Серые тени (СИ) - Сушкова Евгения

Джей снова приблизился к столу. Ухватив меня за руку, мягко потянул в сторону софы, чтобы устроиться на ней со всеми удобствами. Самому. Потому что мне отводилась роль подушки и расчески. Но я не жаловалась. Мне нравилось перебирать его волосы и видеть, как он жмурится, лежа на моих коленях.

— Джоэл ушла. Значит, на сегодня вы закончили?

— Если бы кое-кто не заявился пораньше, она бы еще посидела, хотя больше мы никого сегодня не ждали. Да и вообще день достаточно легкий был.

— Вот! — Джей приоткрыл один глаз и обвиняюще ткнул в меня пальцем, попав… хм… аккурат между попав. — А у меня день тяжелый был. И я скучал. А ты мне не рада.

— Я рада, Джайлс, — наклонилась, чуть коснувшись его губ. — Рада. Только, прошу, перестань называть девочку Джоэл. Это мужское имя. Кто вообще придумал подобное сокращение?

Оборотень на какое-то время призадумался, припоминая, а потом уверенно выдал:

— Джимми.

— Кто? — в первую секунду я не поняла, а потом вспомнила.

Джимми — младший брат Джайлса. Несколько лет назад из-за какого-то скандала он покинул Фаркасс и обосновался, кажется, в столице. Джоэллин сама была не уверена, выдавая информацию о семье моего на голову стукнутого, как ласково называла его Таша. Моя помощница тогда была еще подростком, потому точно не помнила, в чем дело и почему Джимми сорвался с места. Но скучала по нему искренне: Джайлс и его брат были неотъемлемой частью ее детства. Добиваться от девушки подробностей я тогда не стала, а с Джеем не поднимала эту тему. Во-первых, меня это не касается. Во-вторых, когда решит, что готов впустить меня в свою жизнь на более серьезных основаниях — сам расскажет.

— Джимми. Ему не нравилось быть младшим, и он постоянно требовал от мамы родить еще братика, но… наш отец погиб, когда мы были еще совсем мальчишками, и требования мелкой бестолочи оказались неосуществимы. А потом в нашей жизни появилась Джоэллина. Разница в восемь лет не помешала Джимми признать ее и превратить в пацаненка по имени Джоэл. А потом как-то так и прижилось это имя. Но, если тебе не нравится, я перестану ее так называть.

— Это не мне не нравится, — я вздохнула, чуть потянувшись и выгибая спину. Пробежавшие по бедру пальцы дали понять, что лучше бы мне воздержаться от подобных поз, если я только не изменила своего мнения по поводу перехода от намеков к действиям, и я послушно замерла на месте. — Это вы с братцем задушили в ней девушку, и она теперь сама не знает, кем является. Она стала носить юбки, но одеждой ничего не изменить. Как прежде она себя вести не может — девушка все-таки. А как ведут себя девушки — тоже не знает, ведь все детство и юность провела рядом с вами. Ее мать, насколько я понимаю, не очень озадачивалась вопросами воспитания дочери.

Джей хмыкнул:

— Инара Дана — весьма своеобразная женщина. Дети и все, что с ними связано, ее не очень волнует. Да и Джоэллин на свет появилась, можно сказать, случайно — благо, сама девочка об этом не догадывается. А тетя Дана до сих пор не нарезвится никак и про дочь вспоминает очень редко. Поэтому — да, Лин воспитывалась Найджелом и нами. Иногда — нашей мамой, но… — Джей развел руками, показывая, что исправлять что-либо было уже поздно: девочку они испортили.

Какое-то время мы сидели молча. Джей практически дремал, свесив ноги с софы, я мерно перебирала темные пряди и тихо млела, удивляясь собственному умиротворенно-счастливому состоянию. Пока оборотень все не испортил, разрушая волшебство скучным бытом:

— Накормишь ужином? — спросил он, открывая глаза и жалобно глядя на меня. Такому взгляду я сопротивляться не умела, но сразу показывать, что поддалась, не стала:

— И не подумаю, — буркнула недовольно, выводя пальцем круги на его щеках. — Ты сюда и так, как в столовую, ходишь. А сегодня вообще мою помощницу выгнал. Так что ходи голодный.

А сама уже готовилась бежать на кухню и доставать из печи горшочки с мясом. Могу ворчать сколько угодно, но ближе к вечеру всегда стараюсь улучить время между приемом пациентов и заполнением документации, чтобы приготовить этому оболтусу что-нибудь вкусненькое. Ведь он сразу после работы приезжает ко мне… Позволь я — и ночевать бы здесь оставался.

Но я пока не давала нашим отношениям перейти за последнюю черту. Хотя хотелось. Джей за три месяца умудрился ужом проскользнуть в мою жизнь и прочно в ней обосноваться. Первые недели две я пыталась его игнорировать, надевая маску строгой целительницы и отказываясь общаться на какие-либо другие темы, кроме его здоровья, которое у оборотня вдруг резко пошатнулась. Потом — позволила пригласить себя на свидание, не имея сил противостоять тому водопаду обаяния, что обрушил на меня хвостатый. После первого было второе, после второго — третье… И как-то так незаметно получилось, что весь последний месяц я жду, когда закончится рабочий день и в дверях появится сероглазый искуситель, которому в своем нетерпении я ни за что не признаюсь. Впрочем, он и сам наверняка знает, что приручить меня почти удалось. Даже обороты сбавил: краснеть приходилось не постоянно, а всего два-три раза за вечер. А Джею определенно нравилось видеть, как я заливаюсь жарким румянцем и шиплю на него, требуя прекратить. Хотя самой этого не хотелось совершенно.

— Ты не целительница, а мучительница, — простонал Джей, поднимаясь. За руку стянув меня с софы и заключив в объятия, пригрозил, поддразнив намеком на поцелуй: — Не накормишь нормальным ужином, съем тебя.

Я фыркнула, выпутываясь из объятий, и первой поспешила на кухню. Хотя в голове все отчетливей проявлялась, отвоевывая все новые и новые позиции, мыль: «А почему бы, собственною, и нет?».

Бросив сумочку на стол, я прислонилась к стене, сложив руки на груди, и задумчиво уставилась на дверь, ведущую в кабинет. С каждой секундой желание выпить успокаивающих капель все возрастало. Прекрасно понимая желания Джея и со смутным предвкушением осознавая свои, я была почти уверена в финале сегодняшнего вечера, а потому взявшийся откуда-то в животе узел с каждой секундой затягивался все туже, обостряя эмоции и заставляя задумываться об успокоительном. Звезды, как же это волнительно! Еще ни одно мое свидание не сопровождалось такими переживаниями.

Впрочем, я говорю о свидании с оборотнем. Полноценном свидании с иным, который и без того постоянно держит меня в напряжении. Удивительно, что по прошествии четырех месяцев я вообще еще в состоянии здраво размышлять и нормально работать.

Грохот на улице заставил испуганно подскочить. Из-за этого я стукнулась затылком о деревянную панель и зашипела, кончиками пальцев потирая ушибленное место и стараясь не задеть прическу. Несколько секунд смотрела в окно, стараясь разглядеть, что там случилось, а потом направилась к двери. Увиденное заставило испуганно охнуть и кинуться босиком на крыльцо — у самых ступеней лицом вниз лежал мужчина, в порванной темной куртке, его бэйс-вэй — новейшая модель индивидуального транспортного средства, которую я только на картинках и видела, — лежал в стороне, колеса все еще крутились.

Мужчина застонал и попытался приподняться на локтях. Я поддержала его за плечо, помогая сесть и перевернуться, и повторно вскрикнула.

— Джей!

Оборотень поднял ко мне лицо. Из ссадины на виске текла кровь, губа была разбита, а глаза в неясном свете желтых уличных фонарей и той полоски, что падала в открытую дверь, казались мутными. Подавив судорожный вздох и пожелавшие появиться слезы, я отвела взгляд от его лица, осматривая на предмет других повреждений и чувствуя, как Джей, в свою очередь, осматривает меня.

Не заметив торчащих костей и неестественно вывернутых конечностей, положила ладонь ему на щеку и спросила:

— Идти сможешь? Если я поддержу?

Еще один изучающий взгляд — ну да, помощница оборотню из меня, мягко говоря, никакая, — и Джей неуверенно кивнул. А я только сейчас, когда схлынула первая волна страха, почувствовала знакомый запах. Алкоголь? Он правда сел пьяным за руль нового для себя транспортного средства?