Коллекционер чудес (СИ) - Петровичева Лариса

– Я уезжаю на север, – сказала она и высыпала золото в расторопно подставленную ладонь администратора. – Мне нужно полностью одеться по погоде.

Аттула понимающе кивнул, и Аурика увидела, что деньги уже исчезли, будто их и не было. Возможно, ему просто было все равно, откуда Аурика взяла купюры и золото. Ей вдруг подумалось, что все люди в мире думают только о себе, и им не важно, что происходит в жизни Аурики – от этого ей стало немного легче.

– И по погоде, и по моде, – теперь администратор улыбался, как сытно пообедавший хищник. – Нам буквально два дня назад прислали новую коллекцию платьев Буккерини и Леопольда, а у вас просто идеальный размер.

Повинуясь незаметному знаку, откуда-то из-за манекенов тотчас же выскочила продавщица с целой горой одежды, и Аттула приглашающим жестом указал на золотые двери, которые тотчас же гостеприимно распахнулись перед Аурикой.

– Прошу в примерочную, – прощебетала продавщица.

Аурике вдруг показалось, что жизнь налаживается.

Денег, столь любезно врученных Аурике новым работодателем, хватило на два теплых платья, несколько комплектов хорошего белья и чулок, а еще на сапожки, отороченные мехом, шапку, рукавички и самое главное – шубу. Девушка, отражавшаяся в зеркале, ничем не напоминала ту испуганную провинциалку, которая всего лишь час назад постучала в двери дома бывшего министра. Аурика видела не привычную себя, а изящную красавицу, под каблучками которой лежит весь мир. Такой и должна быть леди. Такими и были леди в журналах, которые выписывала мать, изредка качая головой и сокрушенно приговаривая, глядя на Аурику: нет, такой тебе никогда не быть.

А она вот все-таки стала.

Но, когда Аурика вышла из магазина в ранние зимние сумерки и вдохнула морозный воздух, пахнущий металлом и гарью большого города, ее решимость практически растаяла. Она села на скамейку и, глядя, как по тротуару спешат пешеходы, а по дороге едут омнибусы и диковинные самоходные экипажи, подумала, что ничего хорошего ее не ждет.

Ну как она вообще могла согласиться на такое бессовестное предложение! Мама была права, когда говорила, захлебываясь слезами и одну за другой глотая пилюли от нервов: «В тебе всегда была какая-то червоточина! Всегда! Посмотри на соседок – все вышивают, учатся домашнему хозяйству, готовятся замуж, а ты? Только книги и ученость, и к чему все привело? К разговорам с покойниками! Ты изначально порочная, дрянная девка – вот и вылезла твоя дрянь! Гниль не скроешь!» Пожалуй, родители не удивились бы, узнав, какую именно работу нашла их дочь. Мама покачала бы головой, а отец произнес бы что-то вроде «Я в этом и не сомневался».

Но что ей оставалось делать? За дни, проведенные в столице и наполненные отчаянием и голодом, Аурика пробовала устроиться секретарем, машинисткой, библиотекарем, даже судомойкой в ресторан – и ничего не вышло. В ресторане вообще решили, что барышня шутит или с жиру бесится. Деньги утекали, как вода, хотя Аурика не тратила их на ерунду: сняла комнатку на чердаке, а питалась только завтраками.

И она никогда не купила бы себе шубу. Никогда. И умерла бы от чахотки к новому году – где-нибудь на улице, потому что за комнатушку на чердаке нечем стало бы платить.

Всхлипнув, Аурика подумала, что надо брать себя в руки и приступать к работе, не оглядываясь назад. Крыша над головой, уют, еда… и, в конце концов, бывший министр Тобби – это всего один мужчина. Аурика прекрасно понимала, как и чем зарабатывают на жизнь проститутки, и не хотела такой участи.

Кстати, фривольный роман о жизни дам из веселого дома она однажды нашла в отцовской библиотеке, старательно спрятанным за темно-синими корешками энциклопедий – и получила за это первую в жизни порку. Барышням не положено читать таких книг, мама даже в обморок упала, когда увидела, что именно лежит на прикроватном столике ее дочери. Эту книгу ей тоже припомнили во время семейного скандала: порок всегда тянется к пороку, как свинья к грязи – но ведь это не Аурика зачитала роман до дыр.

Аурика вздохнула и поднялась со скамьи. Что сидеть и мучиться от горьких дум, когда решение уже принято, и ее ждут? При мысли о том, что она, девушка из приличной семьи, которая, разумеется, еще и не целовалась-то ни с кем, сегодня ляжет в одну постель с мужчиной, Аурика начинала чувствовать внутреннюю дрожь и липкую тошноту. А когда Аурике представилось, как бывший министр, например, начнет развязывать шнурочки на ее ночной рубашке, то у нее перед глазами потемнело от страха и отвращения. Но, может быть, все окажется не так страшно, как она представляет?

В доме продолжалась прежняя суета: теперь из библиотеки выносили коробки с книгами. Бывший министр сидел на диване в гостиной и просматривал стопку бумаг, откладывая одни листки в сторону, а другие бросая в камин. Рядом на столике стоял уже знакомый бокал, а на щеках своего работодателя Аурика заметила пятна хмельного румянца. Увидев Аурику, Тобби улыбнулся и, смерив ее уже привычным оценивающим взглядом, довольно сказал:

– Отличный выбор. Я, честно говоря, думал, что вы сбежите.

Аурика сняла шубку, которую тотчас же подхватил один из молодых людей в сером, опустилась в ближайшее кресло и призналась:

– Мне это и в голову не пришло. Честно.

– Ну вот и замечательно, – Тобби разорвал еще один лист, отправил клочки в огонь и задумчиво посмотрел на оставшиеся бумаги. – Аурика, вы простите меня, я даже не спросил, хотите ли вы есть.

Аурика усмехнулась. Сегодня она позавтракала овсяной кашей на воде, и было это, когда еще не развиднелось, а теперь наступал вечер. Она всеми силами старалась не обращать внимания на голод, но это уже плохо получалось.

– Хочу. Даже очень хочу, – призналась она и отважилась задать вопрос, тень которого мучила ее с того момента, как она вошла в этот дом: – А что случилось с девушкой, которая была на моем месте?

– Я женился и дал ей отставку, – произнес Тобби. Очередной лист полетел в камин. Бывший министр старался говорить со спокойным равнодушием, но Аурика почувствовала, что он тщательно скрывает внутреннее волнение. – Но мой брак признан недействительным два месяца назад, и я за это время по-настоящему извелся.

Он со вздохом поднялся, опустил стопку бумаг в коробку, которую сразу же сцапал один из помощников и поволок к выходу, и, подхватив свой бокал, указал на одну из дверей.

– Идемте, Аурика. У вас будет поздний обед, а у меня ранний ужин.

Когда служанка поставила перед Аурикой тарелку ароматного супа с курицей, то на мгновение девушке почудилось, будто она вернулась домой и садится ужинать с родителями, а добрая Эвельда, их старая кухарка, накрывает на стол, приговаривая: «Кушайте, дорогие мои, кушайте на здоровье». Тонкий запах, который поднимался от прозрачного золотистого бульона, был просто умопомрачительным, и Аурика, изголодавшаяся за эти дни, сама не поняла, как тарелка опустела. Это было очень невоспитанно, леди не должна жрать, как крестьянин, который только что вернулся с поля, тем более, в присутствии джентльмена, но Аурика ничего не могла с собой поделать. Она слишком долго питалась серой овсянкой на воде.