Обещанная колдуну (СИ) - Платунова Анна

— Не отвлекайся! — одернул меня колдун. — Итак, кровь. Кровь мага — сильнейшее, но опасное средство. Одна капля крови многократно усиливает любое заклинание, но маг с трудом контролирует расход энергии. Легко можно потратить больше, чем необходимо, до полного истощения и даже гибели.

Я сглотнула. Нет уж, я и так ранок до смерти боюсь, так что обойдусь, пожалуй, без жульничества и усилителя заклинаний.

— А еще кровь — это искушение, которому легко поддаться. Многие молодые маги, один раз почувствовав, как многократно увеличилась сила, больше не могли остановиться. Рано или поздно, но это всегда приводит к гибели. Поэтому, Агата, я покажу тебе один раз, как это работает, потом ты попробуешь сама, чтобы навсегда избавиться от соблазна, и после этого никогда повторять не станешь.

Голос Тёрна, спокойный и уверенный, звучал сейчас как голос учителя арифметики, который несколько раз в неделю приходил к братьям преподавать этот предмет. Только кинжал в руках колдуна не позволял забыть, что сейчас мы изучаем нечто посложнее цифр и уравнений.

«Твоя кровь откроет дверь… Одна капля… Одна капелька…» — вдруг прошелестел призрачный голос у меня в голове.

— Мираж! — крикнула я.

Тёрн, похоже, решил, что к нам подкрадывается мираж. Он собрал пальцы левой руки щепотью, а потом резко распрямил, и воздух вокруг задрожал, будто нас с ним окружил тонкий прозрачный заслон. И только после этого спросил:

— Где?

Мне даже неловко стало.

— Мираж, который убил Агнессу… — я потупилась, разглядывая носки своих новых туфель. — Просил открыть дверь и подсказал, что это можно сделать с помощью моей крови. Как он узнал?

Тёрн выдохнул, щелкнул пальцами, снимая защиту, и, подумав, ответил:

— Действительно, только магия твоей крови могла влиять на дом. В том числе отпирать двери. Несси об этом знала…

Тёрн сам не заметил, что назвал ее «Несси», а когда понял, что сказал, тут же сделался отстранённым.

— Вероятно, мираж мог пользоваться ее знаниями, — сдержанно закончил он.

— Нам обязательно пригодится то, что я могу разговаривать с миражами! — воскликнула я, надеясь его подбодрить.

Но Тёрн не выглядел обрадованным, наоборот, нахмурился.

— Не думаю, Агата, что я разрешу тебе беседовать с миражами, — сказал он сухо.

Вот зануда! Я всего лишь хочу помочь, а он!

— Так не сейчас! — попробовала я оправдаться. — Через месяц… Полгода?

Я пристально вглядывалась в лицо Тёрна, пытаясь угадать.

— Год?..

— Агата, мы снова ушли от темы занятия, — свернул он разговор.

И, вероятно, чтобы у меня и мысли не возникло вновь заводить беседу о миражах, быстро с силой провел лезвием по ладони. Я ахнула и побледнела, глядя, как в руке Тёрна, точно в чашечке, собирается кровь. Он выждал несколько секунд, а потом выплеснул кровь на землю.

— Тебе нравится наш сад? — неожиданно спросил он.

— Что? — опешила я. — Сад?

Я огляделась, будто надеялась увидеть что-то новое, а не переплетенные между собой черные стволы деревьев, колючие острые ветви и землю, устланную бурой листвой.

— Летом здесь красиво, — уклонилась я от прямого ответа.

Летом я здесь не бывала, но вспомнила, как рассматривала дом колдуна издалека, когда мы проезжали мимо в карете. Он прятался в густой зелени деревьев, будто заколдованный замок, и в это время года выглядел не таким жутким.

Тёрн улыбнулся, и эта короткая полуулыбка сразу сделала его моложе лет на десять. Перед началом занятий он завязал волосы обрывком веревочки и закатал рукава рубашки. Непослушная короткая прядь снова мешала — лезла в глаза, и Тёрн сдувал ее, словно надоедливую муху.

— Ты не думал подстричься? — спросила я. — Сразу бы стало намного проще.

Кажется, я язвила. Совсем чуть-чуть.

— Пробовал, — подозрительно смирно отозвался колдун. — Иногда даже получалось. Когда цирюльники при виде меня не падали в обморок и не пытались впопыхах отхватить кончик уха.

Тёрн задумчиво потрогал мочку, и в мою душу закралось сомнение, что это вовсе не преувеличение. Интересно, маги умеют приращивать отрезанные уши?

Но с его ладони по-прежнему капала кровь, и с каждой каплей уходила сила, поэтому Тёрн снова сделался серьезен.

— Смотри, — коротко сказал он, обведя рукой спящие темные деревья.

И тут на моих глазах стало происходить чудо.

Сначала лес будто укутался дымкой. Я подумала, что это какая-то разновидность магии, а потом поняла, что каждую весну наблюдала то же самое, когда любовалась из окна своей спальни на наш парк, просыпающийся от зимнего сна: на деревьях распускались почки.

За считаные секунды сад, окружающий дом колдуна, покрылся молодой листвой. Воздух наполнился ароматами весеннего леса. Из черной твердой земли уверенно, точно маленькие зеленые пики, проклевывались травинки, и вот уже мои ноги по щиколотку утопают в траве.

Я крутилась на месте, прижав руки к груди, и пыталась запомнить каждый миг волшебного преображения. Мрачный лес исчез, его место занял зеленый сад.

— Очень-очень красиво… — прошептала я. — Я тоже так смогу?

— Так не сможешь, — спустил меня с небес на землю Тёрн. — Без магии крови и я бы не смог.

Он вынул из кармана очередной белоснежный платок и замотал руку.

— Это иллюзия? — я не сумела сдержать разочарования. — Скоро развеется?

— Я ведь говорил, что здесь иллюзиям долго не продержаться. Все по-настоящему.

— Ох… — только и смогла сказать я.

А сама подумала: как же чудесно будет теперь просыпаться по утрам, подходить к окну и видеть эту красоту!

— Теперь ты, — сказал Тёрн, протягивая мне кинжал рукоятью вперед. — Пока возьми и послушай. Ничего не делай. Мы сейчас вместе вырастим…

Тёрн посмотрел под ноги, будто разыскивая что-то. Заметил остов какого-то погибшего куста и обрадовался.

— Розы!

Я недоверчиво прищурилась, глядя на палки, торчащие из-под земли.

— Это?

— Когда-то были ими, — уверил меня колдун. — Так, Агата, не торопись. Тебе нужна всего одна капелька крови…

Я прижала острие кинжала к кончику пальца и, страдальчески сморщившись, надавила. Конечно, мне было себя так жалко, что кожу я не поранила.

— Не бойся, Агата, — сказал колдун неожиданно мягко. — Кинжал заговорен, тебе не будет больно.

Сделалось совестно, что я такая трусиха. Закусив губу, надавила посильнее, и вот на указательном пальце выступила крошечная капелька крови.

— Этого достаточно. Иди ко мне.

Я встала над чахлыми прутиками розы, держа палец кверху с таким благоговением, будто на подушечке лежал по крайней мере бриллиант.

— Сейчас я встану за твоей спиной и возьму тебя за левую руку. Буду контролировать магию, чтобы ты не потеряла слишком много.

Я фыркнула: из-за одной капли крови моей силы точно не убудет. Но Тёрн покачал головой, давая понять, что веселье неуместно.

— Когда капля упадет на землю, ты должна представить со всей ясностью, что роза оживает, растет, тянется к солнцу. Появляются листья и бутоны…

— Тебе бы книжки писать, — пробурчала я, разнервничавшись из-за его серьезного тона.

— Двенадцать.

— Чего двенадцать?

— Книг. Написано мной. Но давай не отвлекаться.

— Ну давай, — ворчливо согласилась я.

Тёрн встал за моей спиной, подошел вплотную, но не прижался, только взял меня за запястье.

— Начинай! — скомандовал он.

Крошечная капелька моей крови упала в зеленую траву. Я тут же потеряла ее из вида. Но, наверное, это неважно? Главное, представлять, да? Ух, мое первое колдовство! Как волнительно! Вернее, мое первое осознанное колдовство — тот раз, когда я сделалась «невидимкой», не считается…

— О чем ты думаешь, Агата? — тихо спросил Тёрн в самое мое ухо. — Явно не о том, о чем нужно.

Я сжала губы и кулаки, почему-то надеясь, что это поможет сосредоточиться.

«Роза оживает… Растет… Тянется к солнцу…» — мысленно проговаривала я.

А потом!

— Ах!..

Сухие прутики распрямились, наливаясь жизнью, поползли вверх.