Поваренная книга волшебной академии (СИ) - Петровичева Лариса

Герберт лежал под деревьями, меланхолично жуя капустный лист. Увидев, что я иду, дракон завалился на бок и подставил пузо так же, как это делали домовые: чеши, не отвлекайся. Ты там какой-то ерундой занимаешься, а тут дракон не чесан, не обласкан, и вот как жить?

— Привет, маленький, — сказала я, поставив кастрюлю с мясом в стороне. Мне всегда казалось, что драконы холодные и скользкие, а Герберт оказался теплым, и я едва не смеялась, как ребенок. — Кто хороший мальчик?

— Гам!

— Герберт хороший мальчик! Герберт мой хороший мальчик!

— Гам! Гам!

Я не поняла, как дракон это сделал — просто меня вдруг подбросило в воздух, все кругом завертелось и закрутилось, и я обнаружила, что уже не глажу чувствительное брюхо Герберта, а сижу на его спине. Дракон весь напрягся, сжался и прянул в небо.

Кажется, я заорала во все горло, понимая, что сейчас свалюсь с его спины, и все закончится. Кажется, я размахивала руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь, пока не смогла вцепиться в один из гребней на драконьей шее. Рядом со мной хлопали мощные крылья, в лицо плеснуло дождем, и неожиданно серая завеса туч разошлась, и я погрузилась в ледяную синеву осеннего неба.

Я тотчас же окоченела — здесь, наверху, было так холодно, что у меня зуб на зуб не попадал. Герберт обернулся в мою сторону, и от его спины стало подниматься тепло, а сквозь чешуйки брони проглянуло золото огня: дракон обогревал всадника своим внутренним жаром. Под нами лежало облачное одеяло, и в одной из прорех в нем вдруг показался Веренбург, похожий на россыпь детских кубиков. Я даже дышать не могла от восторга — превратилась в зрение, впитывала всем сердцем все, что видела, понимая, что это настоящее чудо, которое неожиданно положили мне в ладони. А вот и замок Королевской академии — интересно, там уже заметили, что дракон улетел? Вот Винтеркорн разозлится!

Словно поняв, что для первой прогулки достаточно, Герберт начал снижаться. Он не просто опустился в саду академии — дракон пролетел над городом так низко, что трубы домов едва не царапали его живот. Вот «Луна и Кастрюля», вот дом, где я снимала угол на чердаке, вот городская ратуша, вот парк — люди испуганно ахали, задирая головы к небу, кто-то махал руками, и я услышала восторженные возгласы. Дракон сделал почетный круг над городом и неторопливо двинулся в сторону замка. Вскоре он опустился в саду — я почти без чувств сползла с его спины, а Герберт принялся завтракать с таким видом, словно ничего особенного не произошло.

— Это, знаешь ли, наглость, — услышала я и не сразу поняла, что это Винтеркорн — и что он обращается ко мне. Моя душа звенела и пела от восторга, лицо было обожжено ветром, и я не могла взять в толк, что это за человек вышел к нам с Гербертом из-за деревьев, и чего он от меня хочет.

Ах, да. Кажется, Арно решил, что я отважилась угнать его дракона.

— Я понимаю, что ты на меня сердишься из-за того, что случилось утром, — продолжал Винтеркорн, и в его голосе шелестел лед. Я заметила, что он успел надеть щегольский платок брусничного цвета с искрой, который полностью закрывал шею. — Но красть моего дракона — это не то, что я прощу. Как это вообще пришло тебе в голову?

— Да не крала я его, — вздохнула я. Настроение сейчас было легким и светлым — мне ни с кем не хотелось ни спорить, ни ссориться. — Я пришла покормить Герберта, а он вдруг сам забросил меня себе на спину, — я провела ладонью по шее и добавила, обернувшись к Винтеркорну боком: — Видите, на капюшоне дырки от его зубов?

— Гам! — подтвердил дракон, доедая мясо. Винтеркорн покачал головой — мне показалось, что он старательно скрывает гнев, который собирался выплеснуть на меня.

— Что сегодня на обед? — спросил он.

— Суп с колбасками, картофель в горчичном соусе и отбивные, — ответила я, забирая у Герберта опустевшую кастрюлю. Дракон довольно вздохнул, положил шею на лапы и посмотрел так, что было ясно: он не даст меня в обиду даже своему хозяину, и Винтеркорн это понял.

— Готовься к конкурсу, Майя, — произнес он, давая понять, что разговор окончен. — Можешь мне не верить — но это как раз то, что тебе нужно.

Джон

Жизнь ректора Королевской академии чародейства и волшебства — это не только занятия, организация учебного процесса и решение проблем со студентами, преподавателями и бытом. Почти каждый день у меня была какая-нибудь встреча в Веренбурге или соседних городах — банкам, фабрикам, коммерческим организациям нужны новые маги для работы, и все эти замечательные места находят то, что может меня заинтересовать.

Сегодня это был профессиональный визит в компании бургомистра Веренбурга — мы посетили отделение министерства артефакторики, и его начальник, мирр Давид аль Арам, низенький, чернявый южанин, похожий на гнома, почти полтора часа рассказывал нам о новейших разработках в его сфере. Вот артефакт, который способен погружать пациента в глубочайший сон — новое слово в медицине, отличный помощник при операциях, все, что было до него, намного слабее.

— И уже есть договор о поставках с Первой королевской клиникой в столице! — с гордостью сообщил аль Арам. — Пройдемте вот сюда, уважаемые мирры, взгляните: вот этот артефакт создан для того, чтобы ускорить работу почты. Да, у нас есть ответная бумага, но ее цена слишком высока для массового потребителя. А это…

Я слушал вполуха, сохраняя сосредоточенное выражение лица, и думал о Майе Морави и том, что не могу обуздать Винтеркорна, который полон собственных планов и не собирается посвящать меня в них. Впервые за долгое время меня окутывало ощущение вязкого бессилия. Винтеркорн приехал в академию по поручению министерства и, возможно, лично короля — я ничего не смогу с ним сделать, плетью обуха не перешибешь, даже если эта плеть у меня в руках, а я все-таки не последний человек в нашей стране.

— Вот еще, взгляните! Это бытовой артефакт, на базе предыдущего: способен передавать изображение на расстояние. Допустим, вы хотите посмотреть премьеру в столичном театре. Теперь незачем туда ехать и тратить время на дорогу: усаживайтесь поудобнее у себя дома, настраивайте артефакт перед белой панелью на стене и смотрите все так, словно вы в театре.

Бургомистр оживился, заинтересовался, принялся задавать вопросы. Артефакт действительно был хорош, но я сейчас все видел и слушал будто бы со стороны. Чутье подсказывало мне, что и я, и академия, и все ее обитатели стоят на пороге грандиозных проблем, которые приволок с собой Винтеркорн. А проблем мне не хотелось.

Снова вспомнилась Майя, которая сидела на полу тренировочного зала, заливаясь слезами. Когда она подняла голову и посмотрела на меня, то этот взгляд был словно прикосновение к туго натянутой струне — и эта струна до сих пор негромко звучала в моей душе.

— А это, уважаемые мирры, улучшенный артефакт перемещения. Вам не надо прокладывать нору в пространстве, не надо искать дополнительные источники усиления магии: просто сжимаете его в руке, называете имя человека, к которому хотите попасть, и артефакт переносит вас к нему.

Бургомистр нахмурился. Его племянник владел сетью железных дорог в этой части королевства, и такой артефакт мог накрыть его дело пресловутым медным тазом.

— Но пока эта разработка не пойдет в производство, — печально произнес аль Арам. — Слишком много побочных эффектов, самый неприятный из них это сильная тошнота. Вряд ли кому-то захочется, чтобы его вырвало.

Бургомистр просиял и закивал.

— Да, железные дороги намного проще, — сказал он. Вскоре наша деловая встреча подошла к концу, бургомистр долго благодарил аль Арама за интереснейшую и познавательную встречу, пожимая его руку, а когда он наконец-то отправился по другим делам, то я попросил:

— Мирр аль Арам, продайте мне этот артефакт.

Я никогда не говорил «дайте» — хотя по протоколу министерств магии и артефакторики мог просто изъять любую нужную мне вещь магического содержания. Аль Арам недоумевающе уставился на меня.