Счастье среди звезд - Соболянская Елизавета

– Танцоры идут, – каждый раз бурчал сержант, дежурящий на полосе препятствий, видя худых голенастых мальчишек, встающих в первую пару.

Кормили на Острове отлично – директор сам ел из одного котла с курсантами и даже в самые суровые зимы требовал от отделения гидропоники свежих овощей для рациона.

– Успеют мальчишки пайков нажраться! Еда должна быть свежей! – приговаривал лорд Добриан, дегустируя суп, рагу или салат.

В столовой не запрещали добавку – кастрюли с половниками стояли на каждом длинном столе. Но Лакруа и Дорлю выкладывались до дна везде – от лекционного класса до полигона, поэтому напоминали ходячие скелеты.

Им нужно было стать первыми во всем! И не просто стать первыми, а обойти соперника! Опытные сержанты и психолог вносили в эту борьбу некоторые сдерживающие факторы.

Например, когда Дорлю попытался догнать Лакруа в гонке на воздушной доске и свалился, врезавшись в стену, переломав немало костей, ему объяснили, что существует такая штука, как природная склонность. Лакруа – воздушник, как второй отец. Ему легче видеть потоки, ловить их и правильно скользить, не прилагая особых усилий. Зато сам Дорлю маг льда и может достичь немалого прогресса, отрабатывая преимущества своей магии.

Лакруа тоже наделал глупостей, пытаясь научиться метать сюрикены, закручивая их воздухом. Броски получались хорошо, но ограниченное количество «звезд» и дисков очень мешало тренировкам. Дорлю же приловчился метать сюрикены изо льда и победил соперника в соревновании по этому виду спорта.

Глава 3

В общем, мальчишки учились, соревновались, добивались… порой дрались, а потом пришел он… пубертат.

В одну ночь Дорлю расцвел ужасными розовыми прыщами, а Лакруа, желающего посмеяться над вечным соперником, скрутило в такой болезненной судороге, что кадет, подвывая, упал на пол и бился затылком в надежде остановить боль в ногах.

Сержанты оперативно доставили подростков в лазарет и часа через два плотных исследований получили ответ – слишком быстрый и активный рост. Неделя лазарета с витаминизацией и физиотерапией, потом повторный осмотр и еженедельные визиты к врачу. Забрасывать контроль над процессом роста ни в коем случае нельзя – особые способности кадетов могут выйти из-под контроля.

Сержант Блиц три раза переспросил у доктора – точно ли парни пролежат в лазарете неделю? После чего явился к директору и взял первый за четыре года отпуск.

Предыдущая практика кадетов закончилась, до новой ждать еще месяц, так что заскучавшие целители накинулись на парней, как орлы на добычу – развели по боксам, выкачали кучу жидкостей для анализов, переодели в больничные рубашки, вкололи препараты, выдали таблетки и… оставили одних.

Впервые за четыре года учебы парни остались одни в индивидуальных боксах – не на гауптвахте с грудой учебников или тренажером, не в яме с водой на полигоне, а в уютном светлом помещении, сухом, теплом, да еще и в кровати!

Конечно, кадеты воспользовались ситуацией – вытянулись во весь рост и захрапели. Тем более в поднесенных им микстурках плескалось легкое успокоительное.

И приснился им общий сон. Огромный цветущий луг, на одном конце которого стоял Лакруа, а на другом – Дорлю. Солнце нагрело траву, наполнив воздух тягучим ароматом, голова слегка кружилась от запаха меда. Парни бросили друг на друга сумрачные взгляды и собрались уже разойтись, но из буйства луговых трав поднялась она…

Девчонка. Пронзительно рыжая, усыпанная конопушками, в простеньком платье из тонкой ткани. Она собирала травинки, сплетая из них что-то непонятное, и шевелила губами. Кадеты подошли ближе, прислушиваясь, и с трудом разобрали слова Изначального языка:

– Суженый мой ряженый, приди ко мне наряженный, воды испить, на меня поглядеть…

Скрутив цветы и травы в кольцо, рыжуля пошла прочь, продолжая что-то шептать. Лакруа и Дорлю двинулись следом. Их тянуло смотреть на розовые пятки, загорелые плечи, растрепанные кудряшки – девчонке на вид было лет восемь или десять, мелкая, быстрая, она быстро спустилась к широкому ручью или узкой речушке и опустила венок в воду, продолжая шептать.

Парни подошли ближе, заглянули ей через плечи, пытаясь понять, что делает незнакомка, а та вдруг испуганно вскрикнула, увидев их отражение в тенистой запруде. Кадеты дернулись и… проснулись.

Запищали браслеты, в боксы прибежали встревоженные дежурные медсестры и, услышав неохотное:

– Сон приснился странный! – понятливо переглянулись, но комментировать не стали – поправили браслеты, выдали еще по стаканчику микстуры и разошлись.

Больше рыжуля кадетам не снилась, после курса терапии прыщи и судороги прошли, а нагрузки на полигоне увеличились, так что думать о девчонке с необычным цветом волос было просто некогда. Зато соперничество между ними возросло в разы – теперь они буквально жилы рвали, чтобы стать лучше. Директор только головой качал и задавался вопросом – куда потом девать настолько перспективных курсантов?

Глава 4

Между тем время шло. Кадетам стукнуло по шестнадцать лет, и согласно правилам Школы их ожидала первая практика. Вот тут родители, психолог и директор были единодушны – Лакруа и Дорлю отправили в разные подразделения.

Воздушник проходил практику на «Мысе Бурь» – так называлась гидрометеостанция Триана.

Мага льда ждали в лаборатории криозаморозки. Там велись исследования по боевому применению льда и его компонентов.

Конечно, мальчишкам устроили экскурсии, выделили койки в общежитиях и дали простейшие задания вроде присмотра за слетающими погодными датчиками или наблюдения за температурным режимом криокамеры.

Однако лучшие курсанты нашли себе приключения и на практике. Когда датчик сорвало в очередной раз, воздушник вышел наружу, чтобы вернуть его на место, он расслышал в шуме ветра какую-то незнакомую вибрацию, двинулся на звук и отыскал сбитый штормовым потоком самолет. Правительство Триана представило курсанта к награде «За спасение жизни».

Чего стоил проход по Мысу Бурь в штормовую погоду, знали только врачи – Лакруа почти выжег свою способность, чтобы довести людей до станции по своеобразному воздушному коридору.

В то же самое время Дорлю ликвидировал аварию в криокомплексе. Подземный толчок привел к расползанию фундамента, в результате чего лопнул резервуар с жидким азотом. Ледяной был на дежурстве и первый заметил опасность – просто ощутил внезапное родство с огромным количеством охлаждающего элемента. Азот начал растекаться и испаряться, угрожая жизни обитателям комплекса. Собрав все силы, курсант поставил над хранилищем ледяной купол, отсекая и растекание жидкости, и опасные испарения, а потом держал его, пока спасатели обыскивали помещения комплекса, а на помощь мальчишке спешили профессиональные маги.

Ему медаль «За спасение жизни» вручали в тот же день, что и Лакруа.

Парни хмуро взглянули друг на друга и разошлись в разные концы банкетного зала, в котором отмечалось их награждение. А вот их родители, напротив – собрались у закусочного столика, чтобы обсудить ситуацию.

– Что-то мне это напоминает, – сказал второй лорд Лакруа, поглядывая на первого лорда.

Тот в ответ усмехнулся и потер занывшую челюсть. Не сразу эти двое приняли друг друга в тройственном союзе. Ох, не сразу!

– Соглашусь с вами, – отозвалась первая леди Дорлю, переглядываясь со второй леди.

– Хорошо бы провести тест на совместимость, – предложил лорд Дорлю, такой же белоголовый, как сын. – Но тайно. Парни сейчас на взводе…

– Я попрошу директора Добриана инициировать проверку, но не сообщать результаты.

– Главное, чтобы мы были в курсе, – пропела леди Дорлю, отмечая, как два награжденных курсанта осторожно двигаются вокруг зала, старательно держась на максимальном расстоянии друг от друга.

Вскоре семьи раскланялись и разошлись, а лорд Ассандр подошел к лорду Добриану.

После практики все курсанты проходили обычное обследование, так что даже не заметили, что у них взяли лишнюю пробирку крови. Тесты на совместимость обычно проводились с восемнадцати, но в отдельных случаях обследовали чуть раньше, чаще всего по просьбе родственников.