Драко бросил взгляд на танцплощадку, выискивая против своей воли огненно-рыжую шевелюру: это был Чарли, танцующий с весьма хищно смотрящей на его лицо профессором Синистрой. Люпин сидел за преподавательским столом и беседовал — судя по лицу, о чем-то неприятном — со Снейпом, Дамблдор погрузился в беседу с мадам Помфри. Драко скользнул взглядом по толпе. Это были студенты младших курсов, которых он в большинстве не знал — и вот танцоры расступились, как вода — и показались они.
Он первым увидел Джинни. Ее зеленое атласное платье делало ее похожей на тонкий стебелек, увенчанный цветком с огненными лепестками. Обнаженные изящные плечи, светлая кожа золотилась в пламени свечей. Симус, светловолосый и вполне симпатичный в своей темно-синей мантии, кружил ее в танце, она смеялась и качала головой. Она выглядела счастливой. Как просто. Совершенно неожиданно для себя самого Драко почувствовал грусть.
Они кружились в танце. Драко вспомнил, как танцевал с Джинни сам. Она танцевала, как и подобало ей с ее сияющей шевелюрой, кружащейся вокруг нее — как огонь, яркий и яростный. Симус споткнулся, ведя ее.
Драко испытал какую-то мелочную радость. Нет, он вовсе не удивлялся тому, что Симус не может попасть с ней в такт — невозможно танцевать с огнем. Она снова выскользнула — он, засмеявшись, просто за руку потянул ее к себе и обнял, его пальцы сомкнулись на ее спине, она безропотно скользнула в его объятья. Ее руки вскинулись и сомкнулись за его шеей.
Драко отвернулся, почувствовав себя вуайеристом. Все это было ужасно неуместно. Он развернулся и молча пошел на выход, вспомнив, как Гермиона держала его за руку, уговаривая пойти с ними в Хогсмид. Однако этого ему тоже не хотелось — быть рядом с Гарри, Роном и Гермионой сейчас: у них свой круг, своя компания. Там не было место чужакам, не стоило даже пытаться проникнуть в нее. Толкнув дверь, он вышел, не подозревая, что Джинни, развернувшись в объятьях Симуса, смотрит ему вслед.
Драко вышел из замка, спустился по лестнице и направился к розарию.
Кругом было тихо и удивительно красиво: припорошенная снегом, словно сахаром, земля искрилась и переливалась под звездным небом. Драко шел по узкой тропке между увитых сверкающими гирляндами кустов: было еще достаточно рано, а потому — пустынно, влюбленные парочки еще не оккупировали окрестные заросли.
Он был один, совсем один.
Вокруг пахло розами и лесом, в сумрачном небе искрилась звездная пыль. Он почувствовал себя таким… одиноким. Это было странное, необычное для него чувство: он всегда был самодостаточным и замкнутым ребенком — и вырос в столь же закрытого молодого человека, и другие люди, как правило, казались ему странными, неестественными марионетками, которыми кто-то управляет из темноты.
Ведь вплоть до совсем недавних времен ему больше никто не был нужен, он ничего и никого не хотел. Открытие, что другие люди столь же реальные и живые, как и он сам, стало для него настоящим шоком, но еще более странным стало осознание, что они, пожалуй, еще более настоящие, чем он сам. Гарри, Джинни, Гермиона — они излучали какое-то общее сияние, их объединял общий дух, которого он никогда не понимал и частью которого не был.
И снова образ Джинни встал перед его внутренним взором. Вот она кружится и кружится по танцплощадке вместе с Симусом. Такая счастливая… Он бы никогда не сумел сделать ее настолько же счастливой… Возможно, он все-таки сделал правильный выбор.
Он шел и шел, пока его ботинок не наткнулся на что-то очень твердое, и Драко неожиданно осознал, что по рассеянности сбился с тропинки и зашел в сад камней. Развернувшись обратно, он понял, что окрестности уже не так пустынны. Обнаженные плечи, переливающийся зеленый атлас, лицо, обрамленное каскадом огненных волос. Кто-то смотрел на него. Так же пристально, как совсем недавно он смотрел на нее.
— Джинни, — пробормотал он.
* * *
Перевалило заполночь, и «Три метлы» гудели от хохота и громких голосов. Гермиона, уставшая и сомлевшая от тепла, сидела перед огнем за длинным столом, держа в ладонях пинту теплого сливочного пива. Парвати Патил и ее сестра Падма устроились напротив, Лавендер испарилась, чтобы уединиться с Марком Ноттом, ее симпатичным дружком-слизеринцем.
Зевнув, Гермиона перевела взгляд на Рона и Гарри, стоящих в дальнем углу зала и хохочущих над Невиллом, только что налетевшем на стену во время игры в Искрожмурки с Джастином и Дином. Она увидела, как Гарри протянул руку и развернул Невилла в нужном направлении, и улыбнулась себе под нос. Невилл пошел вперед, Рон, Джастин и Дин с хохотом отпрянули назад, Гарри с задумчивым видом остался на месте. Она заметила, что комната как-то изменилась вокруг Гарри — так, что он очутился в центре внимания. Впрочем, возможно, ей это казалось — потому, что для нее-то он всегда был в центре внимания.
Мгновение спустя она вдруг поняла, что кто-то подошел и встал с ней рядом, и подняла глаза.
Блез Забини с легкой блуждающей на губах улыбкой с задумчивым видом обгрызала вишнево-мараскиновую бомбочку, подбираясь к взрывающейся сердцевинке. Глаза ее — тоже зеленые, но не такие, как у Гарри, а темные, густого цвета лесной зелени — были полуприкрыты густыми ресницами.
— Знаешь, — доверительно произнесла она, — хочу тебя поздравить: ты весьма преуспела на пути приведения Гарри в порядок. Мне всегда казалось, что у него кошмарно смешной вид, однако тебе действительно удалось с этим частично справиться.
— Спасибо, — ответила Гермиона. — Благодарю тебя за это завуалированное оскорбление.
— О, нет-нет, не подумай ничего такого, — сладко пропела Блез, — он сейчас просто великолепен. Так бы и съела его, — и она откусила еще один кусочек от конфеты.
— Если собираешься коситься на моего парня, делай это где-нибудь в другом месте, — посоветовала Гермиона.
— О, я не то имела в виду, — отмахнулась Блез. — В конце-то концов, я просто заметила, что ты посмотрела на меня, — она развернулась и с гордым видом вступила в толпу. Гермиона проводила ее взглядом, полным неприязни, и почувствовала неприятный холодок внутри. Повернувшись к Парвати, она обнаружила, что та сидит в полном изумлении:
— Я и не знала, что вы знакомы.
— А мы и не знакомы, — отрезала Гермиона.
— А вот Гарри и Рон определенно… — со смешком заметила Парвати.
— Определенно — что? — Гермиона развернулась и увидела, что теперь Блез стоит рядом с Роном и Гарри, откидывает назад свои сияющие волосы и смеется, а оба юноши таращатся на нее в совершеннейшем остолбенении. — Что она им говорит? — воскликнула, приподнимаясь, Гермиона.
— Откуда ж мне знать! — фыркнула Парвати. — Я не разговариваю с девицами легкого поведения. Нет, ты только взгляни на это!
Гермиона поднялась и увидела, как Блез, судя по всему, положила руку Гарри на плечо, придвинулась к нему ближе и… Через мгновение Гермиона уже стояла между Блез и обоими юношами. Гарри удивленно захлопал на нее глазами:
— Гермиона, ты тоже решила поиграть в Искрожмурки?
— Нет, — Гермиона не обращала внимания на Блез, поглядывающую на нее с усмешечкой. — Я хочу прогуляться.
— Не одна?
— Нет, не одна, — взяла его за руку Гермиона. — С тобой. — Она посмотрела на Рона, с удивлением переводящего взгляд с нее на Блез и обратно. — Сумеешь продержаться без него в течение минуты?
— Естественно, коль это так важно, — несколько странно взглянул на нее Рон.
— Важно, — подтвердила Гермиона и дернула Гарри за собой с такой силой, что тот он неожиданности выронил стакан, который, как она заметила краем глаза, Рон ухитрился подхватить в воздухе. Блез что-то пробормотала им вслед про мальчишек, обстреливающих снежками влюбленные парочки, но Гермиона пропустила это мимо ушей. Распахнув двери «Трех метел», она потянула за собой Гарри и не остановилась, пока не спустилась с лестницы.
— Ну, — сказал Гарри, когда она наконец-то замерла. Гермиона взглянула на него: у Гарри был совершенно растерянный вид. — Это было отличное подражание вылетевшей из ада летучей мыши. В чем дело?
