Яд (ЛП) - Вудс Эдриенн

— Не волнуйся, завтра ее день рождения и она вернется к нам. Снова будет обычным подростком, — Люсиль нежно коснулась моей руки.

Стук в дверь заставил нас обоих подскочить, а Бекки сбежала по ступеням и открыла.

— Что насчет Елены, и кого мы должны освободить? — сонно поинтересовался Джордж.

Парень был быстрым.

— Елена, они удерживают ее против ее воли. Нас пригласили, но придурок Стэн не прислал нам приглашения, потому что мы не важны, — сердито выпалила Бекки, ее руки мелькали в воздухе. — Если я доберусь до него, — пробормотала она.

— Успокойся, Бекки, — Джордж схватил ее и притянул к себе. — Мы вытащим ее оттуда.

Меня всегда удивляло, как ей никогда не приходилось полностью объясняться с ним. Он просто получал то, за что она переживала, и делал все, что в его силах, чтобы исправить это.

Они пришли посидеть за столом. Молодой человек поприветствовал меня протянутой рукой и поцеловал Люсилль в щеку.

— Блейк вернулся, — сказала ему Бекки.

— Он здесь? — спросил Джордж и огляделся в поисках каких-либо признаков его присутствия.

— Нет, он снова ушел. Он только рассказал мне о Елене…

— Он чувствует ее, не так ли? — перебил меня Джордж.

— Ты тоже меня чувствуешь? — спросила его Бекки с благоговением на лице.

— Не так, но да. Когда ты чем-то расстроена, я могу это почувствовать, если мы не вместе. Сегодня ночью я проснулся от этого за секунду до звонка моего кэмми.

— Круто! — закричала она, и мы все усмехнулись.

— Я не понимаю. Это случилось совсем недавно. Как Блейк…

— Их связь сильна, — сказала Люси, — и я думаю, что это то, что пугает его больше всего. Он уже чувствует, через что она проходит. И не хочет поддаваться этому.

— Именно так, — согласился я.

— Повезло, что они еще не образовали дент, — сказал Джордж, и все озадаченно на него посмотрели. — Потому что им придется иметь дело с нами, а не с ним.

Мы поняли, о чем он говорил, и улыбнулись. Этого бы никогда не случилось, если бы Блейк поддался раньше, если бы Елена выросла в Пейе и знала, что она наездница Блейка. На что бы это было похоже, мы никогда не узнаем.

Мы должны пока держать это в секрете от Елены. У нее много дел, ей не нужно знать обо всем этом и о том, что чувствует Блейк, об их связи.

Елена

Я почувствовала муху на своем лице. Я прогнала её во сне, и через пару секунд она вернулась. Я открыла глаза и обнаружила Бекки рядом с кроватью с пером в руке.

— С днем рождения! — улыбнулась она.

Мне хотелось плакать, хотя это были слезы облегчения. Этот кошмар, наконец, закончился. Я обняла подругу за шею.

— Где, черт возьми, ты была?

— Я вела себя, как идиотка, думала, что тебе нравится твой новый королевский статус, и ты забыла о нас, — тихо прошептала она.

Когда она сказала «нам», я отпустила ее и нашла Сэмми, стоящую на краю моей кровати. Я раскрыла объятия, и девушка бросилась ко мне. Объятия были приятными.

— Почему вы не пришли вчера?

— Стэн не думал, что мы достаточно важны, — сказала Бекки.

Я закрыла глаза и схватилась за голову, сжав челюсти.

— Вот как, — я встала с кровати и нашла в свои тапочки. — С меня достаточно.

— Успокойся, Елена. Все закончилось, — голос сэра Роберта раздался из-за двери, и я бросилась к нему. Он сжал меня.

Мне было все равно, был ли он отцом моего глупого дракона. Он был одним из немногих людей в этом мире, кому я могла доверять, кроме своих настоящих друзей, которые, наконец-то, пришли, чтобы вернуть меня к нормальной жизни.

— Мне не следовало оставлять тебя, прости меня.

— Как вы об этом узнали?

Его лицо замерло на короткое время, и я огляделась. Бекки и Сэмми переглянулись.

Дверь открылась, и голос королевы Маргарет наполнил комнату.

— Все кончено. Не таков был уговор, Стэн.

— Со всем уважением, Ваше Величество…

— Ваше Величество моя задница. Все кончено, мне все равно, что выйдет из твоих лживых уст. Принцесса несчастна, и Бог свидетель, Стэн, если ты еще раз так со мной поступишь, я натравлю на тебя дракона моего мужа. А теперь убирайся с глаз моих, — она закрыла дверь перед его лицом и пробормотала пару других вещей, о которых я не мог даже подумать, не говоря уже о том, чтобы сказать вслух.

Когда она увидела меня, ее лицо вытянулось, и взгляд смягчился. Она распахнула для меня объятия, и я кинулась в них. Ее губы нежно поцеловали мою макушку.

— Я очень сожалею обо всем этом, Елена. Пожалуйста, прости меня.

— Все в порядке, вы здесь сейчас, и на мой день рождения. Это как загадать желание, когда вы задуваете свечи, и оно действительно сбывается.

Она хихикнула.

— Тем не менее, я никогда не должна была доверять никому из этих низменных, жадных, отморозков, — она оттолкнула и посмотрела на меня с мягким выражением. — Все, что тебе нужно узнать о том, чтобы быть принцессой, ты можешь узнать от меня и проклясть того, кто стоит на моем пути, — сказала она материнским тоном. — Теперь иди, собирай свои вещи.

2 

Бекки и Сэмми помогли мне, когда мы обсуждали мои две с половиной недели ада. Стэнли и его команда так сильно изменили мой внешний вид, что я не хотела смотреть на себя в зеркало, боялась, что найду вторую Арианну или Николь.

Они заставляли меня ходить на скучные мероприятия, говорили, как сидеть. Как думать дважды, прежде чем открывать рот, чтобы заговорить, а иногда и трижды.

Это была вовсе не я, и уж точно не та, какими были мои отец и мать. Я должна была признать, единственное место, где я действительно наслаждалась, это когда мы посетили больницы.

Я постоянно играла с больными детьми. Они не шутили, когда сказали, что Ласточкокрылые не могут вылечить детей, но они могут заботиться о них.

Дети были хрупкими и маленькими, и исцеление Ласточкокрылых это слишком много для их тел. Таким образом, было много детей, больных детей, которые нуждались либо в трансплантациях, либо в лекарствах, чтобы исцелить их по старинке.

Больницы были заполнены Ласточокрылыми, и каждый раз, посещая их, я отчаянно искала Констанцию. Но ее там никогда не было.

Политические игры, которым меня пытались научить, были моим худшим кошмаром. Люциан не шутил, когда говорил, что засыпал. Это было скучно, и только когда они начали сталкиваться головами и перебивать друг друга, я действительно что-то узнавала.

Министр благосостояния Конрад Дивальго был упрям. Я предполагала, что он существует для того, чтобы работать с финансами Пейи. Он постоянно останавливал меня, когда я уходила, умоляя работать с моими финансами.

Понятное дело, я отказывалась, поскольку мне не нравилось, как он управлялся с финансами министра здравоохранения, который был не Констанцией, а низеньким толстяком с непроизносимым именем, всегда желавшим денег на решение проблем, связанных со здравоохранением.

Эти беседы для меня не имели никакого смысла, поскольку я знала, что у королевы Маргарет были сборы средств для этого типа финансирования.

Два советника, Филипп Сеймор и Генри Владимир, у обоих было много разных ученых степеней, которые были такими же длинными, как мои руки, и слова, срывающиеся из их уст, были иностранными, большую часть времени я понятия не имела, что они означают, и они использовали английские слова, по крайней мере, я думаю, что они были английскими.

Когда я думала о том, какого черта, я собиралась сделать все эти вещи в моей голове, понять, что они означают, и как разобраться с проблемами, но всегда сводилось к одному. Я не должна была давать такое обещание отцу.

Он был рожден, чтобы стать королем. Я понятия не имела, как выражать свое мнение, не говоря уже о принятии решений о правлении страной.

Я задавалась вопросом, боролась ли моя мать так же, когда мой отец выбрал ее своей королевой.