Жизнь «до» (СИ) - Русс Алана

– Мы не можем остаться, – затаив дыхание глянула я на Бранова. – У нас… вернее, у меня, как у Создательницы, здесь миссия. Нам нужно идти и…

– Нет, – внезапно остановил поток моих робких оправданий аспирант. И, кажется вовремя. Джахо уже вновь набычился и глядел исподлобья. – У тебя, Создательница, – намеренно, будто бы чуть насмешливо, выделил Бранов, – слишком слабое воплощение в этом мире. Придется отдохнуть сегодня, а завтра продолжим путь.

– Верное решение, – прокряхтела откуда-то из темноты шалаша Мут.

В нерешительности переминаясь с ноги на ногу, я сердито глянула на аспиранта. Разумеется, ему виднее, но как по мне, мы и без того времени с лихвой потеряли.

Внимательно наблюдающие за мной кошкоты, очевидно, приняли мои метания за страх.

– Создательница, позволь нам предоставить тебе ночлег, – старался учтиво басить Джахо, но выходило у него еще жестче и резче, чем обычно. – Здесь безопасно, а лысые не посмеют напасть. А если и посмеют, мы передавим их словно курят.

– Мы будем защищать тебя, – в унисон вторил товарищу Маду с медленно мигающей сонными глазками Яфой в лапах. – Тебя и твоего друга.

– Хорошо, – наконец сдалась я. Все равно помощи ждать от аспиранта не приходилось. – На ночь останемся. Так уж и быть.

Кошкоты наконец успокоились и двинулись прочь, и вскоре в шалаше остались лишь мы с Брановым и Мут.

– Идемте к огню, – прокряхтела сфинкс, скинув плащ.

Глаза у меня чуть не выпали, ведь под старой хламидой оказались самые настоящие крылья! Темные, чуть запылившиеся на кончиках перья врастали в спину и тянулись ровными рядами до самой земли.

Я глянула на аспиранта, ожидая увидеть полный негодования за мои нелепые выдумки взгляд, но он лишь морщился и то и дело прикрывал глаза.

– Очень больно?

Я коснулась его руки чуть ниже импровизированных бинтов, а Бранов попытался совсем неправдоподобную улыбку выдавить.

– Терпимо. Не беспокойся.

Ну, да. Как же тут не беспокоиться.

– Я помогу, – пошаркала Мут к выходу. Крылья, будто перебитые, волоклись за ней шлейфом. – Идемте наружу.

У костерка было в разы уютнее, чем в полутемном шалаше. Присев рядом с аспирантом, я принялась наблюдать за сфинксом. Она аккуратно обнажила раны и приложила свою львиную лапу к кровоточащим порезам. Бранов охнул, вцепившись пальцами здоровой руки в коленку. Каждый мускул груди у него напрягся, и я поспешила отвернуться, потому как сознательно не пялиться на полуобнаженного препода у меня никак не выходило.

– Достаточно, – отпрянула сфинкс. – Дальше само заживет, не загноится.

Бранов, да и я вместе с ним, с удивлением уставился на то место, где еще недавно зияли крупные рваные раны.

– Магия, – взволнованно прошептала я. – Вот это да-а-а…

Мут улыбнулась и все складочки и морщины на ее лице помножились на два.

– Мы не наделены магией, Создательница, – покачала седовласой головой она. – Это секреты людей. Мы лишь помогаем, чем можем. Забираем часть боли через касание.

– О, как, – смущенно потерла я нос.

Посему-то в эту секунду ощутила жуткую неловкость. Выходит, это я не наделила кошкотов магическими силами? Не доглядела, значит.

– Вы и с Яфой это провернули?

Мут кивнула, отвечая на мой вопрос.

– Она была ранена серьезнее, – протянул аспирант, поглаживая алые рубцы свежей кожи на плече, – поэтому столько кошкотов прикасалось?

– Если забрать слишком много боли, можно и самому погибнуть, – совершенно спокойно отозвалась сфинкс. – Побудьте здесь.

Мут с трудом поднялась и поковыляла в шалаш. Долго чем-то гремела и шуршала, а затем вынесла пожухший пальмовый лист, на котором, как на тарелке, лежала одна-единственная рыбина и несколько небольших, странного вида крученых рожков.

– Поешьте, – скомандовала сфинкс и уселась у костра, обернувшись хвостом с кисточкой на конце.

Не дожидаясь повторного приглашения, я ухватила рыбу. Бранов с недовольным видом взял один из рожков. Принюхался и с укором взглянул на меня.

– Даже не гладите на меня так, – лихо открутила я голову вяленой рыбехе. – Улиток есть ни за что не стану.

Когда с нехитрым угощением было покончено, Мут подала голос. До тех пор она просто молча наблюдала за нами.

– Итак, что привело тебя в наш мир?

Аккуратно сложив все косточки и плавники, я бросила их в огонь. В кои то веки предусмотрительно молчала, потому как обращалась сфинкс явно не ко мне.

– Вы ведь и без всех этих вопросов знаете, кто я и зачем пришел.

Я покосилась на Бранова. Это он так на свои перемещенческие суперспособности намекает?

Мут загадочно моргнула, и принялась выписывать гибким хвостом волны, заставляя пыль вздыматься клубами. Она словно в легкую дымку вырядилась и оттого казалась еще загадочнее.

– Верно. Я помню практически все свои жизни, и не раз видела таких, как ты, Укротитель. Но чтобы кто-то из вас привел с собой Создателя… Зачем ты это сделал?

Женщина воззрилась на меня, а я недоуменно скосилась на аспиранта. Что за укротители еще? Секта? Тайный клан? Только бы не извращенцы какие-нибудь.

– Это уже дела нашего мира, – Бранов, не обращая ни на меня, ни на помрачневшую Мут ни малейшего внимания, потянулся и ухватил еще одну печеную улитку.

Неужто во вкус вошел?

– Не забывайся, мальчик.

Хвост сфинкса хлыстом стеганул воздух.

– А что будет? Повелите котам нас загрызть? Не советую, – похоже, Бранов совсем свихнулся. И откуда столько высокомерия? – В ваших же интересах умаслить меня и помочь. Ведь полагаю, Высший не обрадуется, узнав, что на его территории прижился нелегал.

Мут подалась вперед, зло сузив глазки, даже хвостом бить прекратила.

– Ян Викторыч, – предусмотрительно нащупала я руку аспиранта и стиснула покрепче.

Лицо сфинкса стремительно теряло человеческие черты, а глаза загорались, если и не адовым, то явно ничего доброго не предвещающим огнем.

– Не бойся, Мика.

Жрица еще долю секунды глядела на Бранова, а затем расслабилась и принялась помахивать хвостом с кисточкой. Зверь в ней словно вновь в спячку впал.

– Так мы с вами договорились? – приподнял бровь аспирант. – Вы должны знать, зачем такие, как я, приходят. Этот мир присвоил то, что ему не принадлежит. Так нельзя.

Мут моргнула еще загадочнее и, казалось, совсем успокоилась, вернув благоприятное расположение духа.

– Нельзя. Ты прав.

– Тогда, будьте так любезны, – словно орех разбил очередную раковину аспирант и отправил кроху улиточьего мяса в рот, – покажите, где брешь. Я заберу то, что мне нужно и уйду с миром. Никому не наврежу. Вам и вашему племени уж тем более.

Мут долго и пристально глядела на Бранова, отбивая нервную дробь хвостом. Аспирант, не отводя глаз, в темноте сделавшихся еще чернее, смотрел в ответ.

Наконец сфинкс смилостивилась.

– До Камня Поклонения полдня пути на восток. Это место пропитано силой, думаю, брешь может быть там.

Я взволнованно заерзала.

Постойте-ка, на восток? Там же люди со своими серебряными силками! И кто знает, как они отреагируют. Вряд ли уверуют в меня так же, как и кошкоты.

– Спасибо. Думаю, это то, что нужно, – Бранов поднялся.

Мут за ним.

– Сегодня переночуйте в Доме Совета, а завтра, после заката, отправитесь в путь. Днем идти опасно, да и солнце нещадно палит, – оглядела она меня с головы до ног и поклонилась, наверное, в сотый раз. – Это огромная честь для меня, увидеть наконец Создателя. За все свое существование я не видела оных. Это честь для меня.

Я неуклюже склонилась в ответ.

– А ты в ответе за Создателя, – мрачно глянула Мут на аспиранта, – раз уж привел.

– Я сам разберусь.

Сфинкс вымученно улыбнулась и побрела к шалашу, подволакивая крылья.

– Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит, в конце-то концов? – зашипела я, провожая шаркающую старуху взглядом. – Какая еще брешь? Зачем нам идти поклоняться камню?

Аспирант улыбнулся, вновь погладив свое внезапно зажившее плечо.