Огненный поцелуй (СИ) - Арматина Елена

— Все в порядке, Элиза. Это нормально. Чувства и память восстанавливаются в последнюю очередь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не плачь, деточка, — утешал меня мужчина, словно пушинку подхватывая на руки. Будто и не было на его руках ноши, он бодренько, несмотря на свой возраст, поднялся по одной, спустился по другой лестнице и понес меня по тому самому коридору, по которому еще недавно гнали меня два кошака.

Женские каблучки бодро цокали рядом, а позади слышалось сопение юных льва и тигра.

Меня внесли в огромную, невероятно огромную светлую комнату и уложили на мягкий кожаный диван.

— Элиза, ты распорядилась, чтобы подготовили гостевую комнату?

— Ох, прости, милый. Я что-то растерялась, — проворковала она нежным голоском, а затем совсем не по-женски, а грубо, по-звериному зарычала. Вдалеке послышались торопливые шаги, хлопанье дверями.

Это она так распорядилась?! Папочка, куда же я попала!

Вероятно, последние слова я сказала вслух, потому что "милый Александр" тотчас повернулся ко мне.

— Папа? Кто твой папа, детка? Как его найти?

Разве можно такие вопросы задавать испуганной сиротке? Я снова заплакала. Непривычно участливое обращение со мной определенно выбило меня из колеи. А еще мне так стало обидно — я здесь лежу одна, а у них семья такая… такая… Я пуще прежнего зарыдала, и понимая, что словами объяснить причину своей истерики не могу, попыталась объяснить жестами. Руки стали понемногу меня слушаться, и я тыкала сжатым кулачком в портреты, висевшие на стене — нежно прильнувшие друг к другу Элиза и Александр, их дети — лева и тигряша, так похожие на них в человеческом обличии. Правда, мужчины, грозно смотревшего с еще одного портрета, сейчас в комнате не было, но его сходство с Александром было очевидно.

Икая, слезливо что-то бормоча и тыкая в портрет неизвестного, я попыталась объяснить, как меня тронуло сходство отца и сына.

— Ох, папочка, как он похож на вас, — наконец я смогла четко сформулировать то, что так меня растрогало.

— Папочка? — недоуменно переводил пожилой мужчина глаза с меня — на портрет неизвестного, и обратно. — А что это у тебя?

Он осторожно, но настойчиво взял меня за непослушный кулачок и разогнул сопротивлявшиеся пальцы. Вынув листок из моей ладошки, он внимательно рассматривал изображение, поглядывая на меня и все больше хмурясь. Я не видела, что там было изображено, я вообще еще не успела рассмотреть доставшийся мне дневник бабули.

Он показал листок Элизе, на лице которой тотчас вспыхнул легкий румянец, а глаза, опушенные густыми ресницами, удивленно распахнулись. Парни тоже заглянули в листик, и стали довольно скалиться и пинать друг друга локтями.

— Откуда это у тебя, милая?

— Это наследство. От бабули осталось.

— Ты сказала "папочка"?

— Папочка, — кивнула я. И уже хотела рассказать им о своей глупой привычке, да Элиза бросилась мне на шею. Она меня тискала, обнимала, гладила и целовала.

— Девочка моя, что ж ты сразу не сказала?

Вопросы сыпались один за другим, повергая меня в шок и не давая спокойно вздохнуть. Из-за ее поцелуев, конечно.

— Когда ты видела последний раз отца, детка? — задал вопрос Александр.

Он так сурово супил брови и растерянно смотрел то на меня, то на жену, что я поняла, что мой ответ был очень важен для него.

— Никогда, — пропищала я.

Что вообще происходит?

— Ма, так вот почему она схватила фотоальбом Дена! — лева похлопал свою ма по плечу. — Папика своего узнала!

— Да я уже это поняла, — ма умильно смотрела на меня, приглаживая мне растрепавшиеся волосы.

Что-то такое они поняли, что все еще не могла понять я.

— Приор Александр, — Элиза вдруг официально обратилась к своему мужу. — Нам нужно немедленно поговорить с нашим старшим сыном.

Братья за спиной родителей восторженно перешептывались, поглядывая на меня. Я отчетливо слышала из их уст такие знакомые для меня выражения, как "люлей получит", "уши оборвет", "волшебный пендель"

И если "люли" и "уши", возможно, имели отношение к загадочному Дэну, то "волшебный пендель" вполне мог относиться и ко мне.

Я всегда была умненькой и сообразительной девочкой. Вот и сейчас я сообразила, что пора и честь знать. Ноги-руки мои пусть и плохо, но все же слушались меня. С третьей попытки мне удалось встать с дивана, и даже незаметно прошмыгнуть мимо гостеприимных Элизы и Александра. Парни в дальнем углу гостиной сцепились и пушистым клубком катались по полу, что-то красноречиво друг другу доказывая тумаками.

А вот и то место, с которого и начались мои приключения в этом доме. А во-о-он, на полу лежит и дневник бабули. Не так-то просто оказалось до него дойти. Я словно заново училась ходить, неловко переставляя ноги и придерживаясь рукой за стену.

Один из двух предметов, чудесным образом мне доставшихся, перенес меня в этот странный мир. Я вспомнила, что в момент перемещения держала дневник зубами. Я взяла в рот тетрадь, крепко сцепила зубы и прислушалась.

За закрытой дверью продолжали спорить муж с женой. Что-то грохнуло и с громким звоном покатилось по полу — это явно молодые оборотни что-то зацепили. Но, к сожалению, больше ничего необычного не происходило. Ни воздух не вибрировал, ни в глазах не плыло. Значит, дневник тут ни при чем.

Нужно найти метлу.

Последний раз я огрела ею молодого льва, несшегося на меня в воздухе. Опираясь рукой о стену, я поковыляла по коридору. А вот и мраморная лестница. Еще немного усилий и я буду на месте.

Но… Кто-то спускался по той самой лестнице. Сначала я заметила блестевшие лаковой кожей туфли, затем увидела крепкие мускулистые ноги. Затем замерла, рассматривая широкие плечи, обтянутые темным шелком. А вот и яркие серые глаза, всего лишь на мгновение сверкнувшие удивлением.

Глава 3. Дочь

Яркие серые глаза всего лишь на мгновение сверкнули удивлением.

А дальше ничего кроме безразличия я в них и не видела. Хотя преодолевая те несколько метров, что отделяли меня от него, он не отводил от меня пристального взгляда. Да и походка его стала более плавная, крадущаяся. Он выглядел словно хищник, приготовившийся к прыжку.

Проходя возле меня в опасной близости, он чуть наклонился в мою сторону и его ноздри затрепетали. Понюхал! Он меня понюхал!!! Мужчина едва заметно дернул уголком рта и прошел мимо меня.

А вот я была им сражена. Наповал. Одним выстрелом, в смысле — взглядом. Сердце подскочило к самому горлу, дыхание замерло. Я чувствовала себя его жертвой, и была совсем не против, чтобы он на меня напал. Я положила руку на сердце, хотелось стукнуть по нему кулаком. Нет, глупое! Ты не можешь поступить так со мной!

Где же твоя обычная разборчивость, Лера?

Позади хлопнула дверь. Мужчина с портрета вошел в комнату, в которой осталось спорившее семейство.

А мне не оставалось ничего иного, как ускориться. И вот только сейчас я пришла в себя и поняла, что все еще держу в зубах злополучный дневник. Со стоном я прислонилась лбом к холодной стене. Представляю, какое впечатление я произвела на красавчика. Вдох-выдох.

Красавчик, его запах, оставшийся в коридоре тонким шлейфом, сводил меня с ума.

Как тебе не стыдно, Лерка? — укорила я себя и велела своим не очень послушным ногам сделать еще один шаг вперед.

***

Ден Твар зашел в гостиную не замеченным. Мать с отцом продолжали о чем-то оживленно спорить. Причем выглядели они скорее довольными, чем огорченными.

Младшие братья мутузили друг друга так же, впрочем, как делали это и всегда.

Постояв и не дождавшись внимания к своей персоне, он произнес:

— Привет, семья. Что за кипишь? Зачем позвали?

При звуке его голоса в комнате воцарилась тишина. Родители одновременно повернули к нему свои лица. А от цепкого взгляда Дэна не ускользнуло то, как мама поспешно взяла за руку отца. Значит, случилось действительно нечто серьезное.