Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Маро Моргана

– Вторая эпоха… значит, сейчас третья?

Служанка с грустной улыбкой взглянула на Ян Юмэй, словно перед ней стояло глупое дитя, на которое нет смысла злиться.

– Вторая эпоха закончилась два с половиной тысячелетия назад, когда умер последний небожитель, – терпеливо объяснила Чунь Цин. – Ну же, идемте, не хватало простудиться.

Служанка упрямо шагала вперед, крепко держа за руку и таща за собой сбитую с толку Ян Юмэй. Умерев в одной эпохе, она очнулась совсем в другой. Почему ее душа не распалась, как она того хотела? Почему оказалась в столь слабом и никчемном теле? Разве этот мир готов к возвращению демоницы Хуанъянь? Вдобавок… вторая эпоха закончилась, когда умер последний небожитель. Неужели сейчас нет богов? Небеса пустуют?

Пройдя почти весь город, служанка довела Ян Юмэй до массивных ворот, над которыми висела табличка: «Второй дом семьи Ся». Посмотрев на него некоторое время, Хуанъянь не сдержала смешка.

– Вы совсем замерзли, юная госпожа! – заохала Чунь Цин. – Ничего, сейчас войдем в дом, и я заварю вам теплый чай.

Подойдя к воротам, служанка громко застучала, нарушая тишину улицы глухим звуком. По ту сторону послышались шаги, и ворота резко открылись, являя старческое мужское лицо, освещенное желтым фонарем.

– Дядюшка Хэнь, пустите нас поскорее! Юная госпожа едва стоит на ногах от холода!

Подняв фонарь, старик вгляделся в стоявшую позади Ян Юмэй, и его глаза удивленно округлились. Раскрыв створку ворот, он запричитал:

– Входите, входите! Вам повезло, что сейчас смена караула.

Схватив Хуанъянь за руки, Чунь Цин и дядюшка Хэнь ввели ее в поместье. Словно воры, они как можно тише пробирались по открытым коридорам и садам, храня молчание и замирая при каждом шорохе. Ян Юмэй послушно следовала за ними, с интересом осматриваясь. Постепенно в голове всплывали воспоминания – не ее, а той, кому принадлежало это тело. Она помнила это место фрагментами. Вон там находится дом главы Ся, а место у пруда с рыбками занимает первый сын главы.

Минуя жилые дома и гостевые постройки, Чунь Цин и дядюшка Хэнь привели ее к старому дому с неуютным двориком, за которым давно никто не ухаживал. Везде лежал снег, а тропинка к дверям была старательно вытоптана. Место выглядело заброшенным вот как пару лет, но стоило войти в комнату, как Ян Юмэй тут же заметила спальные вещи, печку, обшарпанный столик и стеллаж со старыми книгами.

Усадив Хуанъянь на кровать, Чунь Цин поставила бумажную ширму с дырками, словно кто-то специально проткнул ее толстыми иглами.

– Снимайте с себя эту одежду, быстрее! – поторопила служанка.

Пальцы слушались плохо, но все же Ян Юмэй смогла снять прилипшее нижнее платье, и ее взору открылось бледное тело, покрытое странными шрамами. На правой руке виднелись следы чьих-то клыков, на щиколотках – отметины, словно кто-то связывал ее, кожу покрывали некрасивые желтые синяки.

Насухо вытерев Ян Юмэй, Чунь Цин переодела ее в теплую одежду, завернув в одеяла и сунув в руки старую грелку, холодные стопы она укутала лоскутом мягкой шубки. Старик тем временем растопил печку и заварил чай.

– Почему вы вернулись так поздно? – с негодованием спросил дядюшка Хэнь. – Если бы вас застала старая госпожа, то заставила бы ночевать на улице!

– Мост, по которому мы ехали, обвалился, – пожаловалась Чунь Цин, убрав ширму. – Я с возницей успела спрыгнуть, но юная госпожа находилась внутри.

– Ох, плохо, старая госпожа вычтет из ваших денег стоимость повозки и лошади. Повезет, если юная госпожа не заболеет, тогда не придется просить лекарства.

– Разве можно так относиться к родной внучке?! – возмутилась служанка, налив чай и подав его Ян Юмэй. – Мы и так тут не живем, а выживаем, так еще и за повозку с лошадью платить! Когда господин Ся Ган вернется?

Дядюшка Хэнь покачал головой, с теплом обратившись к Хуанъянь:

– Вы, должно быть, сильно испугались, молодая госпожа. Не волнуйтесь, теперь все позади. Отдохните хорошенько.

От этих людей не шло никакой угрозы. Не зная, кто она такая, они сочувствовали и улыбались ей, и от этого Ян Юмэй становилось тошно.

Не в своем Мире, не в своей эпохе, не в своем теле. Для чего она возродилась? Чтобы вновь страдать?

Глава 2

Милость госпожи Гао

Стоило голове коснуться подушки, как она тут же отяжелела, и Ян Юмэй провалилась в глубокий сон. В нем она вновь тонула, вода заливала горло и легкие, а грудь была пробита острым мечом. В свой последний миг Хуанъянь чувствовала под ногами каменистое дно, отталкивалась от него и мотыльком вылетала из воды. Ее крылья тут же подрезала невидимая рука, и она вновь падала в воду, путаясь в одежде и умирая.

«Как же больно!» – беззвучно крича от ярости, обиды и злости, Ян Юмэй вновь и вновь вырывалась из водного плена. Это не ее смерть!

Плечи и запястья опалила боль, столь яркая, что разрушила сон. Распахнув глаза, Ян Юмэй уставилась на незнакомое лицо. Две служанки грубо сжали ей руки, выволокли ее на улицу и бросили на укрытую снегом землю с такой силой, что она ударилась коленями об мелкие острые камни. Зашипев, Ян Юмэй заметила в шаге от себя туфли с аккуратно вышитыми на них пионами. Они принадлежали женщине, сидевшей в кресле с колесами. Ее багровые одежды были утеплены мехом, в черных с проседью волосах сверкали украшения, а бровями служили две черные капли.

– Старшая госпожа! – раздался испуганный крик. Рядом с Ян Юмэй упала Чунь Цин, отбивая лбом землю. – Это честь видеть старшую госпожу Гао! Прошу простить нас за столь неподобающий вид!

Воспоминания всплыли в голове, причинив боль. Ян Юмэй зашипела, схватившись за висок, и сквозь спутанные волосы взглянула на женщину в кресле. Она сидела в окружении служанок, которые не скрывали свои высокомерные взгляды. Давно на демоницу Хуанъянь никто так не смотрел. Обычно, увидев ее красные одежды, все тут же пугались, и если не умирали на месте, то сбегали.

– Юная госпожа, быстрее, поклонитесь! – шепнула Чунь Цин.

Немного помедлив, Ян Юмэй подчинилась. В голове проносились воспоминания, отчего к горлу подступала тошнота. Тело наполнилось жаром лихорадки, и Ян Юмэй мелко дрожала, съежившись на земле.

Сидевшая в кресле женщина оказалась женой главы Ся – Гао Хэ. Даже прикованная к креслу, она внушала страх: все внутри Ян Юмэй сжалось от ужаса. Владелица этого тела боялась старшую госпожу Гао так, что готова лишиться сознания рядом с ней.

– Утром до меня дошли слухи из Хэчжоу: безумная дочь семьи Ся бродит по ночным улицам в одном исподнем, – произнесла Гао Хэ. Ее голос был громким и сухим, он треском раздавался в ушах. – Разве ее служанка не должна следить за своей госпожой?

– Эта глупая Цин виновна, прошу, накажите меня вместо юной госпожи! – приникнув лбом к земле, взмолилась служанка.

Не обратив на нее внимания, Гао Хэ пристально взглянула на Ян Юмэй:

– Что ты скажешь в свое оправдание, Юань?

Голос после холодной воды и тяжелого сна охрип и едва звучал:

– Эта глупая Юань виновата, что опозорила великий Дом Ся и поставила старшую госпожу в неловкое положение. Я была не в себе после того, как упала в ледяную воду.

Служанки удивленно зашептались за спиной старухи, та же нахмурилась. От глупой Ся Юань удивительно слышать столь складную речь.

– Вижу, ты понимаешь, в чем провинилась. Знаешь ли ты, какое наказание последует?

– Я могу лишь надеяться на милость старшей госпожи.

Краем глаза Ян Юмэй увидела, как одобрительно кивнула Чунь Цин, губами прося продолжить.

– Эта глупая Юань исполнит любое пожелание старшей госпожи.

– Хорошо, раз ты так настаиваешь, то приведешь в порядок семейную библиотеку. За столько лет там накопилось много пыли – пока всю ее не уберешь, можешь не рассчитывать на сытную еду.

– Юань благодарит старшую госпожу за оказанную милость, – прижавшись горячим лбом к холодному снегу, пробормотала Хуанъянь.

– Что же насчет твоей служанки… десять ударов палкой по рукам.