Хроники города номер Три (СИ) - Соколова Мария

Наконец-то долгожданный полдень, и я бегу домой. В голове навязчиво пульсирует одна мысль: необходимо срочно убедить отца снять охрану. Заранее, еще в прихожей, специально растерев глаза до красноты и взъерошив волосы для максимального эффекта, подбегаю к маме и присаживаюсь рядом на диван. Беру её за руку, чувствуя, как пальцы дрожат от волнения, и, выжимая слезы, шепчу:

— Мамочка, любимая, помоги. Я больше не могу так – жить, как в тюрьме, с этими охранниками, которые постоянно ходят за мной, как тени. Я задыхаюсь от этого контроля. Хочу, чтобы отец доверял мне, чтобы он понял, что я взрослая и способна сама принимать решения.

— Линочка, солнышко мое, конечно, я помогу, — мама откладывает журнал и смотрит на меня с тревогой, сжимая мою ладонь. — Но я вижу, что дело не только в отце, правда? Ты изменилась в последние дни: стала такой задумчивой, молчаливой. Это из-за того парня, да? Из-за этого… истребителя? Твой отец до сих пор отказывается назвать его имя.

Я закусываю губу, чувствуя, как бешено стучит сердце, словно хочет вырваться из груди. Она знает. Конечно, знает – мама всегда чувствовала меня лучше всех на свете.

— Мам, я… я просто устала жить по чужим правилам. Папа считает, что может держать меня в золотой клетке, распоряжаться моими мечтами и желаниями, указывать, с кем быть и куда идти. А я жажду свободы! Пусть я ошибусь тысячу раз, пусть споткнусь и упаду, но это будут мои ошибки! И лучше я буду жалеть о том, что сделала, чем мучиться от того, что упустила что-то важное!

— Хорошо, солнышко, — мама грустно вздыхает. — Если ты пока не готова говорить о том парне, я не буду настаивать. Не переживай, мы обязательно найдем способ помирить тебя с отцом. Он любит тебя, Лина, просто его любовь иногда проявляется… очень своеобразно. И знаешь что? У меня уже есть идея! Что, если мы устроим семейный ужин? Приготовим что-нибудь вместе, сделаем ему сюрприз! Он обожает пасту с грибами и грушевый пирог с карамелью. Что скажешь?

— Ммм… Пирог? — переспрашиваю я, сморщив нос. — Кажется, в последний раз тесто я месила лет в тринадцать, и оно в тот раз прилипло к потолку. Насколько помню, бедная горничная так и не смогла отмыть все брызги до конца моих каникул. Ты уверена, что готова рискнуть?

— Ну что ты! В крайнем случае, сделаем ремонт ещё раз! — смеясь, мама поднимается с дивана и тянет меня за руку на кухню. В то время как я замираю на пару секунд в изумлении. Значит, они потом делали ремонт? А я даже не подозревала!

На кухне мамочка выкладывает продукты из холодильника, поручает мне "самое лёгкое", и начинается кулинарный хаос. Пытаюсь справиться с грибами, но кусочки, как назло, получаются кривыми и уродливыми, как если бы я пилила их тупой ложкой. Мама, с улыбкой, берёт нож и показывает, как правильно:

— Для начала – ты резала не той стороной. Смотри, нужно держать лезвие ровно, опускать плавно, не надавливая. Представь, что ты танцуешь, а не режешь.

— Танцую? Мам, если я начну танцевать с ножом, с моим-то талантом, нам точно придется вызывать врачей. И это еще оптимистичный прогноз. Ты лучше расскажи, как тебе удается быть настолько идеальной? Признавайся, есть какие-то сверхсекретные курсы “Как стать совершенством”, доступные только избранным?

— Ах, если бы! Только опыт, моя дорогая. И чуточку терпения. Зная твою настойчивость, я уверена, ты всему легко научишься. Смотри, новые кусочки грибов уже почти похожи на ровные кубики!

Но проходит еще пять минут, и я чуть не сжигаю сливки для соуса. Хорошо, что мама была рядом и вовремя выхватила у меня сотейник.

— Лина, ты точно моя дочь? — смеётся она, подмигивая. — Внешне – безусловно, характером – вылитый отец, но вот кулинарные таланты, похоже, достались тебе от деда. Он однажды даже суп умудрился поджечь!

— Поджечь? Это как вообще возможно? — хохочу я, и в этот момент сито предательски выскальзывает из рук прямо на стол, и белое облако муки оседает на моём лице. — Тфу, ещё и в глаз попала… Мам, у меня руки явно не из плеч растут.

— Не расстраивайся, просто нужно больше практики, — мама заботливо сдувает с меня муку и щёлкает по носу. — А про деда ты лучше у своего отца спроси. Это его любимая история! Но сначала давай спасём наш пирог, иначе он будет твёрдым, как кирпич. А мы же не хотим, чтобы папа грыз кирпич, правда?

Замешивая тесто, я, как будто специально, умудряюсь измазать и себя, и половину кухни вокруг. Мама хохочет, я тоже, и на мгновение кажется, что время отступает назад: мне снова пять, мы все вместе печём наше фирменное печенье, братья Колин и Кристофер крутятся вокруг, воруя орехи и шоколад, а папа украшает выпечку смешными рожицами из глазури. Но тут внезапно в памяти всплывает образ Кайла, и сердце болезненно сжимается от тоски. Пытаясь отвлечься от нахлынувших чувств, решаюсь задать маме очень важный для меня вопрос:

— Мам, а как ты поняла, что любишь папу? — спрашиваю, делая вид, что просто поддерживаю беседу, пока готовим начинку. — Ну, в смысле… как ты решила, что готова быть именно с ним, бороться за ваши отношения? Вы же из одного круга, но всё равно… наверняка были какие-то препятствия, да?

— Ох, Лина, ты даже не представляешь, какие огромные. Я раньше не рассказывала, но моя семья мечтала выдать меня замуж за младшего помощника главы государства, чтобы укрепить наше положение. А твой отец… он уже был обручен с другой. Все перевернулось в тот вечер, когда мы познакомились на балу в честь его назначения на должность главы центра управления городом. Брайан заставлял меня смеяться до слёз, спорил со мной, смотрел так, будто я – единственная во всём зале. А потом мы полгода встречались тайком, прятались от репортеров, обманывали родных. Были моменты, когда я думала, что не выдержу. Я боялась потерять семью, боялась, что меня никогда не простят. Но ещё я знала, что без него не смогу дышать. Он был моей первой и единственной любовью, моей судьбой, Лина. Я не сдавалась, потому что верила, что он стоит каждой жертвы.

— А если бы тебе пришлось выбирать? — шепчу я, чувствуя, как все внутри сжимается от волнения. — Между ним и… всем остальным? Семьей, положением, привычной жизнью? Что бы ты выбрала?

— Я бы выбрала его, не раздумывая, но постаралась бы подготовиться, смягчить удар, найти способ сохранить хоть что-то, — мама отвечает уверенно, но в её голосе слышится невысказанная печаль. — Но поверь мне, дочка, любовь – это не только неземное счастье. Это ещё и жгучая боль, и всепоглощающий страх, и неизбежные жертвы. Мир часто жесток к тем, кто осмеливается бросить ему вызов. Поэтому подумай дважды, готова ли ты к этому?

Я замолкаю, чувствуя, как в голове взрываются калейдоскопом миллионы мыслей. Мама ласково обнимает меня и целует в висок, протягивая бокал красного вина.

— Не грусти, солнышко. Помни, моя любовь к тебе безгранична. И что бы ни случилось в твоей жизни – я всегда буду твоей опорой. Для каждой матери её дети – самое важное, самое ценное в мире. Даже важнее мужа.

Несколько глотков вина приглушают грусть, и мы переключаемся на обсуждение модных трендов этого лета, завершая приготовление ужина. Невероятные ароматы лесных грибов, нежных сливок и запечённой груши в карамели наполняют наш дом уютом и теплом.

Стол сервирован безупречно: изящные подсвечники, мерцающее серебро приборов, белоснежный фарфор. Из старого винилового проигрывателя доносится весёлая джазовая музыка, и я, слегка пританцовывая, заканчиваю расставлять бокалы для напитков. И ровно в ту же секунду, когда последний фужер касается скатерти, в холле раздаётся звук открывающейся двери. Отец входит в столовую, усталый, но довольный, и при виде нас его лицо озаряется тёплой улыбкой.

— Какой приятный сюрприз! Неужели я забыл о каком-то важном событии? — спрашивает он, скидывая пиджак и ослабляя галстук. — Лина, это ты всё устроила? Или твоя мама решила нас побаловать? Признавайтесь, что я пропустил?