Кольца Лины (СИ) - Сапункова Наталья

Я чистила песком большую медную миску, когда Вилма радостно воскликнула:

— О, ты приехал, — отшвырнула в торону тряпку и подбежала, повисла у него на шее.

Он осторожно, но решительно отстранил ее, и вручил букет цветов, который, оказывается, держал за спиной, и еще легонько по носу щелкнул:

— Привет, малышка.

Ну надо же, как его тут радостно встречают.

Вообще, увидев его в дверях кухни, я глазам своим не поверила. Давно не виделись!

Не огорчилась, нет, удивилась, скорее.

— Здравствуй, Камита, — мне он кивнул издали. — Я привез тебе одеяло и еще кое-что, Ола прислала. Ты что, не рада мне?

Я улыбнулась, получилось криво. И вообще, я была перемазанная, лохматая, с красными стертыми реками — вид еще тот. И кто мне так уж мешал пораньше косу переплести, так нет же…

Хотя, какое ему дело до моей косы, если на то пошло?

— Не рада, вижу, — Дин улыбался, как обычно, чуть насмешливо, но немного грустно.

— Да кто ее спрашивать будет, немую дуру! — заявила Вилда, теребя букет.

Вот нахалка.

— Она не глухая, Вилма, — сказал Дин.

— Да неужто?

— И не дура. Камита, тебе нужны дрова? Нарубить?

Я с готовностью кивнула. И впрямь, пусть нарубит, делом займется, все лучше, чем тут маячить.

Дин вышел, и вскоре мы услышали стук топора.

— Зачем его отослала? — прошипела Вилма, — тебе жалко, что ли, что он ко мне приехал? Твое тут дело какое? Сама хочешь, что ли? Так живо бусы сорву! Толку тебе в них, вот уже сколько бусин накопила, смех просто! Как будто тебя замуж возьмут, если до сих пор не взяли! А мне скоро опять замуж, так что не мешала бы, только напоследок и осталось, а то… ты меня не знаешь…

Я смотрела на нее, и, как говорится, не догоняла. Замуж скоро, ей? Опять? Она же замужем, иначе почему в платке?

Ей гульнуть напоследок хочется? С Дином? И, надо полагать, напоследок, но не в первый раз, раз он якобы к ней приехал?..

Я отвернулась, желание приводить себя в порядок и переплести волосы пропало начисто. Было бы зачем!

— Если вздумаешь мне мешать, смотри у меня, — продолжала долдонить девчонка в платке, — и вообще, иди отсюда, а мы тут… я тут и сама управлюсь, поняла?

Ага, сейчас, разбежалась. Интересно, я если бы я не была немой и дурой, стала бы она так нахальничать? Неужто родня одобрила бы "гульбу напоследок"?

Злость меня взяла, желание пинком выкинуть эту юную кумушку за дверь окрепло необычайно. А что, пожалуй, я смогла бы…

Я нагнулась, подняла ведро — а водичка в нем колодезная, холодная, — и кивком показала Вилде на дверь. Она только насмешливо подняла брови. Тогда я плеснула водой ей под ноги — она взвизгнула и отскочила. Да что за непонятливая? Я опять плеснула водой, на этот раз попала на башмаки. Наконец она удалилась с гордо поднятой головой, от дверей выпалила что-то про мои бусы и выдернутые космы. И откуда берутся такие стервочки? Причем это и от мира не зависит, такое вот явление, всеобъемлющее.

Интересно, нажалуется на меня? А что расскажет? Наверняка какую-то свою версию.

И Дин тут ни при чем, я просто выгнала ее с моей кухни. Пускай крутит свои шашни в другом месте, хоть с Дином, хоть с кем еще.

Дин вскоре пришел, с вязанкой дров, которые не спеша сложил у печки, и присел к столу напротив меня.

— Ты чего буянишь? — он насмешливо улыбался. — Вилма лире пожаловалась, что ты взбесилась ни с того ни с сего, приступ у тебя, дескать, боится она с тобой тут быть. Та удивилась, но велела стражникам тебя утихомирить и в чулане закрыть, если надо. Надо?

Да он развлекался, гад такой! Вон, в глазах черти скачут. Я швырнула в Дина тряпкой. Не попала — ему даже уклоняться не пришлось.

— Я сказал ребятам, что сам с тобой разберусь, — пояснил Дин, — они сели в кости сыграть, пусть отдохнут, но если я буду громко кричать, они прибегут.

Я прыснула. Действительно, смешно — дюжие стражники вломятся сюда спасать большого сильного Дина от меня.

Плохо, что я совсем не знала тех, с кем приехала сюда, на ферму, а они, естественно, не знали меня. И эту лиру Аву я всего пару раз видела издали, и служанок, в основном — так же, а Вилму эту — вообще сегодня встретила впервые. Если они все друг с другом давно знакомы, то, следовательно, и доверяют друг другу, а вот мне то-либо им объяснить и доказать, будучи немой, да еще и дурой…

Скажи кому на кухне, что я взбесилась — вряд ли поверят. Хотя… Бывает ведь так, больной долго ведет себя тише воды, а потом — раз, и приступ, и все видят совсем другого человека. Я, племянница врача-психиатра, каких только историй не наслушалась. Так что, это недоверие чем-то оправдано, конечно, но мне не легче. Меня можно как угодно исподтишка оскорблять, любую напраслину возвести, а если я начну хоть минимально защищаться — заявить, то сумасшедшая взбесилась.

— Боюсь подумать — чем тебя Вилма разозлила? — продолжал забавляться Дин. — Вроде хорошая она всегда была девочка, милая, покладистая.

Ага, дорогой, оно и видно, что была она с тобой покладистая, а уж какая милая!

— Или, послушай, боюсь предположить, но неужто ты ревнуешь, а? — он улыбнулся, как довольный кот. — Поэтому такая злая?

Ага, сейчас. Ревную. Размечтался.

Я постаралась придать взгляду наиболее зверское выражение, посмотрела на Дина и медленно, четко покачала головой.

— Понял, — он кивнул. — Ты точно злая. Могла бы от доброго сердца соврать, а мне было бы так приятно, — он вздохнул и горестно поник головой, но… я не поверила.

Придуривается, ясно же.

Я набрала на тряпку песка и принялась яростно тереть бок следующей кастрюли с длинной ручкой. Да что за засада? Как же надоело! Когда вернусь домой — буду с особым любовным трепетом относиться к кухонным губкам и порошкам для чистки. Отсутствие этих простых вещей может начисто отравить жизнь! Как только представишь, что придется годами надраивать песком медные кастрюли — ужас, ужас…

Дин минут пять задумчиво наблюдал за моими руками, после чего поинтересовался:

— Тебе помочь чем?

Я спокойно пожала плечами и показала на кучу нечищеной посуды. Он кивнул.

— Ага, но давай я лучше тебе ножи наточу? Наверняка все тупые.

Я с готовностью закивала. Да, кухонные ножи, которые я нашла тут в запертом ящике, оказались тщательно завернутыми в промасленные тряпки, но действительно тупыми, я с трудом справилась с овощами для супа.

Дин вытащил из-за голенища сапога плоский точильный камень — ишь ты, какой запасливый. Устроился поудобнее на низкой скамейке и принялся за дело.

В кухню сунулась Вилма, открыла было рот, явно желая что-то сказать, но передумала и убежала. Я вздохнула с облечением — чем смотреть тут на ее ужимки, лучше буду справляться самостоятельно. Наверное, дело было в том, то Вилма однозначно считала свое положение выше моего, и поэтому не сомневалась, то моя обязанность — ей подчиняться. Но мне это было совершенно не очевидно. Кто она в замке — понятия не имею, мне этого никто не сказал, она вроде бы ничем не выделялась среди нас. Может быть, ее вообще временно наняли в деревне — Ола говорила, что в замке перед свадьбой не хватает работниц, и экономка собирается нанимать временных. То есть, она не в рабстве, как я — или как там еще следует называть мое положение. Возможно, ее семья имеет какой-то вес в деревне, а она просто отправилась заработать себе "на булавки" — хотя, это я уже фантазирую, конечно. И совершенно точно она замужем, а я нет — тут это здорово влияет на отношение окружающих. То есть, на ее взгляд, у нее есть основания задирать нос. А на мой… Не дождутся.

А вот что касается Дина… он пусть бы посидел со мной подольше, даже если ему и в голову не придет чистить со мной кастрюли. С ним не одиноко. Он тут единственный не такой чужой мне, как все прочие — так стало казаться. И с ним единственным я знакома лучше всех, во всяком случае, он в курсе, что я пока ни на кого не кидалась и меня не требовалось запирать в чулане. И еще я с ним целовалась… так, несерьзно, в шутку. Точнее, в благодарность. Он сам так захотел, не ждал же он, в самом деле, то я стану с ними целоваться всерьез? На его прямое предложение руки и сердца — а впрочем, не знаю, какой комплект мне на самом деле предлагался, — я ответила решительным отказом. Это не обсуждается. Но…