Свидетель (СИ) - Манукян Галина

И я сконцентрировалась на собственном лбу, питая его дыханием. Скоро я почувствовала в межбровье что-то нематериальное, словно под кожей и лобной костью зародился сгусток энергии. Мое дыхание наполняло его теплом и силой. Несмотря на зябкую прохладу Подмосковья, мне стало жарко. И тогда я открыла глаза: всё те же штрихи... Вырвался сдавленный стон. Я хлебнула воздух раскрытым ртом. Встряхнула головой в сердцах: черт, не вышло из меня Нео из третьей «Матрицы»! Увы, мне никто не дал синюю таблетку, чтобы выбраться отсюда...

Хорошо, - сказала я себе, - не всё так сразу. Снова закрыла глаза, думая, что потом пойду куда-нибудь в любом случае, пусть даже наугад, пусть сверну шею. Сколько можно давать волю страху-стражу?! Борясь с нетерпением, я не распахнула веки в один момент, а прищурила их, будто притворяясь спящей, и медленно-медленно, по миллиметру принялась раскрывать. В дымке меж ресниц вспыхнули пятна, как если бы осенний лес был усеян светлячками. Я затаила дыхание: красиво! И позволила глазам открыться полностью, без напряжения, свободно. То, что предстало перед моим взором было прекрасно: штрихи сплетались в серебристые стволы деревьев, более яркие в середине, и тающие по краям, колышущиеся под ветром серые с голубым ветви, принимающие причудливые формы, ковер трав с черными пятнами умерших листьев. Казалось, передо мной был негатив фотографии леса с той лишь разницей, что мой переливался искристо, как морозный иней в лунном свете, и тоже дышал, будучи одним большим, сказочным существом, живым и трепетным.

Я невольно поднесла ладонь к груди:

- Здравствуй, лес!

И тут же заметила желтое пятно впереди за серебром ветвей, на возвышении. Нащупывая ступней поверхность, я пошла туда. Послышалось фырканье. Оказавшись ближе, я рассмотрела контуры рогов и вытянутой, округлой морды - тот самый лось?

Он смотрел на меня и ждал, потряхивая головой. Серебристые кусты едва заметно шевелились, похожие на подсвеченные светодиодным фонарем ныряльщика водоросли на морском дне. Я отерла щеки. В подобной красоте не высохшие дорожки слез были неуместны.

Лось отошел дальше, будто приглашая не останавливаться. Едва я выбралась на асфальтовое покрытие, проваливающееся полосой мрака среди живого волшебства, лось исчез. Он скрылся по ту сторону, даже не фыркнув на прощанье. Но как же я была ему благодарна! Может, мне помог сам дух леса? Я усмехнулась, подумав, что если озвучить мои мысли родственникам, те бы отправили меня в дурдом. Ну и пусть, в моей ситуации больше подходит не трезвый расчет, а умалишение. Никакой логикой нельзя было вычислить, что от убийц меня спасет лось.

Что дальше? В какую бы сторону я не направилась по черной дыре шоссе, куда-нибудь она меня приведет. А рядом с лунным серебром растений было почти не страшно. Во мне даже родилось любопытство и легкое сожаление, что ни с кем не поделиться той невероятной красотой, что вижу я. Я радостно вздохнула, и тут же камень, о который я споткнулась, напомнил об осторожности.

Завернув за поворот, я вышла на длинный прямой участок дороги. Скоро впереди показались желтые точки, начал нарастать рев мотоциклов. Байкеры? Внутри по привычке всё сжалось, мозг подкинул устрашающие бородатые лица в банданах, дюжих молодчиков затянутых в кожу и джинсы, в татуировках, с немытыми волосами. Представились мощные Харлеи и хмельные девицы на задних сиденьях, шлемы с черепами и разрисованные под языки пламени брюха «железных коней».

Но я замешкалась только на секунду, а потом решительно пошла им навстречу. Пожалуй, страшнее того, что уже со мной приключилось, ожидать не стоило. Я осталась жива, но у меня по-прежнему ничего нет, кроме этого вдоха и этого выдоха, так зачем волноваться?

* * *

Байкеры оказались порядочными, и даже предложили подбросить до Москвы, слегка обалдев от факта, что слепая девушка ходит одна по трассе в лесу, к тому же когда уже давно стемнело. Крепко ухватившись за здоровяка с голосом простуженного терминатора и прокуренными одеждами, я мчалась по трассе под рев мотора и скрежещущие аккорды ACDC. Хрипящим фальцетом певец предупреждал, что мы едем прямиком в ад1, а я улыбалась, насколько мне позволял бьющий в лицо ветер, и думала: «Я как раз оттуда». И на душе стало внезапно хорошо.

Где-то через полчаса гонки, когда лес исчез, уступив мертвой черноте бетона и асфальта, мой водитель, ранее представившийся как Дед, обернувшись через плечо, спросил:

- Эй, бэби, тебя куда?

Этот вопрос возникал у меня всю дорогу, но друзей и родственников в столице у меня не было, а возвращаться в дом Валеры было нельзя. Да и не хотелось. Я не сомневалась, что из полиции его вытащат адвокаты. Наверняка уже сегодня. Они развеют все обвинения, просто предъявив договор со мной, скрепленный датой и подписью и даже нотариально заверенный. А ощущать Валеру рядом мне было невмоготу. Возможно, еще недолго, до следующей бутылки виски, совесть помучает его, и отпустит. А я боялась еще одной бутылки виски и его пьяного. Кто знает, не повторится ли кошмар прошлой ночи?

Я проглотила горечь. Несмотря на то, что я понимала причины поведения Валеры, мне было больно. Ведь человек, которого я полюбила, отнесся ко мне, как к проститутке: унизил словами и действиями, жестоко, подчеркнуто растоптал мое достоинство, а потом предложил расплатиться деньгами. Да, он испугался моей слепоты, отвез к врачу, но не снизошел до обычного «прости». Выводы напрашивались сами. Я не стала винить его, но переживать опять ад, в который я попала по неотвратимым законам кармы, не хотела.

- Куда-нибудь, где можно пересидеть ночь и сделать один звонок, - крикнула я, отплевываясь от ветра.

- Так это можно и в обезьянник, - хмыкнул Дед, сбавляя скорость.

- Туда лучше не надо, - улыбнулась я. - Не знаю. В любое место, где тепло и более-менее безопасно, на вокзал... или в аэропорт. Что ближе.

Дед угукнул и приблизившись к обочине, притормозил. Обернулся:

- Вляпалась в неприятности, бэби?

- Да.

- Расскажешь?

- Человек, которому я доверилась, меня подвел. В кошельке, если он вообще еще в сумке, оставалось сто рублей. Мобильный у меня забрали. Я не из этого города. Поэтому мне надо дозвониться подруге в Ростов и попросить ее приехать за мной. Надеюсь, она сможет, - сказала я, улыбаясь теплому желтому пятну. - Так что я ее просто должна где-нибудь подождать.

- А ссадина на лбу и синяки на руках тоже от этого п****ра, который тебя кинул? - возмущенно спросил Дед.

- Синяки... да, - призналась я. - Если вам не по пути, высадите меня. Я как-нибудь справлюсь.

Дед помолчал.

- Ты хоть имеешь понятие, где мы сейчас находимся?

- Нет. Я до этого только один раз была в Москве. А теперь... - я пожала плечами, - теперь я всё равно не вижу. Мне неудобно вас стеснять просьбой, но если вы одолжите мне телефон для междугороднего звонка, буду вам очень благодарна. Вы запишите мне номер, я потом перечислю потраченные деньги.

- Ё-моё, ты откуда такая взялась, бэби? Из девятнадцатого века, что ли? - пробормотал Дед и вложил мне в руку здоровенный прямоугольный мобильный. - Звони хоть на Аляску.

- Спасибо.

Я прикоснулась пальцем к сенсорному экрану и растерялась.

- Ясно. Сам наберу, - Дед забрал у меня телефон и проворчал. - Короче, я решил. Мы сейчас в бар. Там можно переночевать в подсобке. Да чего там переночевать, сколько надо, столько и перекантуешься.

- Благодарю. Только боюсь, в данный момент я не смогу расплатиться.

- Дед - не твой п***р, он с девушек плату не берет. И вообще не очкуй, тебя при мне никто не тронет, - ответил гордым басом «Терминатор». - Диктуй номер.

С третьей попытки я вспомнила номер Ники - в эру мобильных номера даже самых близких не оседают в ячейках памяти.

- Кто это? - спросила Ника.

Понимая, что лучше перестраховаться на случай, если люди Шиманского прослушивают телефонную связь, я ответила ей на французском.

- Это я, твоя подруга, только не называй моего имени, пожалуйста.