   Буквы пустились в пляс, я не понимала ни единого слова,и паника захлестнула так быстро, что не оставила шансов. Пoдумав, что лучше я отключусь в туалете, чем на глазах у всех, стараясь не нестись сломя голову, я вышла в коридор, юркнула в закуток к умывальником и прислонилась к зеркалу,тяжело дыша.

   – Шторм? - спустя пару минут услышала голос ди Файра. – Долго тебя там будут ждать?

   Попробовала распрямиться и поняла, что не могу. Не могу выйти туда и выступить, я еще никогда так не паниковала, даже в школе. Хотя маме часто приходилось настраивать меня на доклад или презентацию. Она обычно давала какие-то дежурные советы, убеждала, что все получится, и сам ее голос действовал магически.

   – Я не могу… – тихо прошептала я.

   – Что? - Бастиан удивленно поднял брови.

   – Я не могу… прости. Не могу читать лекцию.

   – И почему же?

   – Просто не могу! Мне жаль, ты зря взял меня в команду.

   – Шторм, что за детский сад? У твоего «не могу» есть причина?

   – Да! – не выдержала я. - Οна называется страх! Я не умею выступать, не умею вести лекции, я собственный план прочитать не могу! Не вижу ни строчки, не смогу написать на доске ни одного символа, а если попробую, все будут ржать, потому что я почти не умею писать, когда волнуюсь . Потому что ты был прав, я не колдунья, а уборщица. Не создана для того, чтобы учиться. И не могу… не могу рассказывать им, от чего погибли их товарищи.

   Боги, эта тирада вырвалась у меня против воли, я совершенно не планировала рассказывать ди Файру о страхах! На миг захотелось жалости, чтобы кто-нибудь обнял, погладил по голове и сказал, что это не конец света. Что не умея читать можно получить образование, что необязательно писать что-то на доске, что никто не будет надо мной смеяться, даже если на самом делe все это лоҗь.

   Но Бастиан, конечно, не торопился заключать меня в объятия. Да и вообще выглядел несколько удивленным, будто испугался девушку, вот-вот готовую заплакать. К моему удивлению он вдруг сказал:

   – Хорошо.

   – Что? – Я моргнула, забыв и о слезах и о щемящей жалости к себе.

   – Хорошо. Боишься – не выступай. Не ходи туда, возвращайся к себе.

   – Серьезно? А… что будет с испытанием?

   – Ничего, защитают тебе поражение,и все.

   – И ты не обрушишь на меня всю мощь своей ненависти?

   – Зачем?

   – Α зачем ты делал это на первом курсе?

   – Придумай сама. Так что ты не уходишь? Иди. Я сам скажу, что лекции не будет. Давай, Шторм, иди к себе, в постельку спать.

   – В чем подвох?

   – Ни в чем.

   Бастиан рассмеялся.

   – Неужели ты не понимаешь, что любая издевка, қоторую я только могу придумать, чтобы тебя достать, меркнет рядом с позорным бегством с лeкции? Мне не надо будет наказывать тебя, это сделает вон та толпа, которая пришла посмотреть на новую королеву школы.

   – Шел бы ты… со своими коронами.

   – Они видели, на что ты способна, – пожал плечами ди Файр. – Люди тянутся к проявлениям силы. Можешь уходить, только будь готова, что вернешься к тому, с чего начинала. Станешь изгоем… ошибок здесь не прoщают.

   – Тебе бы в психологи, - пробурчала я. - У тебя бы все клиенты крышей поехали.

   – Так я иду и говорю, что лекции не будет?

   – Иди…

   Я на секунду зависла, но все же не удержалась:

   – В задницу.

   Поправила косу и побрела в аудиторию. Бастиан, конечно, скотина, но кое в чем он прав: трусость не простят. И Яспера порадуется…

   – Кхм… здравствуйте, мое имя Деллин Шторм и тема сегодняш…

   Никто не слушал. Народ смотрел на меня, кaк на диковинную зверушку, переговаривался, посмеивался, но никак не хотел затыкаться и внимать.

   – Я прошу тишины…

   Ага, с таким же успехом можно попросить метнуться в буфет и купить мне булочку. С той лишь разницей, что кто-нибудь да метнется.

   Постучала карандашом по парте. Поймала насмешливый взгляд Бастиана, который сидел за первой партой, сложив руки на груди. Мне показалось, он неосознанно (а может,и вполне сознательно) копировал Кеймана.

   – Да помолчите вы сорок минут!

   Я почувствовала, как внутри зарождается злость и вдруг подумала: а почему, собственно, я должна сейчас сдерживать эмоции вместе с магией, если они меня бесят? Молния сверкнула под потолком, люстра опасно закачалась. Народ притих, а в воздухе отчетливо запахло дождем.

   – Спасибо. Итак, сегодняшняя лекция будет посвящена смертельным артефактам. Считается, что артефакторика – наука, больше свойственная светлым магам, а oттого не слишком сильная. Однако всякий, кто погружался в историю магии чуть глубже, чем…

   Бастиан демонстративно зевнул, а я запнулась. Кое-где посышались смешки. Народ пришел на шоу, а не на лекцию – поняла я. Просто хотели посмотреть, опозорюсь или нет, и как мы с ди Файром будем вести себя в одном помещении.

   А к черту. Гулять так гулять.

   – Смертельные артефакты, все до одного, впервые были изготовлены богом тьмы Акорионом. Секрет большинства из них утерян. В последний раз на территории Штормхолда артефакты использовались Джорахом Оллисом, магистром Школы Темных. Число жертв достигло двух десятков. Артефакты не входят в обязательную программу, поэтому когда мы с ними столкнемся, вспоминать будет нечего.