Эквей. Трилистник судьбы (СИ) - Серганова Татьяна

Секунду спустя сильные руки мягко, но настойчиво стянули с меня майку. Кожа в один момент покрылась мурашками то ли от холода, то ли от жадного взгляда шоколадных глаз, которые собственнически рассматривали каждую клеточку.

Я всегда была недовольна своей фигурой. Ровно до этого самого момента… Сейчас же я была самой красивой… для него.

И снова чувственный танец двух тел и душ.

Упасть на кровать с тихим смехом, который тут же застыл в горле, когда Саша навис сверху, медленно обводя пальцами абрис лица, спускаясь к шее, лаская ключицу и при этом не отрывая взгляда.

— Катя… — в его голосе была нежность, предвкушение чего-то для меня еще неведомого.

Поцелуи сводили с ума, еще больше подогревая кровь в жилах и не давая успокоения. Его руки, казалось, были везде — гладили бока, сжимали чувствительную грудь. А когда он внезапно наклонился и принялся целовать холмик, аккуратно прикусив набухшую вершинку, меня словно током ударило. Чувства всё обострялись, скользя по грани между чувственным наслаждением и сладкой болью.

Я стонала, хрипела и извивалась в его сильных руках, совершенно не зная, что делать и как быть. Но тело всё знало само, и мне лишь стоило подчиниться. Иногда так приятно быть слабой и ведомой.

Туман, жар и всполохи ярких огней перед глазами.

Не знаю, когда мы избавились от остатков одежды. Вроде только было тонкое бельё, а уже через мгновение я ахнула, когда наши тела соприкоснулись. Его кожа обжигала не хуже открытого огня.

— Саш, — прошептала я, сжимая простыни в руках и выгибаясь в спине.

— Чш… тихо, — он держал моё лицо в руках, как драгоценный цветок, а в глазах была такая нежность, что не передать словами.

— Не могу… — слов, чтобы объяснить своё состояние, не существовало.

— Можешь, — ласковая улыбка стала порочной и предвкушающей. — Ты даже не представляешь, сколько всего можешь, Кэтти.

Мгновение передышки — и снова огонь прикосновений, пьянящие поцелуи и мои стоны, которые невозможно было сдерживать. Я и сама пыталась цепляться за него, отвечать, но проигрывала в этой чувственной схватке с собственными эмоциями.

Момент близости запомнился хорошо. Тяжесть мужского тела, чужое вторжение и мимолётная боль, которая лишь причинила легкий дискомфорт и выдернула из сладкого тумана неги.

— Всё… хорошо? — я испуганно смотрела на Сашу, который стеной навис надо мной. Его лицо было напряжённым, а потемневшие глаза неотрывно следили за реакцией.

В ответ на мой вопрос, он слегка приподнял бровь, лукаво усмехнулся и наклонился, припадая к моим губам. На поцелуй я ответила с готовностью. Закинула ему руки за голову и сама не заметила, как огонь вновь вспыхнул в венах.

А дальше было чувственное движение, крепкие объятия, тяжелое дыхание вперемешку с моими слабыми вскриками и непонятное стремление куда-то. Я выгибалась, царапалась, дрожала и даже кусалась, пытаясь добраться до чего-то невероятного.

Но в первый раз не получилось.

Саша вдруг резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы, сжал изо всех сил и задрожал, вдавливая меня в матрас.

Разочарования не испытала. Отчего-то уверенная, что в следующий раз всё обязательно получится.

Глава 13. Сломанные крылья

Что изменилось после того, как я перестала быть девушкой в физическом смысле этого слова? Да, собственно, ничего. Две руки, две ноги, глаза, уши, нос и рот. Всё осталось на месте, как и было еще вчера вечером. И я была всё той же Кэтти. Это было странное ощущение. Не знаю, чего именно я так ждала и к чему готовилась, но всё было как всегда. Так обычно, что даже немного обидно. Нет, я не была разочарована и не собиралась рыдать с криками: «зачем я это сделала» и так далее. Просто так упорно к этому шла, что сейчас просто не знала, что делать и как быть дальше.

Отчасти поэтому я продолжала делать вид, что сплю, крепко обнимала подушку и старательно закрывала глаза. Так хотелось продлить это ощущение счастья и не думать о том, что нас ждёт дальше. Ведь разговора всё равно не избежать.

Сашка уже проснулся. Простынь сползла с моего тела, открывая обнажённую спину, и мужчина сейчас очень медленно выводил на ней узоры пальцами. Я сначала не поняла, что именно он делает. А только потом вспомнила про хиту и крылья, которые были изображены сзади. Именно их мужчина очерчивал, повторяя каждую линию.

Его прикосновения вызывали сладкую дрожь и приятную истому в теле, и притворяться, что сплю, больше не имело смысла. Но мы оба продолжали играть в эту непонятную игру.

— Какие узоры у тебя еще есть? — вдруг тихо и немного хрипло спросил он, нарушая тишину.

Может, это и хорошо, что он начал разговор о хите, а не о том, что произошло между нами ночью. Так будет проще.

Я обернулась, всё еще продолжая обнимать подушку. На него было приятно смотреть — в меру накаченное тело, аккуратные кубики, легкий загар, взъерошенные тёмно-русые волосы и шоколадные глаза.

— Доброе утро, — мужчина опирался левой рукой о кровать, а правой продолжал обрисовывать крылья на лопатках.

Его глаза лихорадочно блестели, да и сам Саша выглядел странно, задумчивым и сосредоточенным. Словно открыл один из законов мироздания.

— Доброе утро, — улыбнулась ему в ответ и пожала плечами. — А какое это имеет значение?

— Как оказалось, большое. Алексия рассказывала, что во время купания в Озере у девушек бывают видения об избранниках. Ты тоже что-то видела?

— Видела, — вспоминать об этом было неприятно. Ведь приходилось заново переживать все чувства, которые я так старательно хоронила в глубине своего сердца. — Крылья. Лазоревые крылья, братья тех, что изображены у меня на спине. Только они были еще тоньше, прозрачнее и красивее. А потом они вдруг собрались, превратившись во что-то, похожее на значок или медаль. Я точно не смогла разобрать. Всё произошло так быстро.

— Значок, — медленно произнёс он, продолжая буравить меня непонятным взглядом, будто видел в первый раз.

— Саш, а в чём дело? — приподнимаясь на локтях, спросила у него.

Эта недосказанность и таинственность нервировала.

— Я должен был догадаться, — неожиданно хмыкнул он и покачал головой. — Она же никогда ничего просто так не делает.

— Кто?

— Богиня.

— А причём тут она?

Но он опять ушёл от ответа.

— Так у тебя есть еще узоры?

— Есть, — вздохнув, ответила ему, вновь падая лицом на подушку. — Трилистник на копчике. Можешь посмотреть.

— Ммм, правда? — неожиданно промурлыкал он и принялся медленно стягивать простынь ещё ниже, оголяя нижнюю часть спины и половину ягодиц. — Действительно, трилистник. Ты, кстати, знаешь, что он означает?

Еще бы мне не знать, я столько времени убила на это, надеясь, что эта информация поможет разобраться в происходящем. Не помогло.

— Да. Существует множество легенд, которые сводятся к одному общему знаменателю — притяжение трёх равнозначных символов бытия. Единство, гармония и совершенство; земля, небо и загробная жизнь; прошлое, настоящее и будущее. В христианстве он символизирует — отца, сына и святого духа. Только я совсем не понимаю, как это связано с Эквей.

— А также обозначение — жизни, смерти и возрождения, — неожиданно добавил Саша, нежно касаясь изображения клевера на коже и таким нехитрым способом посылая искры желания по всему телу.

Я даже дыхание задержала, наслаждаясь ощущениями. Но счастье было недолгим. Неожиданно всё прекратилось.

— Да, и такой вариант есть, — вздохнула в ответ и, перевернувшись, села, прижимая к груди простынь. — Почему ты спрашиваешь? Разве это имеет какое-то значение?

— Значение имеет всё. Знаешь, воспринимая трилистник именно как обозначение жизни, смерти и возрождения, я и сделал эту татуировку.

— Какую татуировку?

Я не видела у него татуировки. А если бы увидела, то точно бы запомнила.

— Вот эту, — он отодвинулся в сторону и на пару сантиметров сдвинул простынь, позволяя рассмотреть небольшой зелёный клевер, который располагался немного ниже пупка.