Абордажная доля - Кузнецова Дарья Андреевна

Мы стояли посреди полупрозрачного куба с ребром в пару метров. За его пределами метались неясные тени и мутные цветные пятна. Появилось неприятное ощущение, что мы находимся внутри какой-то витрины или даже небольшой декоративной вещицы, стоящей на этой самой витрине.

Как и в остальных местах станции, воздух был стерильно-чистым и безвкусным во всех смыслах. Зато чип в голове опять сбоил из-за неспособности определить мое положение в пространстве, и это раздражало: ощущение сродни головокружению, только противнее, потому что дезориентирован орган чувств, которого у тебя вроде бы и нет.

— Что, опять? — с тоской пробормотала Алиса, глухо стукнулась лбом о броню у меня на груди, да в такой позе и замерла. — Мол, отдохнули — и хватит?

Что именно «опять» и какой отдых имелся в виду, я спросить не успел.

— Два разумных объекта. Объект один распознан как человек, соискатель, наименование «Клякса». Объект два не опознан. Соперники? — проговорил механический безликий голос. Поначалу показалось, что звучал он у меня в голове, но Алиса его, судя по реакции, тоже слышала.

— Нет, — поспешил заверить я. — Партнеры.

— Недопустимое состояние. Уточните статус неопределенного разумного объекта, иначе он будет устранен.

— Устранен? — придушенно выдохнула Алиса.

— Собственность, — предупреждающе сжав ее локоть, сообщил я в потолок. К счастью, добыча спорить не стала, напряженно затихла под моей рукой.

Несколько мгновений мы тревожно прислушивались, ожидая вердикта: кажется, ответ получился нестандартный.

— Неопределенный разумный объект подтверждает статус собственности? — наконец отозвалось окружающее пространство.

— Подтверждает, — дрогнувшим, севшим голосом сообщила девчонка, не замешкавшись ни на секунду.

Впрочем, я бы на ее месте тоже не думал, если единственная предложенная альтернатива — устранение.

— Принято, — ответил все тот же голос. — Уточните цель испытания.

Я замешкался на мгновение, выстраивая ответ, а в это время Алиса тихонько пробормотала себе под нос со смесью интереса и опасения:

— А что, у них тут много вариантов?

— Любопытная мысль, — хмыкнул я и обратился уже к местной автоматике: — Прошу перечислить возможные варианты.

Занятная, кстати, деталь. При общем весьма высоком уровне развития технологий управление у них голосовое. Специальная версия для отсталых чужаков, не способных освоить иные способы? Или просто для чужаков, а для своих здесь имеется что-то еще?

— Оператор исследовательского челнока, плановое тестирование. Обслуживающий персонал схрона, плановое тестирование, — принялся перечислять тот же электронный голос. «Схрон» сразу зацепил внимание: жаргонное словечко в речи примитивного искина царапнуло диссонансом. — Оператор схрона, внеплановое тестирование. Координатор схрона, внеплановое тестирование. Варианты заданий перечислены в порядке возрастания.

— Возрастания чего? — уточнил я озадаченно.

— Понятие не определено, — отозвался интерфейс.

— Почему-то меня это не удивляет. Ну что, Алиса, рисковать — так последним? — пробормотал я. Вопрос был риторический, и задать его я с тем же успехом мог собственному оружию, но девушка все равно решительно кивнула. — Координатор схрона.

— Заявление принято, — прозвучало со всех сторон. — Первая фаза — стандартный пакет испытаний, вторая фаза — индивидуальные испытания координатора схрона.

За этим последовала короткая фраза на непонятном, но словно бы смутно знакомом языке, и мы опять провалились сквозь пол.

Девчонка испуганно вскрикнула, я — уже почти привычно поймал ее, на этот раз подхватив под локти и удержав на весу. После мгновения темноты окружающее пространство вновь кардинально изменилось: теперь мы стояли на краю широкой ленты дороги или чего-то вроде нее. Над головой синело небо, отделенное сеткой — или, вероятнее всего, состоящий из шестигранников купол, отображавший нужный пейзаж. Внизу клубилась серая дымка. По бокам от нашей дороги из дымки в синеву тянулись неопределенные остроконечные конструкции — ледяные иглы, окутанные лентами тусклых огней. Все это вместе напоминало странный город, созданный повернутым на киберпанке архитектором.

— Ура, земля! — Алиса, которую я поставил на ноги, вдруг мягко бухнулась на колени, впечатав ладони в гладкое серебристое покрытие.

— Ты чего? — Я опустился рядом на корточки. Напряжение Алисы схлынуло, оставив после себя громадное облегчение и почти эйфорию.

— А? — Кажется, она смутилась. — Да ничего, просто я не представляю, как ты сохранял такую невозмутимость в той бездне.

— Какой бездне? — уточнил я.

— Ну, в этой синей, вроде неба. Никогда не думала, что обыкновенное чистое небо может так пугать… Еще когда ты шел, я удивлялась, а уж висеть там, в нигде, безо всяких ориентиров, да еще слушать этот потусторонний голос — брр!

— Бездна, значит? Интересно, с чем это связано… — повторил я медленно и, поднявшись, протянул девушке руку. — Пойдем, я не думаю, что нас сюда выкинули отдыхать.

— Логично, — кивнула она. От опоры не отказалась, машинально отряхнула комбинезон, хотя покрытие выглядело чистым, и спросила: — Что с чем связано?

— Мы с тобой видели разное, — пояснил я. — У меня сначала были широкие белые коридоры, потом белая же комната с круглым столом, потом какой-то стеклянный куб, внутри которого мы стояли.

— А у меня вот синяя бездна, потом круглый стол с комнатой и мужиками, и потом снова бездна. Сейчас этот город. Выходит, дальше опять будет бездна? — встревожилась Алиса и вцепилась в мой локоть.

— Если мы до этого «дальше» доберемся, — пробормотал я, выбирая направление.

Лента в обе стороны тянулась совершенно одинаковая, вокруг царило безмолвие — никакого движения воздуха. Пресного, безвкусного, пустого. А впрочем…

— Ваниль или апельсин? — спросил я.

— Апельсин, — не раздумывая, отозвалась моя добыча. — А что?

— Да, я тоже ваниль не люблю, — кивнул и двинулся в выбранном направлении.

Это был не запах, ощущение пульсировало в затылке. Слева — апельсин, соль мажор, справа — ваниль, ля минор. Кажется, очередные выверты измененного восприятия. Знать бы еще, что именно его подстегнуло?

Окружающая тишина — плотная, тяжелая — напрягала и держала на взводе. В резком абрисе шипов-зданий читалась неясная угроза, ее же привкус наполнял воздух и звенел тревожной нотой.

— Алиса, ты умеешь стрелять? — негромко спросил я через несколько секунд.

— Нет, откуда? — Девушка глянула на меня ошеломленно и тряхнула головой.

— Смотри. — Я вынул излучатель из кобуры. — Здесь, под большим пальцем, предохранитель, нажимаешь — загорается красным. Здесь, под указательным, спуск. Нажимаешь — выстрел. Вот здесь, видишь, ползунок? Регулирует мощность импульса. Вот здесь — индикатор заряда. Прицельная дальность небольшая, метров двадцать, пучок — широкий, даже особенно целиться не надо.

— Что, никакого подвоха? А то есть ведь умное оружие, которое работает по генетическому коду владельца, — хмурясь, спросила она, а потом чуть смущенно добавила: — Я в кино видела.

— Есть, но это не тот случай.

— И ты не боишься доверять мне оружие? — недоверчиво уточнила Алиса.

— А что, ты хочешь пристрелить меня прямо здесь и сейчас? — со смешком уточнил я, возвращая излучатель в кобуру, и добавил: — Кроме того, я пока просто инструктирую тебя, на случай каких-то непредвиденных обстоятельств, и ничего не даю.

— Не доверяешь? — противореча себе самой, с ноткой обиды проговорила она.

— Не доверяю, — кивнул, не сдержав ухмылки. — Еще себя поджаришь по неосторожности. К тому же тебе его банально положить некуда, а кобура — часть брони. Нет, чисто теоретически я могу отдать броню целиком, она подстроится под твои габариты, но не буду. Ты не умеешь в ней двигаться и бесполезна как боевая единица, мне гораздо проще тебя прикрыть, да и таскать в случае чего — тоже.

— Да я ничего такого не имела в виду, — стушевалась Алиса и поспешила перевести тему: — Как думаешь, что это за испытания?