Как повываешь? (ЛП) - Хайд Жаклин

Срань господня, он так вкусно пахнет.

Сильные руки сжимают мою спину, а затем одна опускается ниже, крепко обхватывая задницу и заставляя мое тело загореться от дрожи, пробегающей по позвоночнику. Непроизвольный стон вырывается из моего горла.

Если он может сделать это с помощью поцелуя, то я влипла по самые уши.

Легкое покалывание щетины и один низкий стон, исходящий от него, заставляют влагу скапливаться у меня между бедер. О нет.

Его гладкая нижняя губа прижимается к моей как раз вовремя, отчего дыхание перехватывает, и внезапно кажется, что между моими сосками и ягодицами натянулась нить желания, которую он просто дернул, как церковный колокол. Мысли замирают. Боже мой, я хочу, чтобы мистер О’Дойл трахнул меня… Но опять же, не в первый раз эта глупая мысль приходит мне в голову.

— Черт возьми, — я отстраняюсь, грудь тяжело вздымается, когда мы смотрим друг на друга.

Он выглядит еще злее, чем раньше, но его брови хмурятся, как будто он тоже не понимает, что между нами произошло. Я вытираю рот рукавом, и его взгляд темнеет.

— Я полагаю, нам не нужно обсуждать, почему этого никогда не было, — говорит он, поправляя пиджак, затем хмуро смотрит на меня, как будто я сама целовала себя последние пять минут.

Унижение звенит внутри, а желудок сводит от тошноты из-за того, что я ничего не ела. Я должна была поесть несколько часов назад. И что я делаю вместо этого? Спорю с этим засранцем и позволяю ему целовать меня? Уже несколько недель он ведет себя так, будто я нассала в его кукурузные хлопья, и я понятия не имею, почему.

Мои брови хмурятся от презрения к себе, и я мысленно ругаю себя за то, что вообще подпустила его и не огрела кастрюлей для соуса при первой же возможности.

— Убирайся с моей кухни!

Мой желудок сводит, а руки трясутся от необходимости отвлечься, поэтому я начинаю собирать тарелки со стойки и складывать их в раковину. Почему я позволила ему прикасаться ко мне? Тихий плеск воды из крана, и я все еще так остро ощущаю его присутствие, что слышу, как сквозь шум он прочищает горло.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что он прислонился спиной к голой стене на противоположной стороне комнаты.

— Прошу прощения, — говорит Дойл так, словно не он минуту назад проникал языком в мой рот.

Я расправляю плечи.

— За что? Ничего не произошло, помнишь?

— За то, что подумал, что поцелуй поможет тебе немного успокоиться. Тебе нужно хорошенько потрахаться, и извини, что разрушаю иллюзии⁵, но я не тот, кто может тебе с этим помочь.

С широкой ухмылкой на лице он подмигивает мне и нажимает на точку на стене. Камин движется, еще бы, в этом то замке…

Но это все начал он!

— Ты ублюдок, — я хватаю первое, что попадается под руку, и швыряю в него, кипя от злости, когда розовый кекс размазывается по стене.

— Как бы то ни было, увидимся в другой Прекрасный И Замечательный ДЕНЬ, сумасшедшая женщина, — говорит он, а затем проходит через проем, и камин встает на место, когда Дойл выходит из комнаты.

Он только что назвал меня «Пиздень»⁶?

— Ублюдок! — визжу я на пустой кухне, злясь больше, чем когда-либо в жизни.

Глава 1Коннор О'Дойл

Разве скелеты делают бутерброды?

— Значит, он не хочет убить меня? — тон в голосе Джекила заставляет меня недоверчиво посмотреть на телефон. Я могу только представить зеленые глаза этого идиота, полные надежды, с выражением лица, как у раненой собаки, и все потому, что Влад зол на него.

Я переношу устройство к другому уху.

— Нет, Джекилл, если кто-то и убьет тебя, то это буду я, — произношу я в ответ, ставя кожаную сумку на землю, открывая боковую дверь в тихий замок и пробираясь внутрь. — Ты выстрелил в меня дротиком с транквилизатором, мудак. Тебе следует больше беспокоиться о том, когда я убью тебя.

— Это же безболезненно, — Джекилл произносит это так, будто подстрелить меня — чистый пустяк. — Я даже предварительно испробовал его на себе.

Я рычу в трубку, не удивляясь тому, что он опробовал его на себе.

— Это ты сказал, что Влад сходит с ума из-за человека, и тебе нужна помощь, — продолжает Джекилл, затем громко сглатывает. — Ты уверен, что он не собирается меня убить?

— Я этого не говорил. Он просто не пытается убить тебя прямо сейчас.

Тяжелая дверь захлопывается, и я уже не в первый раз жалею, что не установил лифт, так подняться на верхний этаж было бы легче. К черту вопли Влада, вид парадной лестницы и множества ступеней, ведущих в северное крыло, выматывает меня еще больше, чем обычно. Возможно, старый вампир недавно снова начал есть и нашел свою пару, но при любом разговоре о ремонте ублюдок Дракула становится раздражительным.

— Ну, тогда это хорошие новости, — Джекилл, похоже, в восторге от перспективы быть убитым Владом в будущем, а не сразу, за побег с его любимой няней. Джекилл потерял связь с реальностью задолго до того, как мы встретились, и хотя он моложе меня на года, по умственному развитию так и не скажешь.

— Не могу поверить, что ты забрал Хильду, — бормочу я в трубку, хватая большую спортивную сумку и направляясь вверх по многочисленным ступенькам к месту назначения. Запах полироли для дерева проникает в нос, сообщая, что, по крайней мере, клининг хорошо справляется со своей работой.

— Ты говоришь так, будто я ее похитил, — ворчит он приглушенным голосом, откусывая что-то.

— Зачем ты вообще ее забрал? — спрашиваю я, искренне гадая, расскажет ли он, раз уж счел нужным позвонить мне посреди ночи, по-видимому, чтобы поболтать, пока я возвращался обратно в замок.

— Вопреки распространенному мнению, я не забирал ее. Она хотела уехать со мной сама, — бормочет он. — Боги, это самое отвратительное, что я когда-либо ел.

Он громко жует, неприятно чавкая в трубку, и я морщу нос.

— Тогда почему ты все еще это ешь?

— Хильда приготовила мне сэндвич.

Я останавливаюсь на верхней площадке, и мои брови поднимаются в удивлении.

За многие десятилетия, что я прожил с Хильдой, я ни разу не видел, чтобы она готовила кому-нибудь еду, тем более бутерброд. Самое большее, что она делала — приносила Владу пакет с кровью, чтобы он хоть иногда ел, но никогда не питалась сама и не готовила. Это странно, что она вообще покинула замок, а теперь еще и готовит ему ужин.

— Ты действительно забрал ее. Ты вошел в замок без приглашения и ушел с няней Влада посреди ночи, — огрызаюсь я, направляясь по длинному коридору в спальню, немного съеживаясь, когда чувствую тонкий аромат… сладостей? — У меня ушла неделя на то, чтобы убедить гостей, что эта куча костей была ненастоящей. Даже пришлось установить аниматронику⁷ в коридорах, чтобы убедить их в этом. Это была катастрофа.

Хильда — древняя. Настолько древняя, что никто по-настоящему не знает ее возраста, о котором невозможно даже догадаться, поскольку она буквально представляет собой кучу ходячих костей.

— Что ж, это умно.

— Зачем ты мне звонишь, Джекилл? — я перехожу к делу, отрываясь от телефона, когда по коже ползет желание бежать. Вот уже две недели я не давал волю своему низменному «я», и Джекилл сейчас не самое любимое мною существо, хотя он и не замечает этого.

— Я отправил тебе новый образец на пробу, — слышится как будто издалека, а затем раздается звук полоскания горла, и он громко сплевывает. — Блядь, я никогда больше не попрошу ее приготовить мне что-нибудь.

— Ты должен быть благодарен хотя бы за то, что она не траванула тебя, — отвечаю я, окидывая взглядом серо-голубые стены, оклеенные обоями, пока иду по коридору, стуча туфлями по паркетному полу.

— Посылка должна прибыть в ближайшие несколько дней, — продолжает он, как будто я ничего не говорил. Для Джекила нет ничего необычного в том, чтобы отправлять мне свои новые экспериментальные средства от всего на свете, но прошло уже немало времени.