Шиари выбирает первой (СИ) - Чернованова Валерия М.

Разве что выжимают из тебя все соки.

На пару с тренировками.

— А за вранье тебя… — уже даже не краснея, а становясь каким-то фиолетовым, разъяренно прошипел Клерт.

— Подождите, полковник, — снова перебило его начальство и уставилось на меня немигающим взглядом. — Хочешь сказать, что вчера на полигоне ты впервые в своей жизни призвал огонь?

— Так и есть, — кивнула я.

— Этого не может быть! — захлебываясь слюной, воскликнул Клерт. — Кто-то натаскивал Ноэро до поступления в академию. Возможно, Эскорн и натаскивал. Это ведь его подопечный!

— Я говорю правду. Зачем мне обманывать?

Полковник примолк, и ректор с ним за компанию. Первый прожигал меня откровенно злым взглядом, второй теперь смотрел задумчиво и даже с толикой любопытства.

— Хорошо, я поговорю с Дермонтом. Можете идти, кадет.

Я не шелохнулась, удивленная его неожиданно смягчившимся тоном. А вот полковника то, что меня отпускают, явно возмутило.

— Его надо наказать!

— Я подумаю над наказанием, — не желая еще больше обострять конфликт, легко согласился ректор и повторил: — Ноэро, идите. Или хотите опоздать на следующее занятие?

— Никак нет, адмирал! — воскликнула я и, больше не задерживаясь, рванула прочь из кабинета.

Неужели пронесло? Даже не верится…

Клерт было двинулся за мной, возможно, чтобы устроить самосуд, но ректор попросил его задержаться, а я, не теряя времени, бросилась переодеваться.

В коридоре перед дверью в нашу с Брианом комнату застала дружную троицу: Ронана, Нейла и Лоунарда. Кадеты уже успели сменить одежду, привести себя в порядок и были готовы к уроку истории. Кивнув в знак приветствия, собиралась их обойти, но Нейл коснулся моего локтя, пытаясь задержать.

— Риф, погоди. Мы хотели сказать…

Кадеты переглянулись, а потом Лоунард улыбнулся:

— Это было неожиданно и очень… Очень храбро. Ты молодец, что за него вступился. И… извини нас.

Пауза. Долгое такое молчание. Киернану и Сандеру слова извинения явно давались непросто. Непросто было переступить через собственную гордость.

— Мы погорячились. Учеба здесь на нас всех давит. Любой мог поддаться слабости, — наконец проговорил Нейл.

— Извини, что вел себя как последняя сволочь, — тихо добавил Ронан.

Ущипнуть себя, что ли?

— Все в порядке. Я не держу обиды, — улыбнулась парням, причем совершенно искренне.

— Если переживаешь за дружков Стейрода — не стоит, мы тебя в обиду не дадим, — храбро заявил Киернан.

А Лоунард, выпятив грудь, поддакнул:

— И над Брианом больше издеваться не позволим!

— Как он, кстати?

Кадеты опустили взгляды.

— Нормально. Переодевается.

Вспомнив, что и я не готова к уроку, поспешила в комнату.

— Я тоже переодеваться. Увидимся на занятии!

— Риф, — окликнул меня Ронан.

Стоило к нему обернуться, как взгляд зацепился с сложенный вдвое лист бумаги, который кадет мне протягивал.

— Я соврал. Вот твое письмо. Подумал, тебе самому захочется его уничтожить.

Прощальная записка брата?

— Спасибо!

Схватила листок и, прижав его к груди, толкнула дверь в комнату, торопясь скорее вонзиться взглядом в заветные строчки.

Оказавшись в комнате, первое, что увидела, — это надевающего рубашку Торнвила. Парень стоял вполоборота. Глядя в окно, на сизую пелену туч, расползающуюся по небу, медленно застегивал пуговицу за пуговицей. На глаза бросился огромный синяку него на груди, наливающийся цветом, и несколько ссадин на шее. Видимо, содрал кожу при падении.

— Привет. — Я кашлянула, не зная, что еще сказать, а потом все же с беспокойством добавила: — Тебе бы животворцу показаться.

Не сводя взгляда с окна, за которым все намекало на новое ненастье, Бриан тихо сказал:

— Я в порядке. Но вообще… — он помедлил, прежде чем продолжить, — не стоило за меня вступаться. Спасибо, конечно, но правда, не надо было. Теперь у тебя будут проблемы, а я не заслужил, чтобы меня защищали.

Последние слова прозвучали столь неожиданно, что я даже растерялась. И про письмо Рифа на какое-то время забыла, глядя в нахмуренное лицо Бриана.

— Что значит: не заслужил?

— Я мужчина. Солдат, — вскинул белокурую голову Торнвил. — Воин. И ты не должен постоянно за меня заступаться. Отец говорит, что мне пора взрослеть.

— Служа бойцовским тюком для отморозка-старшекурсника?

Торнвил неопределенно пожал плечами, заставив меня удивиться еще больше.

Что это с ним?

— Отец всегда говорил, что в Кальдероке мальчишек превращают в мужчин, а слабаков в сильных. И для этого любой способ подходит. Я больше не хочу быть ни слабаком, ни мальчишкой.

— Не думаю, что присутствуй он на сегодняшней тренировке, остался бы в стороне и не вмешался.

Скосив на меня взгляд, кадет мрачно усмехнулся:

— Поверь, он бы точно не стал вмешиваться. А потом бы еще сказал Стейроду «спасибо» за усердие.

Кем бы ни был отец Бриана, я его уже заранее невзлюбила. Это же надо так перемешать парню мозги, что он готов терпеть боль и издевательства от всяких уродов.

Этот папаша хуже животного!

Закончив с рубашкой, Бриан потянулся за мундиром, а вскинув на меня взгляд, выдавил из себя слабую улыбку:

— Не подумай, Риф, я тебе благодарен. Просто в следующий раз… не надо.

Не зная, что на это ответить, молча кивнула и заперлась в туалете. Умылась, поправила узел на затылке, проверила иллюзию. Целая, но как же сложно ее удерживать! Еще и саднящие от ожогов ладони… С трудом заставила себя выключить холодную воду — так было хорошо держать под ней руки. Дрожащими пальцами раскрыв листок, стала быстро, жадно читать исповедь близнеца.

Нужно было сказать вам раньше, но я до последнего сомневался, надо ли. Я решил, что не вернусь в Кальдерок. Понял, что военная служба — это не мое. Не хочу закончить как отец — изуродованным трупом на поле боя, поживой для падальщиков. Не хочу тратить лучшие годы своей жизни на служение империи, в которую не верю. И в Кроувер не хочу возвращаться — я никогда не был там счастлив.

Ничего из этого не хочу.

Надеюсь, вы не будете на меня обижаться…

Передайте Найре, что я ни в чем не раскаиваюсь и ни о чем не жалею.

Это мое решение.

Рифер Ноэро

Первые мгновения я стояла, словно оглушенная, и не могла поверить в написанное. Это несомненно был почерк брата, немного неаккуратный, слишком размашистый, но слова как будто ему не принадлежали. Неужели он всегда таким был, просто я не замечала? Слабаком и эгоистом. Не удивительно, что Ронан и Нейл так на него разозлились, прочитав эту джарову записку.

Я и сама не знала, что чувствовать. Разочарование, боль, тоска и обида — всего этого во мне сейчас было слишком…

Слишком.

Он был несчастен в Кроувере?

Несчастным Рифер никогда не выглядел. Разве что после появления в нашей жизни Эскорна загорелся идеей учебы в академии, из-за чего мы и поссорились.

Не верит в Эргандарскую империю?

Я столько раз слышала, как он восхищался императором, что даже невольно злилась. В моих глазах Великий был отнюдь не великим.

Ни о чем не раскаивается и не жалеет?

Какого джара, Рифер?! Неужели ты не задумывался о том, что станет с нами, со мной и тетей, когда до императора дойдет новость о том, что наследник маршала Ноэро дезертировал?

Сумасшедший…

Как можно было поступить так со мной, своей сестрой?!

— Риф, ты еще долго? Занятие вот-вот начнется.

Смахнув слезы, выступившие на глазах, шмыгнула носом и произнесла:

— Я сейчас. Дай мне минуту.

Остаток учебного дня прошел в каком-то отупляющем трансе. Урок истории, дормонтского языка, азы левитации… Я вроде и присутствовала на занятиях и в то же время меня там как будто не было. Даже боль от ожогов притупилась; куда сильнее болело сердце.

Хвала духам, Ронан не показал эту кошмарную записку никому из преподавателей. За слова про империю у всех Ноэро могли быть нешуточные проблемы. Тем более что мы с Тессой без Рифа не представляем для императора никакой ценности.