Университет Трех Виселиц (СИ) - Лис Валерия

Господин ректор, прекратив угрожающе нагревать воздух совсем рядом от меня, вышел чуть вперед. И сложил на груди руки, напомнив мне жутко о том, как под этой прочной на вид тканью бегали ожившие звериные мышцы.

- Признаться откровенно, Ива, я не знаю больше никого, кто умел бы задавать такие неуместные вопросы.

Итак, Ива. Не 'адептка Монгрен', а Ива. Я молча уставилась на его скрещенные крепкие руки.

Не поворачиваясь, он странно кивнул головой куда-то в сторону стола.

- Готовишься к экзаменам?

Готовишься. Не 'готовитесь'. Светлые боги!

- Готовлюсь, господин ректор - пробулькала я, продолжая рассматривать правое запястье будущего лорда Сантаррия.

- И как? - светски вопросил он, и внезапно плавно развернулся, прямиком к столу, заваленному всякими книгами. Выудил сверху огромный потрепанный фолиант, и придирчиво его оглядел.

- 'Расы' - буднично огласил господин Лем Клемор, и без энтузиазма полистал учебник - Насколько я понимаю, один из любимых предметов.

Бездумно, механически кивнув, я лихорадочно пыталась уразуметь, ожидает ли он от меня....чего-то? Или это мне надлежит чего-то сейчас определенного ожидать? Что должно последовать за чтением моих учебников? Зловещий смех и требования пасть ниц? Или я должна сейчас ткнуть перстом в господина ректора и сообщить торжественно, что я-де про него все знаю?

А что я про него знаю-то?? Кроме тех смутных и крайне непонятных фактов, которые следуют из метки и платка?? Ну есть у меня сильнейшие сомнения, что это прям 'все'!

- Скажи мне, Ива, вот что ты знаешь об оборотнях? - любезно испросил тем временем предположительно злобный представитель упомянутого племени, и ожидающе на меня уставился.

Я на мгновение зажмурилась, сама не понимаю, зачем, наверное - от страха.

- Оборотни - одна из первых Признанных рас. Две ипостаси. Отменное физическое здоровье. Обостренные инстинкты, не зависящие от конкретной ипостаси. Редко имеют склонность к магии, но если таковой обладают, как правило, проявляют себя, как сильные маги. Особенно в магии стихий.

- Все верно - перебил меня господин ректор все так же непринужденно - А что учебники говорят о нашем обонянии?

Я заморгала. Вопрос был весьма...странным. Если уместно вообще нынче употребить это слово.

- Сверхъестественное - господин ректор задумчиво кивнул.

- Совершенно верно, Ива. И вот в силу сверхъестественности нашего обоняния мы можем учуять запах даже спустя довольно продолжительное время. Например, на данный момент, я великолепно различаю на тебе запах, как бы это сказать педагогично...мужского вожделения. Ну и не только мужского, собственной благосклонностью ты тоже благоухаешь - он посмотрел на меня прямо, а я от ужаса этой прямолинейности, и от слов его, просто утратила дар речи совершенно - А если учесть, что совсем недавно мне довелось в точности тот же букет обонять вблизи господина Роррея, много ума не нужно, чтоб сделать соответствующие выводы.

Я попыталась что-то проклекотать горлом, но ничего толкового не вышло - голос мне изменил. Или разум, или все вместе.

То есть, господин ректор решил называть вещи прям вот...своими именами. Без церемоний и недомолвок.

- А вот платок ты выбросила зря, Ива - продолжил вещать господин Сантаррий, не ведя и бровью - Придется теперь жертвовать запонкой, и попробуй только ее куда-то выкинуть, Ива.

И эдак элегантно отстегнул в самом деле у себя запонку!

Я отступила к самым дверям.

Господин ректор, ни мало не смутившийся ни моими маршем к выходу, ни молчанием обалделым, прошагал ко мне вплотную. Навис надо мной. И в голове моей заметались сразу все мысли, какие там только когда-либо были на его счет.

Он уперся знакомо мне лбом в лоб, я дернулась, набрала воздуху в грудь, собираясь глупо, отчаянно, но все же кричать - и от тут же зажал мне рот рукой.

- Тссс, Ива - голос его не был злым, он был...усталым - Ничего нового, ничего ужасного.

И уложил мне другую ладонь под ключицы.

Онавсеголишьбезроднаядевкаиваиваиваиванебойсяидикомненебойсявсебудетхорошобусинкаспоймне....

Тихо-тихо поет что-то ветер за окном, в непроглядной темени зимней ночи...

- Не плачь, бусинка, шшшшшшшш, это всего лишь царапинка. Сейчас я подую - и боль пройдет, хорошо?

Я закатила глаза и начала съезжать по дверям вниз, на пол. Господин ректор бесцеремонно схватил меня, как куль, и поднял на руки. Причем мне тут же примерещилось, что это уже было, как-то уж очень знакомо все.

- Хватит все время валиться на землю, Ива - он усадил меня на стул, а сам присел на корточки около, и принялся пристегивать мне запонку изнутри ворота туники.

- Зачем вы...это делаете? - прошептала я, а в голове тихо качалась песня ночного морозного ветра, баюкая мой ужас в своей уютной колыбели, усыпляя его неуклонно - И почему...почему я ваша рабыня? И ваш папа - он болен, да? И почему вы не злой??? Зачем вы...я...

Полностью утратив связность мысли и слов, я неожиданно для самой себя вцепилась в его плечо, сразу двумя руками, и забормотала что-то уже совершенно непонятное даже самой себе.

- Шшшшшшш - пробормотал он, и улыбнулся вдруг, так по-настоящему, так тепло и красиво, что можно было даже позабыть о том, о том...обо всем совершенно, в общем, потому что пусть даже и мысленно припоминать и перечислять все странности будет долго - Странно, что большинство твоих профессоров считает, что ты ограниченная и посредственная. Мне кажется, у тебя на лбу написано, что ты себе на уме и весьма непроста.

- Это потому, что вы меня, очевидно, дольше и лучше знаете - сурово поведала я, не выпуская его камзол и плечо из пальцев.

- Не исключено - он снова усмехнулся - Послушай меня, Ива. Я, конечно, тебе не отец, но в твоих романтичных приключениях не могу не выступить невольно в этой роли.

- Я уже так и поняла - не совсем ясно, откуда я вдруг набралась решительности, но, несомненно, сказала я это решительно. Наверное, расточаемые господином ректором улыбки и панибратские обороты меня расхрабрили.

- Прими добрый свет, Ива. Никаких амуров. И от своего прехорошенького вспыльчивого мальчика, будь добра, держись подальше.

Я скосила на него глаза внимательно. Он, прицепив ко мне запонку, тоже поглядел на меня хитро.

- Это еще почему? - осторожно, но все так же твердо, спросила я, потому что....ну, мне казалось, что мне можно. Можно спросить, что угодно. Но пока я решила все-таки следовать заданному предмету диалога.

- Потому что - глубокомысленно ответствовал господин Лем Клемор - Просто поверь мне.

Очень убедительный аргумент! Я наморщила задумчиво лоб, и выразила лицом сильнейшие сомнения в целесообразности такой слепой веры этому красивому, но, безусловно, крайне подозрительному мужчине. Оборотню!

- Ты так делала в детстве, морщила сосредоточенно и нос, и лоб, и при этом странно так взрослела на глазах.

Я отняла от него руки, и сложила их на коленях. Свет в комнате давно посерел, но все черты его чуть экзотичного лица были словно подсвечены изнутри.

- А что еще я делала в детстве? - тихо спросила я у его разноцветных глаз - Зачем...почему вы меня....купили?

Он не смутился, не посуровел, не разозлился - ничего. Никак не поменялся, только чуть дрогнули ресницы.

- Я не могу отдать тебе твои воспоминания, Ива. Не потому, что мне жаль или не хочется, а потому, что тебе они не нужны.

- Как вы можете так говорить? - мой шепот был почти ощутимо горьким - А если бы вы не помнили о себе почти ничего??

Он убрал мне за ухо тонкую выбившуюся прядку.

- Знаешь, иногда я думаю, что был бы безмерно счастлив.

Мы посидели в дремотном шелесте едва слышного сопения спящей волшебным сном Анри.

- Ваш отец болен?

Господин ректор мягко покашлял, и выгнул бровь.

- Ты набралась храбрости вплоть до наглости?

- Я умею выбирать время и момент - упрямо проговорила я, хотя страшно мне все равно было, просто не так сильно.